Сила притяжения (СИ) - Малышева Анастасия - Страница 2

Обернувшись, отец послал мне ласковую улыбку:

— Привет, Кнопка.

Заметили разницу? Раньше была Котёночком, а став старше, трансформировалась в Кнопку. Так, глядишь, к тридцати годам я могла бы стать, ну, не знаю, Императрицей, например. Мне нравился такой расклад.

— Клянусь, если бы я не была уверена в том, что ты — моя дочь, я бы закатила сцену ревности, — послышался голос мамы со стороны входа на кухню.

Обернувшись, я заметила, как она смотрит на нас, явно пытаясь выглядеть грозно, но не увидеть в её глазах улыбку мог только слепой. Мама часто говорила, что это вселенская несправедливость — вынашивать ребёнка девять месяцев, рожать несколько часов, чтобы потом дочь не отлипала от отца. Мне кажется, родители и Сашку решили завести лишь потому, что мама рассчитывала отыграться и сделать мелкого рабом своей любви. Собственно, так и вышло — Санечка был маленькой копией матушки. Только характером пошёл всё же в отца — такой же неугомонный и непоседливый. И постоянно танцующий. Серьезно — ему танцевальные гены передались, казалось, в двойном объеме, в качестве компенсации за меня. Всё свободное время младший Данчук проводил в танцевальной школе, которой, собственно, руководили мои родители. Любимый стиль мелкого был поппинг, если вам это о чём-то говорит.

Вообще, я слышала, что выделять любимчиков в семье неправильно, и была согласна с этим утверждением. Более того — я никогда не ощущала недостатка в любви ни от кого из своих родственников. А их у нас было ого-го как много, и по большей части все не родные. Глядя на своих родителей, я не могла сказать, что кого-то из них я люблю больше — для меня они в принципе были всегда одним целым. Всегда вместе, поддерживающие друг друга, и бесконечно любящие — такими они представали в моих глазах. Но папа — это ведь…папа. Мама как-то раз сказала, что мы полюбили друг друга с первого взгляда, и у меня не было ни единого повода сомневаться в её словах.

— Девочка моя, ты же знаешь, что в моей жизни есть всего три женщины, — отозвался папа с лукавой улыбкой.

— Три?! — воскликнули мы с мамой в один голос и она добавила:

— Данчук, ты не охренел ли часом? Такими цифрами кидаться? Завещание уже написал?

Отец закатил глаза, прежде чем ответить, подняв одну руку вверх:

— Смотри сама. Ты, — с этими словами он загнул один палец, — Нюта, — прозвучало моё имя и загнулся второй палец, — Моя мама, — третий палец отправился за своими собратьями в согнутое положение.

— Оу… — выдохнула мама, задумавшись, а после махнула рукой, — Ладно, живи пока.

— Вот уж спасибо за разрешение, — хмыкнул отец, ставя на стол блюдо, на котором ароматной горской возвышались блинчики, — Где мой юный танцор? — поинтересовался он, хмурясь.

— Я тут!

В кухню практически влетел долговязый рыжий волчок по имени Саша. Обняв маму и звонко чмокнув её в щеку, он дал «пять» отцу, прежде чем сесть за стол. От плохого настроения у него не осталось ни следа. А что я вам говорила — переходный возраст. Гормоны творят с подростками, что хотят.

— Налегай на завтрак, чемпион, — посоветовал отец, взъерошивая медные вихры Саши, — Отвезу тебя на твою линейку. А после — в зал. У тебя же сегодня уроков нет?

Мелкий с самым довольным видом покачал головой, вгрызаясь в блинчик. Я в очередной раз позавидовала белой завистью — мне, судя по расписанию, предстояло отучиться полноценный день, и закончиться занятия грозили ближе к четырём часам. Одним словом — мрак.

Мама нахмурилась:

— Вы не рановато тренировки то начинаете? Мы только вернулись, ребёнку отдохнуть надо.

Но «ребёнок», судя по всему, так не считал. Покачав головой, он заявил:

— Мам, первые соревнования уже через месяц! Если я пролечу — это будет провал, фиаско, караул, катастрофа!

Мама засмеялась и поспешила прервать этот поток сознания:

— Хорошо, я поняла. Но всё же — постарайтесь не налегать на тренировки. Не в ущерб школе. Ты понял меня, Данчук? — бросила она грозный взгляд в сторону отца.

Тот сделал вид, что испугался этого жеста и поспешил кивнуть:

— Конечно. Гранит науки — превыше всего.

Однако, по тому, с каким видом мужчины нашей семьи переглянулись, я могла сделать вывод, что имели они в виду и школу, и уроки, и прочие прелести. Танцоры, что с них взять? Фанатики.

Мой телефон завибрировал, сообщая о входящем смс. Быстро его прочитав, я поднялась на ноги:

— Настя приехала за мной. Увидимся.

— Веди себя прилично, — насупился папа, — Разбей в первый же день окно в столовой, или нахами преподавателю. Заставь семью тобой гордиться!

Я только закатила глаза, напоминая себе, что мой отец — взрослый человек, а не подросток, примеривший на себя его оболочку. Чмокнув обоих родителей и потрепав по макушке Сашу, я, прихватив сумку, поспешила выскочить из дома.

На подъездной дорожке стоял и ждал меня темно-синий «фольцваген-жук», за рулем которого сидела моя самая лучшая в мире подруга — Настя Грозная. Это фамилия такая, если что, так-то эта девушка и мухи обидеть не могла. Слишком мечтательная, какая-то неземная — она производила впечатление ангела, который по ошибке оказался на земле и пытался адаптироваться к этому жестокому миру. Выходило у неё с переменным успехом, если честно.

Сев на переднее сидение, я улыбнулась:

— Ну привет, красотка.

Настя повернулась ко мне, сдвигая солнечные очки на макушку и являя миру свои чудесные светло-серые глаза. Её длинные светло-русые волосы, как и всегда, были заплетены в неряшливый пучок, а на потертой футболке я разглядела пятно краски. Грозная была дочерью весьма известного художника, и унаследовала от него не только гены, отчество и фамилию, но и талант. Быть может, это было еще одной причиной её некоторой отчуждённости — гении всё видят в несколько ином свете и мир наш воспринимают по-другому.

Послав мне в ответ дружелюбную улыбку, Настя сказала:

— Привет. Я взяла твой любимый какао с корицей и булочку с кленовым сиропом.

Я уже говорила, что Грозная — моя лучшая подруга? Так вот, это — еще одна из причин, которая ежедневно подпитывала мои чувства.

— Я люблю тебя, ты знаешь? — заметила я, оглядываясь на заднее сидение и тут же забирая один из стаканов в картонной подставке.

Мой день просто не мог начаться без доброй порции какао. Модный среди студентов кофе пить я не могла — в свои двадцать лет я умудрялась мучиться с давлением и головными болями, чаёв у меня дома было столько, что впору было свою лавку открывать. А какао из сети городских закусочных — это же была сказка! Сладкий, вкусный, с щепоткой корицы — ммм! Всё, меня ни для кого нет ближайшие пару минут.

— Слышала что-то такое, — хмыкнула Настя в ответ на моё, смею заметить, более чем искреннее признание, — Ну что, готова открыть новый учебный год?

Я тоскливо вздохнула:

— Разве к такому вообще можно подготовиться? Ладно уж, поехали. Покажем себя этому миру.

*****

Юлиан

— Мам! Где мой медиатор с автографом Кобейна? Мам! МАМ!!!

— Я услышала тебя ещё в первые тридцать раз! Я не знаю, где он! У тебя же их полно! Возьми другой!

Я только раздражённо выдохнул, запуская в волосы растопыренную пятерню. Женщины! Что бы они понимали вообще!

— Мне нужен этот! Я всегда с ним начинаю учебный год! Это мой талисман! — чуть ли не взвыл я, переворачивая всё в своей комнате, в тщетной попытке найти маленький кусочек пластика.

Я ведь совершенно точно клал его на стол перед сном! Специально, чтобы не забыть! И вот куда он мог деться? Не сам же ушёл. А что, хотел бы я на это посмотреть — как маленький пластиковый треугольник с закруглёнными краями, устав от жизни в таком бардаке, со вздохом, полным тоски, берёт в руки узелок — и сваливает. Интересно, а с собой он что прихватил? Может, мои струны для гитары? Так, чёрт возьми, я опять думаю не о том. Медиаторы не умеют ходить.

Хотя, погодите…а что если?

— Влаааад! — протянул я голосом, полным угрозы, — Куда ты его дела?