Приключения Хэна Соло-3: Хэн Соло и потерянное наследство - Дэйли Брайан - Страница 22
- Предыдущая
- 22/46
- Следующая
К общей печали, ни ездовых животных, ни транспорта здесь не водилось. Не унывал только Хэн, заявивший, что незнакомому ему лично зверю он доверяет не больше, чем постороннему флаеру. Они с Хасти даже поспорили немного на эту тему. Резко повысилась популярность Боллукса, когда выяснилось, что он может нести значительный груз, а еды и питья ему не требуется вовсе. Пока Хасти восхищалась дроидом, Хэн приволок бухту прочной веревки и навьючил ее на Боллукса. Другой экипировки для восхождения найти не удалось. Не было также аптечки, оружия, боеприпасов, печки, навигационных приборов и биноклей. Компенсацией за отсутствие последних решили считать оптический прицел от бластера Соло, а вместо палатки взяли тент, найденный в одном из зданий.
Все-таки совсем уж безоружными они не были. Разложили на конторке арсенал, отобранный у мальчиков Й'уоч. Правда, Скинкс решительно отклонил саму идею в кого-то стрелять, а программа Боллукса запрещала ему пользоваться оружием. Хэн гордо отказался, оставшись верным лазерному пистолету. Чубакка то же самое сказал про самострел. Так что Бадуре и Хасти поделили арсенал на двоих. Солдат взял шоковое ружье и пару длинноствольных пистолетов. Хасти украсила себя дезинтегратором, бластером и дротиками с ядовитыми наконечниками. Чуть позже выяснилось, что заряд в бластере почти на нуле, потому что Хэн воспользовался им, чтобы перезарядить свой пистолет.
Взбираясь на очередной холм, они старательно прятались от посторонних глаз с озерного берега, хотя Хэн сомневался, что кто-нибудь станет тратить время, высматривая их оттуда. Сейчас городские умы были заняты крушением Касаракса и прекращением рэкета.
Ветер с гор приглаживал упругий сизый мох и трепал волосы, одежду и шерсть путешественников. Вокруг было пусто и голо.
Шествие возглавлял Чубакка; он нюхал воздух и ступал с легкостью, удивительной для существа его размеров. Отстав от него на десяток шагов, топал Боллукс. Он приоткрыл грудную заслонку, чтобы Синий Макс тоже мог посмотреть, что творится вокруг.
Следом шли Бадуре и Хасти — бок о бок. За ними полз Скинкс, груженный только музыкальными инструментами, потому что ни один из рюкзаков не подходил ему ни по размеру, ни по устройству. Да и все равно он не поднял бы большой груз. Руурианин и так не поспевал за остальными.
Завершал группу Хэн. Время от времени он оглядывался по сторонам и поправлял сползавшие лямки нескольких рюкзаков, связанных вместе. Думать он старался только о сокровищах, но открытое пространство и сильный ветер отвлекали и делали его счастливее, чем он намерен был признавать. Он обожал свободу космических перелетов, но — сидя в рубке, а не запертый внутри герметичных стен. Оказывается, он почти забыл про ветер.
Все утро они двигались с неплохой скоростью, хотя Хэну приходилось останавливаться и проверять, нет ли сзади погони. Заодно он пытался сориентироваться по карте. Но бело-голубое солнце Деллалта карабкалось вверх по небосклону, а погони все не было, поэтому они пошли медленнее и ровнее, решив сохранить силы для долгого путешествия.
Скинкс отстал; он хотел поговорить. Похоже, профессор уже оправился от перепоя, зато начал разочаровываться в человеческой манере путешествовать.
— Может, сыграешь? — предложил ему Хэн. — Все равно мы ползем по открытой местности, словно жук по навесу. Немного музыки нас не убьет.
Скинкс охотно послушался. Оказалось, что он мог передвигаться при помощи только «задних» конечностей, не слишком теряя в скорости. Передними он достал рожок, флейту и тимпаны. Почему-то из всех мелодий на свете он выбрал бравурный марш, больше подходящий для парада, а не перехода по пересеченной местности.
Тимпаны держали ритм, басовито трубил рожок, визжала флейта. Хэн шага не прибавил, но музыка ему понравилась.
Бадуре расправил плечи, зашагал энергичнее; он даже втянул живот и засвистел в такт мелодии. Хасти улыбнулась Скинксу и тоже пошла быстрее.
Чубакка, наоборот, старался не слишком спешить и приноровиться к общему ритму, хотя вуки, как правило, не объединяются в группы. Изменив привычному скользящему шагу, он неуклюже перебирал лапами и тем не менее все время убегал вперед. Зато Боллукс чувствовал себя лучше всех. Он сразу же попал в такт, механические ноги, не сбиваясь, топтали землю.
В такой манере они перевалили через холмы.
Когда голубоватое солнце пошло на закат — небо из темно-синего превратилось в ярко-красное, — они уже довольно высоко забрались в горы. Далеко внизу под ногами рассыпались огоньки города. В зарослях голубоватого мха появились проплешины, выступили валуны, позже превратившиеся в небольшие скалы. Под одной из них они устроились на ночлег. Там было можно по крайней мере укрыться от ветра. Топлива для костра все равно не было.
Хэн сбросил поклажу, размял плечи и вынул из кобуры бластер.
— Пойду осмотрюсь. Первую вахту стоит Чубакка, после того, как поест. Бадуре, ты — второй, я — третий. Скинкс будет дежурить перед рассветом. У всех все в порядке?
Бадуре как-то незаметно уступил Хэну лидерство и не делал ни замечаний на эту тему, ни попыток вернуться во главу отряда. Тут было кому пускать дым.
— А как же я? — ровным голосом осведомилась Хасти.
— Ты приготовишь нам завтрак, — согласился кореллианин. — Так что не чувствуй себя обиженной. Будет ли смертельным оскорблением и напряжением наших отношений просьба одолжить твой хронометр?
Стиснув зубы, Хасти запустила в Соло хронометром, Хэн поймал его и удалился.
— Всегда пожалуйста! — проорала ему в спину девица и повернулась к Бадуре. — Кого он из себя строит?
— Ловкач-то? — задумчиво отозвался Бадуре. — Ему не привыкать командовать… Знаешь, девочка, он ведь не всегда был лоботрясом и контрабандистом. Ты что, не заметила? — Старый солдат усмехнулся и покачал головой. — Он до сих пор их носит. Хасти задрала брови: что носит?
— Лампасы на брюках. Не обращала внимания? За красивые глаза и длинный язык кореллианские «Кровавые полосы» не получишь.
Хасти молча переваривала сообщение. В результате вопросы размножились:
— А за что он получил? И почему ты зовешь его Ловкачом?
— Первый вопрос ты задашь ему самому, а прозвище… Давно это было.
Вокруг Бадуре быстро образовался кружок внимательных слушателей. У Скинкса в глазах сверкал интерес первооткрывателя. Хасти, делая вид, что плевала она на заносчивого и взбалмошного кореллианина, кипела от любопытства. И Боллукс с Синим Максом хотели послушать рассказку на сон грядущий.
Быстро холодало. Бадуре поплотнее запахнул пилотскую куртку. Скинкс свернулся в клубок, выставив наружу усики; из оранжевой шубки блестели глаза. Хасти куталась в плащ. Чубакка жевал колбаски с непроницаемой мордой.
Бадуре начал как положено — издалека.
— Когда-то я был строевым офицером, даже кое-какие награды имею, но потом схлестнулся с начальством не по делу, — он вздохнул, вспоминая. — Короче, списали меня в Академию подтирать носы малолеткам. Комендант нам достался еще тот, совсем гироскопы у мужика посрывало. И вот ему в голову пришла светлая мысль взять наш тренировочный корабль — а имели мы тогда разваливающуюся орбитальную баржу У-33, такую старую, что ей для взлета и посадки требовалась полоса, — и начинить его всякой электроникой, чтобы можно было вызывать любую неполадку. И все это безобразие называлось «моделированием реальных стрессовых ситуаций». Я сказал коменданту, что на этом корыте и ломать-то ничего уже не надо, на него опасно даже смотреть, но меня не послушали. Программу одобрили. Во время первого полета этого драндулета меня назначили инструктором. Комендант тоже решил прокатиться и даже сказал прочувствованное слово перед стартом. Изобразил из себя этакого ветерана.
И вдруг в середине его речи из строя раздается голос:
«Прошу прощения, сэр, но основная последовательность взлета У-33 имеет не четыре фазы, а три».
Гробовое молчание на полчаса. Комендант краснеет, раздувается, успокаивается и орет: кто это сказал — два шага вперед! И из строя шагает это ходячее недоразумение, длинный, тощий, как жердь, нескладный, сплошные мослы и два уха, плюс неуставная ухмылка шире тех самых ушей.
- Предыдущая
- 22/46
- Следующая
