Вкус крови (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 48

Я сел на кровать и прижал ладони к вискам. Мой мозг принялся строить теории и предположения, но все они заканчивались тем, что я приходил к тому, что мне совершенно непонятно, кто за всем этим стоит. Шаманы, ведьмы или подобные им люди как-то не очень вписывались в эту историю, но я все же не сбрасывал их со счетов. Конечно, на роль неизвестных кукловодов больше всего подходили духи. Но почему они решили убить меня из-за того, что я не совсем человек? Какая им разница? Например, книжник посчитал меня достойным человеком, а домовой и вовсе мой, наверное, друг. Да, они не знали, кто я, ну и что? Я ведь ни одному духу не перешел дорогу, а выходит, что кто-то из них хочет убить меня, а кто-то – предупреждает.

Неожиданно раздался скрип калитки, а потом до меня донеслись быстрые шаги нескольких человек и в дом торопливо вошли трое: Ботаник, Спартак и тот боец, который сидел в предбаннике полковника. Двое последних успели облачиться по форме. Один только Ботаник щеголял трусами. Даже Паук, помимо трухонов, мог похвастаться еще и майкой.

Спартак быстро оглядел комнату, потом скользнул взгляд по мне и остановился на татуировке. В глазах полковника как будто бы мелькнула тень узнавания. Он отнял от нее взор и отрывисто рыкнул мне в лицо, косясь на Паука:

– Что здесь произошло, солдат?

Я как мог, изложил ему ситуацию, иногда потирая саднящее горло. Паша молча кивал головой, подтверждая мои слова. Выслушав меня, полковник хмыкнул и приказал безымянному бойцу:

– Выйди и карауль снаружи.

Он отдал честь и покинул комнату. Ботаник проводил его рассеянным взглядом, а потом встрепенулся и кинулся к своим вещам, начав натягивать на себя одежду.

Спартак грозно на меня поглядел, а затем проговорил, хмуря лохматые брови:

– Почему Паук попытался убить тебя? Что между вами произошло?

– Ничего, – пожал я плечами.

– Вообще-то…– неуверенно донеслось от Паши.

– Что «вообще-то»? – мигом выстрелил вопросом полковник, нацелив на него пытливые глаза. – Говори.

Стараясь не встречаться со мной взглядом, Ботаник рассказал Спартаку о том, что было в кузове грузовика: как Паук отреагировал на то, что я сказал ему о своей вере в драконов.

Полковник заложил руки за спину и процедил:

– Не повод. Если бы Паук из-за такого убивал, то он бы уже давно отправил к ядрёной матери половину охранки.

– Согласен, – поддакнул я, тщательно размышляя над тем, стоит ли мне говорить о том, что я полностью исключаю самостоятельное решение Паука убить меня. Если скажу об этом полковнику, то мне придется объяснять ему, почему я так считаю. Но если промолчу, то Паука ждет нешуточное наказание. Возможно, стоит отделаться полуправдой?

Неожиданно лысый разлепил глаза и протяжно застонал. Все взоры в комнате мигом уставились на него. Он недоумевающе похлопал ресницами, скользнул изумленным взглядом по своим связанным рукам и ногам, затем прошелся по нашим лицам и ошарашенно выдохнул:

– Где я? Что случилось? Почему я связан?

– Кхм, – кашлянул в кулак Спартак. – Зачем ты напал на Лиса?

– Я? – неподдельно изумился Паук, широко раскрыв глаза, полностью подтверждая мои подозрения о том, что он ничего не вспомнит. – Да на хрен мне этот Лис нужен, товарищ полковник!

– Действительно, – тяжело обронил Спартак. – Но между тем есть свидетели твоего нападения.

– Да вы чего? Вы же меня знаете! Я бы никогда не пошел бы против своего сослуживца! – принялся горячо лепетать лысый, не делая попыток освободиться.

– А что ты помнишь последнее? – задумчиво спросил Ботаник, опустившись на одно колено рядом с Пауком и заглядывая ему в глаза.

– Как лег спать, а потом бац и уже тут лежу, – жарко произнес тот, наморщив лоб. – Вы мне верите, товарищ полковник?

Спартак ничего не ответил. Он хмуро глядел на своего бойца и напряженно размышлял. Тогда я проговорил:

– Паук действовал не по своей воле. В него вселился дух.

– Объясни, – мгновенно потребовал полковник, нависнув надо мной точно немного пузатая скала.

– Все признаки налицо: потеря памяти, стеклянные глаза во время того, как он душил меня и не снятое с предохранителя оружие, – проговорил я, сложив руки на груди. – Мне кажется, что тот дух, который вселился в Паука, просто не умел в должной мере обращаться с огнестрелом – вот и не сумел застрелить меня.

– Логично, – поддержал мое предположение Ботаник, механическим движением приглаживая непослушные волосы.

– Ты уверен, что это именно дух? Может работа ведьмы или шамана? – произнес полковник, задумчиво поблескивая глазами.

– Уверен. После их манипуляций нет таких визуальных проявлений, – ответил я, поигрывая желваками.

– Но откуда мог взяться этот дух? – недоверчиво спросил Спартак, упрямо сжав губы. – Гильгамеш их тут неделю искал – и ничего, а здесь на тебе – сам появился.

– Не могу знать, товарищ полковник, – соврал я, хмыкнув носом. Мне-то было ясно, что он явился за мной.

– А куда он делся? – не отставал от меня Спартак.

– Дух мог отправиться в Астрал, а может и где-то тут бродить, но мне его не слышно, – сообщил я, картинно оглядев комнату.

– Т-а-а-к, – раздумчиво протянул полковник, почесав крепкими ногтями испещренную шрамами щеку. – Это что же получается: дух может вселиться в любого моего бойца и напасть на кого угодно?

– Пока мало данных и я не могу с уверенностью говорить, что дух действительно может завладеть любым человеком, – осторожно проговорил я. – А вот нападать дух, скорее всего, будет только на меня – я ведь «Говорящий с духами», а у нас с ними особые отношения.

Мне почудилось или от Спартака, правда, долетел облегченный выдох? В этот миг активизировался Паук. Он жалобно простонал:

– Что-то хреново мне.

Вслед за его словами изо рта парня вытекла струйка желтой слюны, а потом за ней обильно пошла пена. Тело Паука начало дергаться в мелких конвульсиях. Глаза закатились, а пальцы скрючились и побелели. Мне тут же вспомнился Клюка. С ним происходило все то же самое только в более сильном варианте.

Ботаник первым отреагировал на припадок Паука. Он вставил ему в рот свою ладонь, чтобы парень не откусил язык и не захлебнулся кровью, а затем взволнованно выдохнул:

– Помогите мне поднять его! Ему срочно нужно в лазарет!

– Что с ним? – встревоженно сказал полковник, опасливо схватив лысого за ноги. – Это заразно? Гарнизон может пострадать?

– Нет, – уверенно отрубил Паша. – Мне доводилось видеть такой приступ. Он опасен только для самого пациента.

– Где ты это видел?! – судорожно спросил я и подключился к транспортировке мелко дергающегося парня. Его глазные яблоки лихорадочно метались под закрытыми веками, а между губ, не останавливаясь, пузырилась пена.

– Ты знал отца Григория? – не глядя на меня, произнес Ботаник, старательно придерживая голову Паука, чтобы она не ударилась об дверной косяк, мимо которого мы его проносили.

– Это тот чокнутый священник, который проповедовал отречение от мирских благ? – вспомнил я этого персонажа, бочком просачиваясь в сени.

– Именно, – сказал Паша. – Вот он умер от такого приступа. Я как раз был неподалеку и попытался оказать ему помощь, увидев, что с ним творится, но отец Григорий так выгибался, что сломал себе шею. Паук, видимо, покрепче старика и его не так сильно поразил приступ.

– Здоровье у Паука отменное, – по-хозяйски вклинился в диалог Спартак. – Из него гвозди делать можно – никогда не согнутся.

Тут мы вышли из дома, и полковник приказал караулившему дверь бойцу сменить меня в роли санитара. Парень подхватил Паука, а я сделал шаг назад. Спартак проговорил, внушительно глядя мне в глаза:

– Пройдись по деревне и попробуй отыскать духа, который все это устроил. Потом доложишь мне. Я буду у себя.

– Есть, – отдал я честь полковнику и забежал обратно в дом за зельем «Сила воли».

В тот раз у меня не было возможности отыскать духа по горячим следам, но сейчас я попробую это сделать. Правда, времени прошло уже порядком, но попытаться все же стоит. В идеале, мне бы сейчас впасть в транс, который когда-то помог мне отыскать духа в клубе «Апокалипсис», но той травяной жидкости у меня нет, и ее состав я не знаю, да и те слова, которые нужно во время этого произносить, я тоже не помню, так что придется справляться собственными силами.