Столичные каникулы - Дейли Джанет - Страница 20

– Ты со всеми дружишь, Молли? – спросила Джоселин, при этом поглядывая на Такера.

Он стоял возле трейлера, роясь в своих карманах и находя в них все, что угодно, только не деньги. При этом локти Такера приподнимались при каждом его движении.

На мгновение он напомнил ей Линкольна. Что-то было в нем такое, помимо его роста и костлявости. Джоселин подумала, что, несмотря на неуклюжесть и скромность провинциального парня, он наделен отличным остроумием. Но лицом Такер не был похож на Линкольна. Ему была несвойственна мрачность и угловатость – черты, присущие Линкольну. Такер был спокойнее, искреннее, а его взгляд выражал добродушие, как у Джимми Стюарта.

Джимми Стюарт. Джоселин снова задумалась о старых кинозвездах. Это ее раздражало. И все из-за бабушки и этой ее глупости с Грегори Пэком.

– Пойдем, Молли! – Она укоротила поводок и стала переходить улицу. Молли радостно побежала рядом с ней.

Когда они достигли противоположной стороны улицы, Молли потянулась к голубю, расхаживающему по тротуару. Птица, испугавшись, взметнула вверх, уронив несколько перьев, которые Молли, не долго думая, попыталась схватить. Затем весело бросилась к Джоселин. Она напоминала ребенка, забавляющегося с новой игрушкой.

Джоселин остановилась у подножия мемориала и оглядела длинную лестницу, ведущую к массивной статуе мрачного Линкольна. Дорические колонны окружали белое мраморное изваяние. Джоселин вспомнила, что всего их тридцать семь – столько насчитывалось штатов во времена правления Линкольна.

Молли ринулась в сторону от Джоселин. Ее радостное «гав» перешло в счастливое приветственное завывание. Чувствуя, что пришел конец ее бездействию, Молли дернула поводок, вытянувшись вперед. Джоселин обернулась, думая, что это возвращается Такер с кофе.

Но вместо него Молли приветствовала низкорослого, довольно крепкого мужчину, одетого в темное пальто. Старомодная фетровая шляпа прикрывала его седую голову. В любом другом городе стиль его одежды показался бы странным, даже старомодным. Но только не в Вашингтоне. Здесь, где число иностранных посольств почти приравнивалось к числу федеральных зданий, многообразие стилей одежды было так же велико, как и многообразие культур. Джоселин к этому привыкла, поэтому мысли ее переключились на другую тему.

– А ты добрая девочка. – Нагнувшись, мужчина потрепал собаку за уши, в его голосе послышались смешливые нотки. Говорил он низким, насыщенным басом. Наконец мужчина выпрямился в полный рост и посмотрел на Джоселин, дотронувшись кончиками пальцев до своей шляпы: – Доброе утро. День сегодня замечательный, не так ли?

Какое-то мгновение Джоселин только внимательно смотрела на его лицо, в полной уверенности, что уже встречала этого человека раньше. Белизна его аккуратно подстриженной бороды резко контрастировала с шоколадной кожей. А глаза были черными и блестящими, как полированные угольки.

– Замечательный, – эхом отозвалась она, стараясь вспомнить, где и когда встречала этого пожилого темнокожего джентльмена.

Нахмурив брови, он подошел ближе. И вдруг лицо его озарила улыбка, а щеки стали похожими на два коричневых яблока – он явно узнал Джоселин. Мужчина поставил конец своей трости прямо перед собой, положил обе руки в перчатках на набалдашник и одобрительно кивнул:

– Очень эффектное преображение. Очень эффектное. Решили ускользнуть из дома, чтобы тайно осмотреть достопримечательности?

– Я… – Слова протеста застряли у нее в горле, так как она внезапно тоже вспомнила его.

Этот мужчина… был среди взрослых в той группе детей на экскурсии в Белом доме. Это он спрашивал ее о рождественской елке и новой теме, которую выбрали в этом году на Рождество. Мужчина улыбнулся:

– Вы здесь инкогнито, разумеется. Мне следовало догадаться. – Голос его звучал нежно и мелодично. Он наклонился к ней чуть ниже: – Не беспокойтесь! Я никому не скажу!

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите. – Ее щеки пылали, и Джоселин была уверена, что это заметно, несмотря на макияж.

– Конечно, конечно, я все отлично понимаю, – участливо произнес мужчина и обратил внимание на монумент перед ними: – Это великая дань человеку таких скромных начинаний, вы согласны?

– Да. – У нее пересохло в горле, а сердце билось, как у испуганного кролика.

Ей хотелось убежать, но как она могла сделать это, когда у нее была собака Такера? Джоселин серьезно подумала о том, чтобы сунуть поводок в руки этого старика и пуститься наутек. Но здравый смысл подсказывал, что такое действие только увеличит нежелательные подозрения.

– Такая глубоко чувствительная поза свойственна артистам. – Белобородый незнакомец изучал мраморную фигуру, а затем слабо улыбнулся Джоселин: – А вы знаете, как засветилось бы его лицо, если бы кто-то из его детей подбежал и залез к нему на колени?

– Я всегда мечтала это сделать, когда была маленькой, – вспомнила Джоселин и удивилась, каким свежим и сильным показалось это давнишнее желание – таким свежим и сильным, что она забыла об осторожности. – Просто сидеть там и разговаривать с ним.

Низкий, грохочущий смешок вырвался из горла старика:

– А кто же не мечтает об этом? Все мечтают посидеть на коленях у Санты и рассказывать ему все свои секреты, выразить надежды и желания.

– Пожалуйста, – вздохнула Джоселин, стараясь скрыть раздражение, – давайте не будем говорить сейчас о Санта-Клаусе и Рождестве!

– Вы не любите Рождество? – Казалось, это его обидело и удивило.

– Я люблю Рождество, когда оно приходит в положенное время. Но мы еще не отпраздновали даже День благодарения. В магазинах уже идут приготовления к этому дню: украшают витрины, вывешивают плакаты с напоминаниями. – Она знала, что подошла к своей любимой теме и не могла заставить себя остановиться. – Рождество – это когда мы празднуем рождение Бога Христа. Я не думаю, что он родился, чтобы стать впоследствии самым покупаемым событием года.

Незнакомец внимательно ее выслушал, а затем улыбнулся с легким упреком:

– Неужели вы думаете, что Бог не знал, чем обернется Рождество в наше время?

Этот вопрос никогда раньше не приходил Джоселин в голову. Она абсолютно не знала, как на него ответить. В душе же всегда верила, что Бог всевидящий, всезнающий и всемогущий. Теперь же была потрясена предположением старика о том, что Бог знал о коммерциализации Рождества. И не только знал, но и позволил такому случиться.

– Вы не допускали такой возможности, правда? – усмехнулся старик. Он выглядел очень мудрым.

– Нет, я… – Внезапно собака рванулась с места, и рука Джоселин дернулась. Молли натянула поводок, который ограничивал ее свободу, встала на задние лапы и радостно залаяла.

По улице, широко шагая, шел Грейди Такер с двумя пластмассовыми стаканами в руках. Полы его пиджака развевались, открывая клетчатую подкладку. Молли радостно подпрыгнула к нему, приветствуя, и Такер замер со стаканами на расстоянии ее вытянутого поводка.

– Успокойся, Молли. Не прыгай на меня. Ей-богу, девочка, я расплескаю кофе из-за тебя, – добродушно предупредил он.

Собака послушно опустилась на все четыре лапы возле ног хозяина, ударив его хвостом. Такер поднял стаканы повыше и подошел к Джоселин, чудом не споткнувшись о собаку и не зацепившись за поводок.

– Извините, что так долго. – Он проверил обе крышки и протянул Джоселин один из стаканов, который нес в правой руке. – Это, я полагаю, ваш. Черный без сахара.

– Спасибо. – Она взяла кофе и передала поводок Такеру, все еще смущаясь белобородого старика, наблюдавшего за ними с нескрываемым интересом.

Такер не мог его не заметить.

– Доброе утро, – поприветствовал он его рассеянным кивком. Но затем, глянув в лицо незнакомца, стал с любопытством изучать его.

– Доброе утро, – ответил старик, продолжая стоять на месте, и не выказывая ни малейшего намерения уйти.

– Мы не могли встречаться раньше? – спросил Такер, нахмурив брови. Он вытянул указательный палец, напрягая память. – А, вспомнил! – Он указал на него. – Мы с вами столкнулись возле Белого дома. Вы еще спрашивали меня об экскурсиях по Белому дому. Ну, попали хотя бы на одну?