Похищение из сераля (СИ) - Васильев Николай Федорович - Страница 47

— Спешу сообщить, что Вы командируетесь в Париж для рандеву с известным Вам лицом. В паре с Вами будет брат великого визиря Сирья-бей, консультант султана по вопросам экономики. Он позаботится и о билетах на Восточный экспресс, который отбывает сегодня вечером.

— Шен гут. Ауфвидерзеен, – сказал еще бодрее Макс и, услышав гудки, повесил трубку и пошел к портье, от которого и позвонил Сирья-бею.

Билет на поезд ему доставил посыльный – в купе на два человека. Однако прибыв к вокзалу на извозчике (авто оставил на гостиничной стоянке), он обнаружил, что его попутчиком является вовсе не турок, а сухопарый немец. Проводник объяснил, что господин Сирья-бей едет в купе повышенной комфортности вместе с женой. "Вот как! – хмыкнул Городецкий. – Устроил прогулку для младшей, видимо, кари. Да и слава богу, меньше будет надоедать мне своей унылой физиономией" (фото Сирья-бея он добыл у Паллавичини). Немец явно был не расположен к разговорам и потому Макс завалился спать.

С турецкой четой пришлось, тем не менее, контактировать в ресторане, причем Сирья-бей сам зашел пригласить Максима на завтрак. Жена его была, как и ожидалось, молода, миниатюрна и глазаста. Более ничего понять было нельзя, так как нижнюю часть ее лица скрывала повязка, а особенности тела маскировал хиджаб – впрочем, из нежной лиловой ткани. "Как же она будет есть? – озадачился Макс. Но сев за стол, молодая женщина спокойно подвернула повязку под хиджаб и стала завтракать (под сразу устремившимися на нее взглядами) как прочие люди. Макс тоже невольно вгляделся в ранее недоступное лицо и отметил, как притягательны пухлые губы турчанки. Он ожидал, что турок ему ее представит, но Сирья-бей предпочел обойтись без ненужной ему формальности.

— Вы очень молоды для серьезной политической миссии, – вдруг сказал он по-французски. – Вам, вероятно, нет и тридцати?

— Меня подводит отсутствие усов, – пояснил Макс. – А если отпущу бороду, то смогу соперничать даже с Вами. Впрочем, я слышал, что принц тоже молод, а с ровесником всегда проще договориться.

— Неужели он посмеет отклонить приглашение султана? – желчно спросил чиновник.

— В истории были случаи, когда владыки государств выманивали своих политических противников из-за рубежа, а потом казнили их. Так что нам нужно не просто пригласить принца вернуться, а доказать ему, что султан очень нуждается в его советах и активной политической деятельности.

— Деятельности против султана? – опять скривился Сирья-бей.

— Вы наверняка изучали историю Британии, – сказал Максим. – В конце прошлого столетия двумя основными ее политиками были Дизраэли и Гладсон, которые придерживались противоположных взглядов на управление страной. При этом королева Виктория назначала премьер-министром то одного, то другого. Развитие Британии от этого только выиграло. Быть может султан пришел к выводу, что на текущем этапе Оттоманская империя нуждается в таком же стиле управления.

— Что хорошо для землепашцев, неприемлемо для чабанов, – высокомерно произнес албанец. – У нас свой путь под управлением Аллаха.

— Это бесспорно, – кивнул Макс. – Однако один путь может вести народ к процветанию, а другой – к стабильному аскетизму. Впрочем, Сократ как раз его и считал здоровым образом жизни.

— Совсем недавно (в историческом масштабе) Османская империя была одним из самых богатых государств мира, – еще высокомернее изрек турок.

— Таким же было Испанское королевство, вывозившее горы золота и серебра из Латинской Америки. – улыбнулся Городецкий. – Но народы этой Америки восстали, и Испания оказалась весьма небольшой и небогатой страной. Разве не это сейчас грозит империи османов? Абдул Хамид такую угрозу счел реальной и потому вынужден искать пути к самосохранению. Мы с Вами находимся на одном из этих путей.

— Признаю, что в словесной эквилибристике Вы, молодой эффенди, поднаторели, – кивнул Сирья-бей. – Посмотрим, переболтаете ли Вы Сабахаддина. Я помню его очень смышленым юнаком….

С Восточного вокзала гости из Стамбула поехали вместе в фиакре до гостиницы "Англетер", разместившейся неподалеку, в нижней части Монмартра – именно в ней были забронированы для них номера. Номер у Макса оказался, слава Аллаху, одноместный, а также скромный, с холодной водой в кране над раковиной и "орлиным" кюветт – но он принял его со смирением. Поскольку время было еще не позднее (около пяти часов апрельского вечера) можно было сделать пробный визит на квартиру Сабахаддина – вдруг он окажется дома? (Адрес беглого принца тайная служба султана давно раздобыла). Он и жил к тому же недалеко, в верхней части Монмартра. Макс неторопливо двинулся вверх по крутой улице, свернул пару раз в боковые и наконец вышел к весьма вальяжному дому в пять высоких этажей, который вполне можно было представить в центре Парижа – где-нибудь на улице Риволи. Вышколенный консъерж выслушал посетителя, помялся пару секунд, но снял трубку внутреннего телефона и набрал номер квартиры.

— Мсье Мехмед, – сказал он. – К Вам пришел посетитель, мсье Городецкий, из Стамбула…. Передать трубку? Хорошо мсье.

— Добрый вечер, Ваше сиятельство, – сказал Максим. – У меня для Вас есть важное сообщение, а также предложение. Позвольте мне поговорить с Вами с глазу на глаз.

— Вы посредник, мсье Городецкий? – прозвучал в трубке деликатный голос баритонального тембра. – Кого Вы представляете?

— Прежде всего самого себя. Поверьте, я обладаю уникальной информацией, касающейся судьбы Оттоманской империи.

— Хорошо, – сказал собеседник после секундной задержки. – Я сейчас спущусь к Вам.

Через пять минут в холл из лифта вышел изящный мужчина лет тридцати, которого, однако, не хотелось называть "молодым человеком" – настолько проницателен и отстранен был его взгляд. Макс тотчас вспомнил своего студенческого знакомца из Эмиратов, который был сыном шейха и держал себя с одногруппниками корректно, но на дистанции – точь-в-точь как Мехмед Сабахаддин.

— Я Максим Городецкий, гражданин Австро-Венгрии, – начал вить петли Макс. – Меня вероятно можно назвать фрилансером, так как я не ограничиваю себя рамками одной профессии и занимаюсь по ходу жизни разными занятиями. Я знаю много европейских языков (но не турецкий, к сожалению) и много занимался переводами, недавно сочинил драму, которая идет с успехом в венском Бургтеатре, перед этим увлекался автомобильным дизайном и конструированием новых летательных аппаратов, а сейчас собираю материалы для книги о будущем Европы и мира. В числе прочих материалов мне довелось читать Вашу газету "Тераккы" (в переводе, конечно) и мысли, изложенные в ней, удивительным образом совпали с некоторыми моими представлениями о том, как должно развиваться общество. Но пришел я не подискутировать на социологические темы, а сообщить о том, что известный Вам "комитет Единения и Прогресса" пытается в этом году спровоцировать революцию в Османской империи. А чем кончится революция, у руководителей которой нет четкой позитивной программы? Будет много крови, человеческих несчастий и все бестолку, так как в итоге на политической сцене появится очередной тиран. Но мне кажется, что еще не поздно эту трагедию предотвратить….

— Каким образом? И с какой стати судьбы османов стали заботить фрилансера из Австро-Венгрии? – спросил настороженно принц.

Макс набрал воздуха, чтобы разразиться очередной тирадой, но входная дверь открылась и впустила целую семью: мужа и жену значительных габаритов и двоих подвижных мальчишек – так что в холле враз стало тесно. Собеседники некоторое время смиренно пережидали это нашествие, но лифт все не шел и им эта ситуация надоела.

— Давайте выйдем наружу и переговорим во дворе, – предложил Городецкий.

— Лучше это сделать в моей квартире, – с некоторой неохотой сказал Сабахаддин.

— Придется опять ждать лифт, – возразил вторженец.

— Можно подняться по лестнице, – парировал абориген. – Мы пока люди молодые….

В антишамбре большой квартиры принца лежал ковер. Макс, чьи туфли после ходьбы по весенним улицам наверняка несли частицы грязи, замешкался и в итоге решил их снять. Хозяин обувь не снимал и успел пройти в гостиную, откуда послышался смешливый женский голос: