Рождение Богов (СИ) - Кимен Алекс - Страница 17

Пандора зажмурилась. На ее длинных ресницах повисли тяжелые прозрачные капли. Одна капля сорвалась и побежала по горячей щеке, оставляя тонкий влажный след. Тофон грустно улыбнулся и вытер слезинку.

– Спасибо, отец!

Повисло тягучее молчание. Стали слышны шаги и бубнеж за стеной: «…хейс, дюо, трейс, теттарес…» – и что-то неразборчивое на непонятном языке.

Тофон с Пандорой переглянулись и расхохотались.

– Хороший мальчик, – низким голосом произнесла Пандора, подражая дорийскому говору Ифгении.

К вечеру боль в ноге почти утихла. Лишь припухлость лодыжки напоминала о вчерашнем происшествии. Целый день Пандора слышала, как отец за стеной разговаривает с новым рабом. Почему-то это злило. Она невольно вспомнила, что точно так же отец занимался и с ней, когда она была маленькой девочкой. Отец учил ее считать, читать и писать. Они вместе читали Гомера и Геродота.

Их соседка, Гиппарета, ее ровесница и подруга в многочисленных играх и забавах, всегда дразнила эту учебу. С Гиппаретой занималась ее мать, но она больше учила девушку работать с прялкой и ткацким станком, чем со свитками. Гиппарета смеялась над ней, но Пандора никогда не обижалась, потому что в глубине души знала, что подруга просто завидует тому, сколько внимания уделяет ей отец.

И вот сейчас она вдруг обнаружила у себя эту зависть. Ей стало очень стыдно, но зависть и злость не проходили. Ах, да. Нужно проверить, как идут дела на кухне. Отец говорил, что вечером будут гости. Достойная хозяйка не может оставить без внимания подготовку к ужину.

На кухне вовсю кипела работа. Антимона споро управлялась с фалангами горшков и сковородок. Ифгения была на подхвате. Она всегда помогала поварихе, когда ждали гостей. Пахло вкусно. Пандора заглянула в горшок. Ага, чечевичная похлебка. Здесь курица с бобами. А вот и главное блюдо: жареные угри с луком. Она глубоко вдохнула и невольно сглотнула слюну.

– Я для тебя, душенька, самого жирненького приберегла, – шепнула ей на ухо Антимона и кивнула на сковородку, отставленную на отдельную жаровню.

– Ох, госпожа! Зачем же тут дымом и гарью дышать! Посидела бы лучше, отдохнула. Я скоро все принесу. Прямо в комнату, – Ифгения бросила перемешивать жарящийся лук и подскочила к Пандоре.

Девушка почувствовала, что своим присутствием мешает поварихам. Она зачерпнула ложкой немного чечевичной похлебки. Обожгла язык. Придала лицу серьезное выражение. Пристально осмотрела закопченную кухню и строгим голосом велела добавить еще немного чеснока в похлебку. Потом вытерла рукой вспотевший лоб и поспешно выбежала с кухни.

В дверях она столкнулась с отцом.

– Моя дорогая! Как твоя нога? Что ж ты на месте не сидишь?

– Ах, батюшка! Прости меня, ради богов. Не усидела, решила проверить, все ли хорошо на кухне.

– Клянусь Зевсом, запру тебя в спальне, чтобы ногу берегла, а не прыгала по всему дому, словно козочка!

Пандора обезоруживающе улыбнулась.

– Милая моя, – отец нежно потрепал девушку по волосам.

– А как ты, отец? Нельзя так много работать! Я целый день слышу, как ты поучаешь этого олуха – нового слугу. Что, не выйдет из него толку?

– Может, и выйдет толк… – Тофон взял Пандору за руку и увлек за собой. – Честно говоря, я сегодня не столько его учил, сколько слушал. Клянусь богами, все это очень странно!

– О чем ты, отец?

– Я учил его счету. И он действительно научился очень быстро…

Они вышли во двор и сели на скамью. Пандора внимательно разглядывала отца. Она прежде никогда не видела его одновременно таким задумчивым и таким увлеченным и теперь испытала укол какой-то безотчетной ревности.

Отец с воодушевлением продолжал рассказ:

– После того как этот слуга запомнил счет и увидел, как я складываю и умножаю большие числа, он заявил, что его способ лучше. Представляешь?

Пандора презрительно хмыкнула.

– Я тоже засмеялся, Зевс свидетель. Тогда раб предложил проверить его способ и сравнить с моим. Мы взяли два больших числа и перемножили их. И раб сделал это быстрее! Каждый раз он опережал меня! И ни разу не ошибся!

Пандора хотела спросить, сколько раз ошибся отец, но, взглянув на его лицо, решила, что не стоит.

Вместо этого она сказала:

– Ну и что такого? Ты же не удивляешься, что вол лучше тебя тащит воз? И нет ничего постыдного, если раб-землекоп быстрее тебя копает канаву.

Тофон усмехнулся, но ничего не ответил.

Раздались шаги.

– А вот, кстати, и он. Эй, мальчик! Подойди сюда!

Пандора обернулась и вздрогнула. Ее сердце громко стукнуло и провалилось в бездну. Грудь будто пронзили ледяным кинжалом. Перед ней стоял он. Тот самый проклятый варвар, с которым она столкнулась возле агоры! У нее потемнело в глазах.

– Добрый вечер… госпожа… – варвар изумленно глядел на Пандору.

Ей остро захотелось исчезнуть, провалиться на месте. Она перестала дышать.

На мгновение повисло тяжелое молчание. Но девушке казалось, что оно тянется вечность. Тофон тоже почувствовал какое-то напряжение.

– Я видел… – варвар собрался что-то сказать.

Пандора застыла. Их глаза встретились.

Раб запнулся, но тут же продолжил:

– Я вижу повязку у госпожи. Надеюсь, ничего страшного?

– Госпожа подвернула ногу на лестнице.

– Молю богов, чтобы госпожа была осторожнее.

Пандора молча кивнула, не сводя глаз с варвара. Теперь она могла его рассмотреть. Высокий, но какой-то бесформенный и бестолковый. Большой нос и тонкие губы. Из-под густых бровей прищур внимательных, настороженных глаз. Цепкий, умный и беспокойный взгляд.

– Клянусь богами, мне почему-то кажется знакомым лицо госпожи!

Она сжалась в комок. Отпираться бесполезно.

– Ты что-то путаешь, – рассмеялся Тофон. – Такую девушку ты не мог нигде видеть. Благородные афинянки не шастают по улицам и площадям.

Пандора зажмурилась.

– Почему же… Я отчетливо помню. Вчера я ходил на агору, к алтарю двенадцати богов, поблагодарить их за то, что ввели меня в вашу прекрасную семью… – варвар не сводил глаз с Пандоры.

Она собралась. Все. Позора не избежать. Нужно хотя бы встретить его достойно. Без криков, стенаний и слез. Девушка приосанилась, расправила плечи и гордо подняла подбородок. В этот момент она почувствовала, как глаза начинает застилать влажная пелена. Пандора до боли сжала кулаки. Ногти впились в ладони. Только бы не разрыдаться.

Варвар внимательно смотрел на нее.

– И что случилось на агоре? – с нетерпеливым любопытством спросил Тофон.

– После молитвы я зашел в пестрый портик. Он украшен прекрасными рисунками.

– Кого же ты встретил в пестром портике?

– Изумительную картину. Девушки-воины на ней с кем-то сражались.

– А! Так это фреска Полигнота. На ней Тесей сражается с амазонками. Замечательная картина!

– Да-да. Точно! И одна из амазонок – в точности как госпожа! Там-то я ее и видел. На картине.

Тофон добродушно рассмеялся и ласково погладил Пандору по руке. Девушка изобразила вымученную улыбку. Ее спина покрылась испариной. Она дрожала.

– Ну хорошо. Скоро придут гости. Поужинай, дорогая, и иди отдыхай. Антимона наверняка припрятала для тебя лакомый кусочек! – Тофон подмигнул Пандоре и поднялся. – А ты, Алексиус, будешь на пиру разливать вино. Слушай и учись!

– Хорошо, господин.

Пандора встала и встретилась взглядом с варваром. Раб не отводил глаз и позволил себе смотреть на нее гораздо дольше, чем позволяли любые приличия. Девушку захлестнули ярость и негодование. Никогда еще она не чувствовала себя такой оскорбленной и беспомощной. На мгновение ей показалось, что никакой стыд, никакое наказание не стоят подобного унижения и страха перед рабом.

Она смотрела в глаза варвару и чувствовала, что готова влепить наглому хаму звонкую пощечину или расцарапать лицо. Но он отвел взгляд, развернулся и направился за господином. Пандора с шумом выпустила переполнивший грудь воздух и сжала кулаки: «Ну, погоди! Я разделаюсь с тобой, чурбан!»