Рождение Богов (СИ) - Кимен Алекс - Страница 19

– Конечно! – воскликнул Леонид.

– Но ведь покровительница этого великого города – богиня. Женщина… Про нее никто не осмелится сказать, что она слабая или трусливая.

– Хм…

– И в легендах говорится, что в старинные времена этот город осаждали женщины-воины – амазонки. В пестром портике даже есть картина – битва афинян с амазонками. Неужели эти женщины были слабыми?

– Но мы же говорим не про сказочные древние времена и не про богов! А про обычных жен, – пренебрежительно бросил Анит. Но в его голосе послышалось какое-то сомнение.

Пандора замерла, жадно вслушиваясь в доносящиеся из-за стены звуки. Вопрос варвара звучал глупо и наивно, но одновременно было в нем какое-то искреннее, почти детское недоумение, которое Пандора испытывала давным-давно. Недоумение, с которым она сжилась, свыклась и которое уже почти забыла. И вот сейчас, после слов раба, это чувство неожиданно проснулось и дернуло какие-то потаенные струны глубоко внутри.

За стеной разгорался спор.

– Знаменитые правители, купцы, поэты или мудрецы… Они все мужчины! Ну, почти все… Вот самое яркое доказательство!

Гости одобрительно зашумели. Пандора согласно кивнула.

– Так это потому, что женщины изначально в неравном положении. Если бы их воспитывали и учили наравне с мужчинами и дали бы возможность действовать как мужчинам… Ну, например, как амазонкам, то получились бы женщины воины, поэты, мудрецы и правители. Вон, у персов, кажется, была царица – Семирамида. До сих пор помнят.

Затаив дыхание, Пандора прислушивалась к крикам в андроне. Она чувствовала какую-то мутную тягучую раздвоенность. Отчаянно хотелось, чтобы этого раба заставили замолчать, чтобы его наказали за глупость и наглость. Чтобы все его аргументы разбили в пух и прах. Девушка понимала, что все его слова – полное безумие, и вместе с тем как-то сжималась и вздрагивала каждый раз, когда очередной гость с возмущением и смехом вступал в спор со слугой. Но дерзкий раб снова и снова умудрялся вывернуться, что-то переврать, что-то придумать.

Пандора задула светильник, натянула одеяло на голову, прижала руки к ушам и крепко зажмурилась. Ей больше ничего не хотелось слушать. Хотелось только уснуть и увидеть во сне маму.

Пронзительный крик петуха прогнал весь сон. Алексей привстал, почесывая исколотые соломенной подстилкой плечи, и огляделся: остальные рабы, кряхтя и недовольно хмурясь, поднимались со своих лежанок. Назвать эти ужасные вонючие тюфяки постелями не поворачивался язык. Вслед за остальными Алексей, позевывая, вышел на залитый солнцем дворик.

Свежий утренний воздух бодрил, над головой раскинулось пронзительно голубое небо. Рабы, не сговариваясь, потянулись к кухне, откуда уже доносился манящий аромат. Тофон тоже вышел во двор: подозвал Тимокла, разделся и, звучно отфыркиваясь, принялся умываться. Во все стороны летели холодные брызги. Взглянув на утренние процедуры хозяина, Алексей невольно поежился, вздохнул и стал ждать, когда освободится место для умывания.

Поев, рабы стали разбредаться по дому, стараясь не попадаться на глаза ключнице Ифгении. Та же, наоборот, проявляя недюжинную активность, организовывала хозяйственную жизнь, отлавливая отлынивающих рабов и раздавая многочисленные поручения.

Алексей два раза сбегал к колодцу, принес из кладовки огромную амфору с вином и начал подметать двор, когда дверь гинекея открылась и во дворе появилась заспанная Пандора. Она хмуро посмотрела на него и отвернулась с деланым безразличием.

– Доброе утро, госпожа.

Легкий кивок и пренебрежительно брошенный взгляд в ответ.

Леша не очень понимал, как следует себя вести. Просто молчать и игнорировать девушку почему-то казалось невежливым, и он решил проявить галантность.

– Как твоя нога?

Пандора замерла и резко повернулась. Несколько секунд она с гневом смотрела на него. Потом прикрыла глаза, сделала глубокий вдох и приблизилась к нему. В ее руке заблестела большая серебряная монета. «Тетрадрахма», – мысленно определил Алексей, уже научившийся разбираться в местных деньгах. Насколько он понимал, это была довольно крупная сумма.

Пандора протянула руку, брезгливо сжимая монету кончиками пальцев. Алексей растерянно стоял, опершись на метлу, и не знал, что ему делать. Он взглянул в глаза девушки. Они были огромными и блестящими. Длинные тонкие ресницы подрагивали от напряжения.

Пандора сделала еще шажок, настойчиво вытягивая руку с монетой.

– Что я должен сделать, госпожа? – тихо спросил Леша.

– Можешь купить себе вдоволь вина!

– Зачем?

– Рабы любят вино.

Алексей не двигался. Он чувствовал какой-то подвох и боялся сделать ошибку.

Наконец Пандора сообразила, что намеками и недомолвками договориться невозможно.

Она вздохнула, видимо, проклиная рабскую тупость, и решительно произнесла:

– Я хочу, чтобы ты забыл о той встрече!

– О какой?

Лицо девушки исказила гримаса злости, раздражения и отчаяния.

– О нашей встрече на агоре!

Несколько секунд Леша колебался, пытаясь выбрать правильную стратегию поведения. Ссориться с девушкой совершенно не хотелось.

– Прости, госпожа. Но я не понимаю, о чем ты.

Пандора прищурилась, недоверчиво глядя на него, и отвела взгляд.

– Больше у меня нет денег, раб.

– Госпожа, мне не нужны никакие деньги. Я с удовольствием помогу тебе. Однако я не понимаю, чего ты от меня хочешь!

– Как знаешь, – девушка брезгливо швырнула монету ему под ноги.

Послышались шаги, и во двор вышел Тофон:

– Доброе утро, дочка. Благословление богам за чудесный день!

– Хвала Зевсу! – тихо ответила Пандора и торопливо подошла к отцу.

Алексей поклонился Тофону и с нарочитым усердием стал водить метлой по выложенному цветной мозаикой двору.

– Алексиус, бросай метлу. Сейчас пойдем на агору, а потом заглянем в мастерскую. Зайди к Ифгении, возьми у нее зонтик и узелок с едой.

– Хорошо, господин, – Леша поставил метлу к стене.

– Как ты себя чувствуешь, дочка?

– Уже гораздо лучше. Благодарение Асклепию.

– Выспалась? Тебе не мешал шум? А то мы вчера засиделись…

Алексей замер на несколько секунд посреди двора, но потом все же решился, шагнул к Тофону и поднял с земли брошенную Пандорой тетрадрахму.

– Господин, тут кто-то потерял деньги!

Тофон изумленно поднял брови:

– Ого! Целая тетрадрахма! Откуда она здесь? – он вопросительно посмотрел сначала на Алексея, а затем на Пандору.

Девушка сделала невинное лицо и недоуменно пожала плечами, но, когда отец отвернулся, бросила на Алексея злобный взгляд. А он, нацепив глуповато-наивную улыбку, торопливо пошел к ключнице.

Уже выходя со двора, Леша услышал слова Тофона:

– Какой честный юноша, надо его…

Он вздохнул и закрыл дверь.

Путь до гончарной мастерской занял четверть часа. По дороге Тофон жаловался на нерадивость управляющего. На низкие доходы мастерской и свою большую занятость.

– Ты славный юноша, – сказал он Алексею. – Если удастся повысить доход мастерской, я награжу тебя.

– Я стану управляющим?

Тофон усмехнулся:

– Конечно, нет! Как я могу сделать тебя управляющим, если ты совершенно ничего не понимаешь в гончарном деле?

– В чем же тогда моя роль?

– Я хочу, чтоб ты вел счет всему, что делается в мастерской. Если получится, то, может, когда-нибудь ты и дойдешь до управляющего…

– Как я смогу что-то изменить, если меня никто не будет слушаться?

– Тебе не нужно ничего менять. Только считать и записывать! Понял?

– Да, господин.

Гончарная мастерская оказалась большим домом в районе Керамика. Когда Алексей с Тофоном вошли туда, раб – руководитель мастерской, щупленький старичок по имени Харет – громко храпел на соломенной подстилке в углу.