Начало (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 17

Вторая новость была о назначении Овчинникова, Творогова и Подурова генералами. Она вызвала лишь легкое перешептывание и одобрительные хлопки по спинами и плечам. А вот новая структура войск, с полками и другими реестрами – подняла бурю.

– Не по старине поступаешь, Петр Федорович – первым закричал Лысов.

– Сначала надо бы казацкий круг собрать! – осторожный Шигаев поддержал полковника.

– Вы еще в Питер отпишите за разрешением – засмеялся Чика. Вот этому все нипочем.

– Казачки не поймут – помотал головой Чумаков – Наша сила вот – Федор показал кулак – По станицам сотни собраны. Раздели казаков по другим полкам и…

– Да, что слушать! – Лысов прямо генерировал электричество в промышленных масштабах – Сей же час сход соберем!

– А ну тихо! – я опять ударил кулаком по столу – Тебе Митька вчерашнего мало?! Последнюю предосторогу делаю!

На этих словах дверь открылась и мы все застыли в изумлении. В кабинет даже не вошла, а вплыла Татьяна Харлова. Сегодня молодая женщина одела светлое приталенное платье, подчеркивающее ее грудь, повесила в уши зеленые сережки листиками. Казаки молчали, словно языки проглотили. Я тоже.

– Петр Федорович, завтракать пожалуй. Все готово.

Я посмотрел на полковников с генералами, те – на меня.

– Идите, казаки, готовьтесь – я встал, оправил чекмень – Через час буду принимать смотр по полкам на площади як вам указал.

Вышел, не оглядываясь в приемную. Тут народу прибавилось. Появился поп Сильвестр, Рычков, какие-то мужики в лаптях… Успокаивающе взмахнул рукой, произнес – Всех приму, никого не обижу. Ожидайте.

Вместе с Татьяной поднялся в жилую часть дома. Пока шли по остекленному переходу, наклонился к девушке, произнес – А говорила, что ничего нет на заклад. Сережки то малахитовые!

Ушко Харловой заалело.

Мы пришли в какую-то другую гостиную, обитую розовыми обоями. Сели за стол.

– Омлет по-французски с сыром и дольками обжаренной свинины – начала перечислять Татьяна – Кофе, свежие булки…

– Татьяна – я отложил вилку – Вчера ты была в траурном платье. А сегодня…

Харлова стремительно покраснела, начала мять салфетку в руке.

– На самом деле, у меня просто нет другого туалета, кроме того, в чем мы с Коленькой убежали из крепости. Я постирала платье и вот… Елена Никаноровна ссудила меня одеждой своей старшей дочери.

Да… Надеяться на то, что Харлова будет чем-то руководить в доме при такой властной губернаторше – совершенно не приходится.

– Давай завтракать – я подцепил кусок омлета, отправил его в рот – М… божественно!

– Я удивляюсь произошедшим переменам – девушка пригубила кофе, покачала головой – Позавчера ты еще был dégoûtant[6]. Грубый, необразованный казак. Но сейчас…

– Пришлось долго скрываться среди простого народа – начал импровизировать я, не забывая про омлет – Маска приросла.

– Уж не хочешь ли ты сказать – засмеялась Харлова – Что ты и правда, Петр III?

Я пожал плечами, кивнул, наливая молоко в кофе. Меньше говоришь – меньше шансов провалить легенду.

– Петр разговаривал свободно по-немецки.

– Was meinst du gnädige frau[7]?

Хорошо, что в школе я учил немецкий. И достиг неплохих успехов. Надеюсь, Харлова язык Шиллера и Гете знает не очень.

– Жаль, я плохо понимаю немецкий – вдова внимательно на меня посмотрела.

– В переводе это «чего изволит госпожа».

– Но произношение у тебя и впрямь свободное. Скажи мне тогда, Петр Федорович – девушка замешкалась – Кто тогда похоронен в Александро-Невской Лавре??

– Орловы подкинули чей-то труп – я пожал плечами – Молвят, что Шванич нашел какого-то для сих темных целей.

– Я все-равно поверить не могу. Ты сбежал один? От гвардейцев?

– Нет – я намазал масло на недавно испеченный хлеб – Мне помогал один верный лакей. Маслов. Он потом погиб. Пьяный замерз на морозе.

Я перекрестился, Харлова тоже.

– Но ты совершенно не похож ликом на Петра III Я видела его портреты.

Вот же пиявка! Я рассердился на Харлову, но ответил вежливо.

– Испытания, которые пришлось претерпеть – я уставился в окно – Наложили отпечаток на черты лица. У меня, Татьяна Григорьевна, и спина поротая. Показать?

– Нет, что ты… – испугалась Харлова – Давай сменим тему.

– Давай. Вон там – я ткнул вилкой в окно, которое выходило во внутренний двор губернаторского дома – Какая-то постройка. На птичник похожа.

– Это голубятня. Елена Никаноровна, рассказывала, что покойный Рейнсдорп увлекался разведением голубей. Привез сию забаву из Дании.

Я вскочил на ноги, распахнул окно. Голубей в полуоткрытой пристройке к дому было множество. Они сидели на специальных насестах, ворковали. Белые, черные, серые – каких только птиц там не было.

– А кто за ними следит?

– Васька-птичник – Харлова встала рядом – Крепостной мальчик. Он единственный из слуг, кто не сбежал.

– Нет более крепостных! Запомни это. Всем слугам будем платить за работу – я сел обратно за стол – Приведи мне после обеда этого Ваську. Разговор есть до него.

– Тебе пришлась по душе губернаторская забава?? – удивилась вдова.

– Очень, Таня. Очень.

Я мысленно потер ладони. Эта забава – вовсе не развлечение. Ведь у меня теперь есть голубиная почта.

Работа царя напоминает шутку про «круглое носи – квадратное катай». Сразу после завтрака я сел писать ответ яицким казакам. Намучался с ятями и фитами, но справился – пользовался присланным образцом. Отписался в том духе, что ждите, копите силы – помощь придет. Закончил стандартным – наше дело правое, с нами бог.

Не успел я запечатать письмо, как Почиталин привел ко мне десять отобранных казаков. Принес стопку указов «о вольности народной».

– Есть грамотные? – я внимательно посмотрел на молодых и не очень мужчин.

Казаки замялись. Грамотных не было.

– Иван, берешь этот десяток и идете в соседнюю комнатку учить наизусть указ. Чтобы от зубов отскакивало! Як молитва «Отче наш». Проверю – я погрозил пальцем.

– А что делать то, царь-батюшка? – поинтересовался самый пожилой казак из присутствующих.

– Дело, братушки вам будет тяжкое, кровавое. Поедете тайком, по двое по городам да селам. Будете везде читать указ мой о воли.

– Кто ж нам даст его читать?

– А вы по-хитрому. Приезжайте скрытно в городок, на окраине находите церквушку победнее. И после воскресной обедни, когда народ расходится… Вняли ли?

Казаки закивали.

– Один читает – другой держит наготове заряженные пистоли. Ежели хватать чтеца кто возьмется – стреляй. Грех на мне, отмолю. А теперь идите, учите. На вас надежда одна!

Пока казаки зубрили указ, я «правильно» оформлял документы. Они должны были выглядеть представительно. Позвонил в колокольчик. Откликнулась «невеста»-Маша. Попросил девушку принести толстых ниток и свечу. Когда все доставили – разогрел сургуч, что лежал на губернаторском столе, капнул на бумагу и на нитку, приложил на обе капли красивый большой перстень найденный в одном из ящиков в подвале. На изумрудной печатке был искусно вырезан воющий волк. Явно драгоценность из китайского каравана. Конечно, надо бы что-нибудь православное, с Георгием Победоносцем, но время поджимало…

Одну двойку я отправлял южным маршрутом через Гурьев в Астрахань, Царицын и далее к донским казакам. Там поджечь Россию будет легче всего. Вторая двойка поедет севернее – Самара, Ставрополь, Пенза, Тамбов и Тула. Потом Москва. У третьей и четвертой путь был самым сложным – Казань, Нижний Новгород, Москва и Казань, Нижний Новгород, Ярославль и Санкт-Петербург.

Москва мне казалась – самым важным городом. Огромная, патриархальная, мало войск. Именно поэтому я туда отправлял четверых. С разных концов. Питер напротив, поджечь я даже не надеялся – двор, гвардия, большое количество аристократии…