Ахани (СИ) - Шуклин Михаил Алексеевич "Bunny_Mi" - Страница 7

<a name="TOC_id20230678" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>

<a name="TOC_id20230680"></a>Глава 2

     Очнулся Ахани, когда солнце уже стояло высоко. Резко открыв глаза, он скривился от ослепляющего яркого света, что заливал всю равнину.

     Голова гудела. Ахани приподнялся на локтях, сел и огляделся вокруг. Он находился возле того же серого гранитного камня на вершине пологого холма, там же где и начинал свое охранение прошлым вечером.

     Опомнившись, юноша посмотрел на свою грудь и увидел, что накидка порвана и залита запекшейся кровью. Приподняв одежду, он разглядел небольшой белый шрам на левой груди и опешил.

     Значит все что произошло с ним за эту ночь было правдой! Но это было слишком невероятно! Такое бывает только в сказках!

     Ахани убрал длинные волосы с лица чтобы лучше видеть и заметил поваленную и вырванную с корнями траву и новую насыпь из мелких камней шагах в десяти от себя, как будто бы здесь пролетел маленький ураган. Но как знал юноша, причина этого был магический ветряной удар престарелого бога.

     Ахани встал на ноги и покачнулся, так как голова его закружилась. Он был голоден и сильно хотелось пить. Отцепив от пояса бурдючок с водой, он с жадностью опустошил его. Блаженная влага увлажнила потрескавшиеся и засохшие губы и рот, прокатилась оживляющими волнами по гортани.

     Коров, которых должен был охранять юноша, нигде не было видно, кроме того несчастного животного, которое заболело и не смогло пережить последнюю ночь. Земля у основания холма, на котором стоял Ахани, была истоптана многочисленными следами коней, были там и две борозды от колес повозки.

     И тут разум юноши пронзила болезненная вспышка. Он вспомнил искаженные лица своих родных. Боль и ярость зародились в его груди. Ахани подобрал с земли свой лук и колчан и, резко сорвавшись с места, со всех ног побежал домой, в сторону родной деревни.

     На бегу он вспоминал серьезные лица матери и маленькой сестренки, и милой Хини, отчего дыхание его перехватывало и ком подступал к горлу, но он нарочно еще больше увеличивал скорость, чтобы отдать все свои силы на бег.

     Ахани несся со всего духу, рассекая воздух грудью, сердце бешено колотило внутри него. Ступни, обутые в мягкие кожаные сапоги, поднимали тучи песчаной пыли при каждом его шаге.

     Еще издалека юноша почувствовал запах гари и, приблизившись еще немного, увидел вместо скопища родных круглых юрт — черное выжженное пожарище. Чуть позже, добежав до центра деревни, Ахани стал бродить по кругами, всматриваясь под ноги и крутя головой по сторонам, ища кого-то или хотя бы что-то, что могло сохраниться в бушующем здесь огне.

     Но пламя не пощадило ничего, кроме камней. Казалось, оно, как неистовый безжалостный зверь пожрал все, до чего мог дотянуться.

     Только в самом центре деревни возвышалась небольшая черно-серая гора из золы и пепла. Редкие порывы теплого ветра брали из нее по чуть-чуть, пригоршнями, бережно поднимали и слой за слоем уносили в сторону гор.

     Дыхание перехватило — не вздохнуть, не выдохнуть. Время замерло и черная земля закружилась перед глазами. Мир рухнул. Все что он знал и любил до этого перестало существовать — родная юрта обратилась в пепел, добрые соседи сгинули, а родные пропали. Стон родился где то глубоко в груди и вырвался сквозь сжатые зубы.

     Счастливое и безмятежное детство сгорело вместе с родным очагом. Обрывки воспоминаний — мягкие улыбки матери, шутки сильных братьев, проказы маленькой Савитри, все это подернулось дымкой забвения. Неясные вспышки радости и солнца — вот все что осталось в памяти потрясенного юноши, когда он сам не зная зачем, как во сне, бродил по большому выжженному полю, склоня голову и тщательно осматривая пепел под ногами.

     Каждый шаг он старался ступать осторожно, мягко опуская ступни, с носка на пятку, чтобы не потревожить черный пепел. Но тот все равно легкими облачками взметался от каждого движения и окрасил бурую обувь юноши в угольный цвет.

     «Вот вроде здесь была моя юрта,» — подумал Ахани, замер и огляделся вокруг. — «Хотя нет, тот холм был ближе,» — он аккуратно сделал три шага в сторону. — «Да, так я встречал Сурью, когда он появлялся на небе с того холма. Мать всегда откидывала полог, чтобы поклониться ему.»

     Ахани вспомнил слова Мартана и тот короткий срок, что дал он для того, чтобы найти и привезти его старшего брата. Всего два месяца. Два месяца, чтобы перейти через гору и в тех густых опасных лесах, про которые рассказывал отец, отыскать брата, которого он никогда не видел.

     Но выбора у Ахани не было и, оставив пепелище родной деревни за спиной, он зашагал на юг в сторону гор.

     Проходя мимо зеленеющего возделанного поля по еле различимой тропинке, юноша думал о лошадях. Он надеялся, что табун который всегда пасся за этими полями, разбежался от ночного набега и ни один конь не достался подлым воинам Мартана. Хватит им и стада коров.

     Ахани прошел поле и взобрался на пригорок, за которым начиналась холмистая равнина. Коней нигде не было видно. Зато вид родных предгорий, покрытых желто-зеленой травой и усыпанных множеством серо-черных камней, булыжников, глыб и валунов, немного отогрел его скорбящее сердце.

     Теперь предстояло идти до гор на краю земли и если на коне Ахани добирался туда весь светлый день, то сейчас, пешком, путь должен был растянуться гораздо больше.

     Узенькая речка, извиваясь и журча, скрывалась за пригорками, ее берега также были усыпаны серыми глыбами и галькой. Вода весело пела, перепрыгивая с камня на камень, иные огибая, и стремительно текла в долину.

     На горизонте же, над холмами медленно плыли огромные и белоснежные облака. Казалось, что они ползли по пологим вершинам, оставляя за собой влажные темные следы, наподобие огромных снежных улиток.

     Долина продолжала жить своей жизнью и Ахани казалось что она вовсе не заметила потери целой деревни. Все вокруг продолжало дышать и цвести в ритме заведенном от сотворения мира. Изумрудная трава волнами качалась под натиском ветра и совсем скоро она должна была скрыть место страшного пожара, так знал юноша.