Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 19

Малика прислонилась плечом к стенке:

— Куда мы плывём?

— Мы стоим на месте.

— Не обманывай меня, Иштар.

— Мы стоим на месте.

— На якоре?

Иштар рывком наклонился к Малике, прошептал в ухо:

— Как ты догадалась, что я гоню корабли в Ракшаду?

Малика нахмурилась:

— Догадалась.

— Давно?

— Какая разница? Сначала я думала, что ты потопишь шхуны.

Иштар хохотнул:

— Принять смерть рядом с женщиной — для воина несмываемый позор. А тут, посмотри, сколько их. На том свете ни за что не отмоюсь. Мне нельзя умирать с вами.

Малика потёрла дрожащей ладонью лоб:

— Не понимаю…

— Что тебе не понятно?

— Зачем ты рисковал? Прыгал со шхуны на шхуну. Зачем?

— Выбирал самую прочную.

Прижав кулак к губам, Малика уставилась на людей.

— Не надо им говорить, — попросил Иштар.

— Они всё равно узнают.

— Паника на корабле хуже пожара. Разгорится — не потушишь.

— Тебе конец, Иштар.

— Ну, кинут меня за борт. И что? Сейчас нос шхуны направлен на Ракшаду. Ваши люди не смогут её развернуть и пойти по ветру.

— Они справятся.

— Мы слишком далеко ушли. Я съел последнюю рыбу и выпил последнюю воду. Море будет штормить ещё десять дней. За это время все умрут.

— А ты?

— Ты ничего не знаешь о ракшадах. Если будешь меня слушаться — выживешь. — Иштар придвинулся к Малике вплотную. — Когда-нибудь пробовала человечину?

— Нет. А ты?

— Стариков и женщин выбросим. Ты же не хочешь испортить зубы? Две недели будем есть замороженных детей. У них мягкое, вкусное мясо.

Малика развернула плечи, подняла подбородок:

— А знаешь, что я думаю?

— Что?

— Думаю, что человек с таким взглядом не способен на мерзкие поступки.

— С каким таким взглядом?

Малика взяла его лицо в ладони.

Иштар отшатнулся:

— Женщина! Никогда так не делай!

— Я хотела рассказать, что вижу в твоих глазах.

— А так не видно?

— Тебе неприятно, когда я прикасаюсь?

— У меня давно не было женщины. Загорюсь как спичка. Не боишься?

— Не боюсь.

Иштар вскинул бровь:

— Пойдёшь со мной в укромный уголок?

— Пойду. Посмотрю тебе в глаза и пойду.

— Ловлю тебя на слове. — Иштар придвинулся. — Смотри.

Малика вновь обхватила его лицо ладонями:

— У тебя очень выразительный взгляд, Иштар. Я впервые вижу человека с таким взглядом, Иштар.

Вдруг открылся люк. В тёмный проём влетели ледяные брызги.

Сквозь шум моря прорезался простуженный голос:

— Огни слева по борту!

Иштар усмехнулся:

— Ракшада? Так быстро? — И взбежал по трапу.

Держась за леер, заскользил по обледеневшей палубе. Вцепился в планширь. Огни в несколько рядов, далеко, намного выше горизонта.

— Лайдара! Лайдара! — орали моряки, дёргая леер с такой силой, что казалось, ещё немного, и вырвут крепления.

Рулевой навалился грудью на штурвал, захлопал в ладоши, затопал ногами. Он был привязан канатом к стойке руля, поэтому мог себе это позволить. Сигнальщики замахали факелами.

— Оставить! — крикнул Иштар. — Стоять по местам!

Но кто-то нырнул в овальный проём. Через секунду трюм «взорвался». Из него выбрались несколько человек. Волна сбила их с ног, понесла по палубе. Люди вонзали ногти в лёд, хватались за протянутые канаты.

Иштар оттолкнулся от планширя, проехал на подошве сапог как на коньках. Рывком поднял Малику:

— В трюм!

— Это Лайдара!

— В трюм!

Малика заколотила Иштара по груди:

— Ты обманул меня! Как ты мог? Ты обманул меня!

Шхуну подбросило. Малику откинуло в сторону. Иштар поймал её за подол пальто, упал вместе с ней, заскользил по палубе и врезался в фальшборт. Засаднила щека, заныла спина. Перед глазами дрожали от напряжения руки Малики — она успела уцепиться за канат.

Иштар навалился на неё, заорал в белое как смерть лицо:

— Дура! Жить надоело?

— Ты обманул меня! Как ты мог?

— Иштар! — донёсся голос. — Тебя зовет Йола.

Иштар перевернул Малику на живот, прижал коленом к деревянному настилу, схватил за шиворот. Дождался, когда ветер сделает короткую передышку, и рванул к трапу.

Люди отползали к стенкам трюма, наблюдая со страхом, как Иштар волочит за собой Малику.

Швырнув её к лежащим на полу Йола и Муну, ракшад скривил губы:

— Ваши женщины глупы и безрассудны. Держите их при себе.

Мун помог Малике сесть, обнял за плечи.

Йола приподнялся на локтях:

— Присядь, Иштар.

Он опустился на корточки, вытер мокрое лицо:

— Что с тобой, старик?

— Устал.

— Мне везёт. Хоть ты не будешь мешаться под ногами.

— Сколько ещё продлится шторм?

— Три дня. Может, четыре.

Йола улёгся на спину:

— До кряжа далеко?

— Далеко.

— Подведи к нему шхуны.

— Нет.

— Так надо, Иштар.

— Что ты знаешь о волнах, старик?

— Уже ничего.

— Волна бьёт в скалу и возвращается обратно. Эту шхуну я удержу. Может быть — удержу. А что делать со второй?

— Не подводи слишком близко.

Иштар вздохнул:

— Вы глупы, как ваши женщины.

— Дети перестали мочиться, — тихо проговорил Йола.

— Оббивайте лёд с поручней, ловите снег и топите в кружках.

— Подводи шхуны.

Иштар потёр нос:

— Хорошо. Что дальше?

— Увидишь.

Иштар вернулся на палубу. Забрал у сигнальщиков два факела. Глядя на размытый свет в снежной пелене, покрутил пылающую паклю над головой и указал на огни Лайдары.

Отдал факелы сигнальщикам:

— Делайте так до тех пор, пока не крикну: «Сигнал! Стоп!» Даже если руки отвалятся — делайте! — И заскользил по льду к рулевому.

***

Когда стемнело, Адэр прошёл во дворец Зервана. В залах возле каждого окна стояли защитники. Багровое пламя факелов, не потревоженное сквозняком, горело ровно и бесшумно.

Адэр спустился в пещеру под дворцом. Уселся на ступени. Обняв Парня, прислушался к далёкому рёву моря. На площадке возле двери замерли стражи — Мебо и Драго. Свет фонарей выхватывал из темноты мрачный свод и влажные стены. Вода вздымалась до середины лестницы. Откатывая в чёрный тоннель, открывала острые края впадины в полу и вновь неслась к Адэру. В лицо дышал мороз, руки в перчатках коченели.

За спиной послышались шаги и приглушённые голоса.

— Мой правитель, приехал маркиз Бархат, — доложил Драго. — Потерь нет. Пришли все ориенты.

Адэр укрыл ноги полами плаща и облокотился на колени:

— Не все.

Шли часы. Тело отдавало тепло ступеням. Вместе с теплом утекали силы, исчезало желание встать и покинуть ледяную пещеру. Хотелось сидеть здесь вечно. Единственное место, где можно себе позволить выплеснуть на лицо чувства.

— Мой правитель, — произнёс Мебо. — Вы простынете.

Адэр опустил голову. Ощутил, как на плечи накинули ещё один плащ. Волна откатила в тоннель. Вновь раздались шаги. В спину вонзился взгляд.

— Что? — спросил Адэр.

— Здесь Эш и Кангушар, — отозвался Мебо.

— Слушаю.

— Снегопад закончился, мой правитель, — прозвучал голос Эша.

— Шхуны видно?

— Только бортовые огни.

— Сколько шхун?

— Две, — ответил Эш.

Адэр запрокинул голову, уставился в промозглую пустоту.

— Мой правитель! — заговорил Кангушар. — Перед дворцом собрались ориенты. Четыре тысячи. Они не пошли в замок. Сразу поднялись на площадь.

— Что они там делают?

— Поют.

Адэр посмотрел через плечо:

— Видимо, у них есть повод для радости. Пусть поют. Это их право.

— Мне не нравится их песня, — заметил Кангушар. — Это, скорее, заупокойная.

— Они разговаривают с Богом моря, — жёстко произнёс Эш. — Они всю дорогу переживали, что им не дадут поговорить с их Богом.

— Дворец Зервана не храм, а площадь перед дворцом — не жертвенник! — разозлился Кангушар. — Пусть идут в другое место и там молятся.

— Они должны видеть море.

— Возле Ворот Славы море отлично видно, — не успокаивался Кангушар.