Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 22

— Быстро!

Пока она снимала пальто, Иштар рылся во влажных тряпках, разбросанных по днищу. Нашёл свои кожаные штаны. Поглядывая на Малику, переоделся:

— Никогда не видела голого мужчину?

— Не видела, — пробубнила она, уткнувшись лбом в стенку.

— Снимай одежду.

— Ещё чего!

Иштар бросил ей штаны с утеплителем и свою куртку:

— Живо!

— Отвернись.

— Тебя не видно.

— Ты сам говорил, что я ничего не знаю о ракшадах. А вдруг ты видишь в темноте.

Иштар усмехнулся:

— Было бы неплохо. Переодевайся.

Расстелив в углу несколько одеял, уселся на комки сбитой ваты и накинул на плечи плед:

— Чего так долго?

— Не могу застегнуть пуговицы. Пальцы не гнутся.

— Иди, застегну.

— Я тебе, конечно, доверяю, но не настолько.

— Думаешь, пуговицы меня остановят?

— Мне не нравятся твои шутки, — пробубнила Малика.

— Кто сказал, что я шучу?

— Ты стал другим.

— Ты тоже.

Малика опустилась на одеяло, прижалась к Иштару спиной.

— Ты неправильно села, — произнёс он.

— Мне так удобно.

— А мне нет. — Иштар грубо развернул Малику к себе лицом, развёл ей ноги и рывком притянул. Укрыл её и себя ворсистым пледом. — Так лучше?

Малика прильнула лбом к его подбородку:

— У тебя не выросла борода.

— У ракшадов не растёт борода. И усы не растут.

— Почему?

— В период полового созревания мы трём лицо корой голого дерева.

Малика прикоснулась к вискам Иштара:

— Я думала, вы их бреете.

— Там знаки верховной власти. Они не зарастают.

— У вас всё не так, как у наших мужчин.

— Кое-чем мы похожи.

Малика отвернулась:

— Ты неправильно понял.

Иштар покосился на лампу. Огонёк едва теплился.

— Знаешь, как называется эта поза?

— Какая поза? — спросила Малика.

— В которой мы сидим.

— У неё есть название?

Иштар обнял Малику; она напряглась.

— У любой позы, в которой мужчина берёт женщину, есть название.

— За кого ты меня принимаешь?

— За девственницу. Или я ошибся?

— Ты слишком много говоришь. Я от тебя устала.

— Скажи, так удобнее сидеть.

— Нет.

— Ты когда-нибудь соглашаешься с мужчиной?

— Да. Когда мужчина соглашается со мной.

Иштар ещё крепче стиснул Малику:

— Тебе предстоит многому научиться.

— Не сжимай так сильно.

— Быстрее согреешься.

— Мне тяжело дышать.

— Кто оставляет следы на твоём теле?

— Какие следы?

— Засосы, укусы.

Малика попыталась отодвинуться:

— Я не хочу об этом говорить.

— Когда у меня будет кинжал, я научу тебя с ним обращаться. И ты сможешь наказать своего обидчика.

— В ближайшем году у тебя не будет кинжала.

— Будет.

— Кто тебе его даст?

— Твой правитель.

— Нет.

Иштар усмехнулся:

— Да. Когда мы вернёмся на берег, он исполнит любое моё желание.

— Это он так сказал?

— Он пообещал мне.

— В обмен на спасение ориентов?

Иштар кивнул:

— Да.

Малика дёрнулась:

— Отпусти меня.

— Я тебя согреваю. Чем ты недовольна?

— Мне жарко.

— Ты дрожишь. Если ты не замёрзла и не боишься меня, значит, я тебя возбуждаю. Я тебя возбуждаю?

— У меня замёрзла голова. — Малика отклонилась назад и развязала на затылке узел волос. — Ты хочешь использовать желание против Адэра?

— Ну, если он твой обидчик… Ты же не простишь ему насилия? Или простишь?

— Мы говорим о разных людях.

— Мне показалось…

— Тебе показалось, — перебила Малика. Запрокинула голову, потрясла волосами. Мокрые тяжёлые пряди хлестнули Иштара по щекам. — У ваших женщин есть кинжалы?

— Нет.

— Как они наказывают своих обидчиков?

— Мы оградили их от неприятностей.

— Заперли в домах?

— Иногда они покидают дома. В паланкинах и под охраной.

Малика поёрзала, усаживаясь удобнее:

— В Ракшаде так опасно ходить по улицам?

— А по вашим улицам ходить безопасно?

— Зато мы свободны.

— Малика! — прозвучал старческий голос.

— Я здесь, Мун. Я с Иштаром.

— Иди к нам, дочка.

— Всё хорошо, Мун. Спи.

Опустив подбородок Малике на плечо, Иштар зашептал в ухо:

— По официальным данным в Тезаре каждая двенадцатая свободная женщина подвергается изнасилованию. В Партикураме — каждая десятая. В Росьяре — каждая шестая. В отвергнутых странах и того больше. А сколько женщин молчат? Вам свобода дороже чести. В моем мире изнасилований нет. Как думаешь, почему?

— В Ракшаде самые жестокие законы.

— Когда в мужчине просыпается животный инстинкт, он забывает о законах. Им управляет нечто большее, чем разум. Наши женщины это понимают. А вашим женщинам плевать на себя и на мужчин. И тебе плевать, поэтому ты сидишь на мне и меня возбуждаешь. Ракшадка никогда бы так не села.

— Ты хочешь меня унизить?

— Мне кажется, я уже сделал это.

Малика попыталась отодвинуться. Иштар сжал её ещё крепче.

— Мне больно, — просипела она.

— Я хочу кое-что объяснить.

— Не надо. Ты уже всё сказал.

— Не всё.

— Дальше мне не интересно. Отпусти меня!

— Ты клей.

— Что?

— Ты клей. Я не могу оторвать от тебя свои руки. Я попался. Тебе нельзя подпускать мужчин так близко. А ты подпускаешь. Специально или неосознанно?

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Понимаешь. Тот, кто ставил на тебе метки, тоже попался. Он не отступится. Ты в опасности.

— Я смогу за себя постоять.

— Самая большая ложь.

— Ты меня не знаешь.

— Хорошо. Покажи, на что ты способна. — Иштар подмял Малику под себя и всем телом вдавил её в днище. — Начинай. Ну, что же ты?

— Это всё неправда.

Иштар засунул руки под куртку Малики, сжал её грудь:

— А так? Правда?

— Иштар!

— Ты ахнуть не успеешь, как я сдёрну с тебя штаны.

— Иштар, посмотри на меня.

— Нет, женщина. На эту удочку я больше не поймаюсь.

Малика засучила ногами, но вылезти из-под груды мышц не смогла:

— Я закричу.

— Кого ты позовёшь? Этих полудохлых вшей? Кричи. Пока ты доползёшь до трапа, я раздавлю их. Если бы я в этом сомневался, я бы сделал так. — Иштар зажал ладонью Малике рот. — Но я в себе уверен.

Убрал руку. Упёрся лбом Малике в скулу и повернул её голову набок:

— А так ты не сможешь меня укусить. Но это ещё не все. Эта поза мне не нравится. — Иштар перевернул Малику на живот. — Я возьму тебя, как жеребец кобылу.

Вцепился в пояс её штанов, потянул вверх. Приподнял над полом девичьи бёдра и подпёр их коленями:

— Сейчас начнётся самое интересное.

— Малика, — раздался старческий голос.

Иштар прошептал ей в ухо:

— Началось.

— Малика! Иди к нам, дочка.

— Я сверну им шеи, — предупредил Иштар.

— Я сплю, Мун.

— Тебя не тошнит?

— Нет, Мун. Всё хорошо.

— Умница, — прошептал Иштар и ещё глубже затолкал пальцы под пояс штанов Малики. — А когда я с тобой натешусь, ты будешь молчать, как молчат тысячи свободных женщин.

Упираясь лбом в днище, Малика завела руки назад и обхватила его локти:

— Не всё так просто, Иштар.

Он переместил ладони ей на плечи и вздёрнул её, как на дыбе. Малика застонала.

— Всё очень просто. Ты себе даже не представляешь, насколько всё просто. — Выпустив Малику, Иштар улёгся на спину. — Если бы ты родилась мужчиной, мы бы говорили с тобой на одном языке, и мне не пришлось бы объяснять очевидные истины.

Малика села. Обхватила себя за плечи:

— Ты мерзавец.

— Почему? Если бы я хотел тебя взять, я бы с тобой не разговаривал. Неужели ты не поняла?

— У меня не осталось сил, а ты этим воспользовался.

— Неделю назад я тоже был сильней. Мы в равных условиях.

Малика всхлипнула.

Иштар похлопал её по спине:

— Успокойся.

— Ты унизил меня, а теперь говоришь — успокойся?

— Никогда не говори мужчине, что можешь за себя постоять. Ложь возбуждает. Я преподал тебе урок. Скажи спасибо. — Иштар заложил руку за голову. — Я мог бы тебя многому научить.