Трон знания. Книга 3 (СИ) - Рауф Такаббир "Такаббир" - Страница 28

Послышался шёпот:

— Иштар.

Кубары стали прозрачными. Птицы взмахнули многоцветными крыльями и исчезли. В тусклой пелене закачалась беседка и растаяла.

— Иштар, в ванне спать нельзя.

Он открыл глаза. Возле двери стояла Малика; над глиняной кружкой в её руке клубился парок.

Иштар дотянулся до брошенных на пол штанов и запустил ими в незваную гостью:

— Ты выдернула меня из рая.

Малика переступила с ноги на ногу:

— Мне уйти?

Иштар встряхнул головой:

— Уже не поможет. — Похлопал по бортику. — Присядь.

Малика опустилась на край ванны, скользнула взглядом по густой пене.

— Ничего не видно? — спросил Иштар.

— Что?

— Ты пытаешься рассмотреть меня.

В дрожащем свете свечей было заметно, как Малика зарделась.

— Нет! Что ты! Я… я не хотела.

— Вино горячее?

Малика торопливо протянула Иштару кружку:

— Пей, пока не остыло.

Он скрестил руки на груди:

— Никогда не думал, что моим собутыльником будет женщина.

Малика улыбнулась:

— Я не пью.

— А придётся. Сделай три глотка.

— Я не пью!

Иштар с усмешкой склонил голову набок:

— В таком случае и я не буду.

Малика нахмурилась:

— Ты решил, что я подсыпала яд?

— После того, что произошло на шхуне, я бы так и поступил.

— На шхуне ничего не было.

— Тебя облапал мужчина, а ты считаешь, что ничего не было?

Малика покрутила кружку в руках:

— Правда, что вино разгоняет сомнения?

— Проверь.

Малика пригубила вино.

— Тебе плохо? — спросил Иштар.

— Мне хорошо. — Малика сделала ещё глоток. — Я впервые в жизни пью вино. Мне очень хорошо.

— Тебе плохо. Поэтому пришла?

— Я обещала. — Малика сделала третий глоток и отдала кружку Иштару.

Он попробовал вино, причмокнул от удовольствия:

— Интересная получается история. Ты никогда раньше не пила вино, а я ни с кем не пил и не ел из одной посуды.

Малика странно посмотрела на Иштара — так смотрят, когда знают, что разговаривают с человеком в последний раз.

— Совпадение, — промолвила она.

— Ты впервые в жизни была в море, а я впервые согревал женщину. Ты впервые принесла вино мужчине в ванную, а я впервые хочу, чтобы женщина просто была рядом. Слишком много совпадений. Не находишь?

Малика пожала плечами.

— У меня такое чувство, будто я знаю тебя тысячу лет. — Иштар сделал несколько больших глотков. — Ты веришь в перевоплощение?

— Никогда об этом не думала.

— Может, мы встречались с тобой в прошлой жизни?

Теребя поясок на платье, Малика вновь пожала плечами.

— Перед смертью легко давать обещания. Скажи? Когда цепляешься за жизнь, готов пообещать всё, что угодно.

— Я знала, что мы выживем.

— Я говорю не о шторме. — Иштар допил вино. — Что ты обещала Адэру?

Малика устремила на него клейкий взгляд:

— Когда?

— Когда я приказал сбросить тебя в море, а его скормить пещерным крысам.

— Что я вернусь за ним.

— Вернулась?

— Нет. Это он вынес меня из лагеря.

— Поэтому ты прощаешь ему насилие?

Малика придвинулась к Иштару вплотную:

— Вино творит чудеса. — Провела прохладными пальцами по его плечу, скользнула по шее, прикоснулась к подбородку. — С тобой я пережила незабываемые минуты, Иштар.

Взяла в мягкие ладони его лицо:

— Я хочу запомнить твой взгляд, Иштар.

Он чувствовал, что с ним происходит нечто странное, необъяснимое, пугающее. Знал, что всему виной эти глаза — бездонные, зеркальные. И понимал, что если он тотчас не вырвется из колдовского плена — ему конец.

— Я никогда не забуду тебя, Иштар, — прошептала Малика. — Я…

— Ты не знаешь, каково это — держать любимую за руку, когда она делает последний вздох, — выпалил он на одном дыхании. — Каково это — видеть её глаза в последний раз.

Малика отклонилась:

— Твоя любимая умерла?..

— Ты не знаешь, каково это — потерять ангела. — Иштар судорожно перевёл дух. — И я не знаю. И знать не хочу.

Быстро встал на колени, обхватил Малику за плечи:

— Ты опасная женщина, но и я не пальцем сделан.

— Ты дважды обманул меня, Иштар. Третьего раза не будет.

— Третьего раза не будет, — повторил он.

— Ты недооцениваешь женщин. Ты считаешь, что женщина слаба физически и потому не может за себя постоять.

— Я уверен.

— Жаль, что ты не довёл свой урок до конца.

— Ракшады — чистоплотный народ. Я не хотел брать тебя в грязном трюме. Мне казалось, ты тоже не хотела терять девственность на загаженных одеялах. Мы закончим урок сейчас.

— Жаль, что ты не довёл урок до конца, — повторила Малика. — Когда женщина не боится смерти, её не просто взять. Даже когда она измучена холодом, голодом, жаждой, чёртовой морской болезнью, её так просто не возьмёшь. Она не станет тратить остатки сил и попусту размахивать руками. Она превратится в бесчувственную куклу, хотя внутри всё рвётся от злости. У меня внутри всё рвалось от злости. Но я терпеливо ждала, потому что знала: другого шанса у меня не будет.

— Чего ты ждала?

— Когда ты снимешь с себя штаны, Иштар. Нет человека беззащитнее, чем мужчина без штанов.

К его животу прильнула напряженная ладонь, заскользила вниз, замерла между ног.

Иштар не сдержал стон:

— Продолжай.

— Ты не успеешь ахнуть, как мои ногти вонзятся в твои яйца, и кровь хлынет от твоих ног к голове. Ты выпучишь глаза, затаишь дыхание и превратишься в камень. Ты будешь убеждать себя, что я не осмелюсь сжать кулак и раздавить то, что для мужчины дороже жизни. Назови хоть одну причину, почему я не должна этого делать.

— Ты искушаешь меня, и тебе это нравится.

Малика криво улыбнулась:

— Мне противно.

— Не ври. Тебя тянет ко мне.

— Сиди тихо, Иштар. Здесь, в замке правителя, в Грасс-Дэморе, в Ракшаде — сиди тихо. Иначе я приду и закончу дело. И никогда не снимай штаны, если женщина тебя не хочет.

Малика набрала полные пригоршни шампуня. С таким видом, словно только что стряхнула с руки мерзкого слизняка, старательно намыливала ладони, тщательно тёрла пальцы. Долго держала руки под струёй воды. Иштар наблюдал за ней; внутри клокотала ярость, готовая в любую секунду перетечь в кулак и превратить красивое личико в кровавое месиво.

— Уйди!

Малика приподнялась. Пошатнувшись, уселась обратно на бортик. Расстегнула верхнюю пуговицу на платье. Её взгляд заметался в поисках точки опоры.

— Уйди от греха подальше! — вскричал Иштар, испытывая нестерпимое желание выскочить из ванны и размазать Малику по кафельным плитам.

Она встала. Сделала пару неуклюжих шагов. Налетела на стену. О кафель цокнул шандал. Заливая пол воском, покатились свечи.

— Тебе нельзя пить, — презрительно сказал Иштар.

Пошатываясь и спотыкаясь, Малика пошла к двери, перебирая руками по стене. Взялась за дверную ручку, потянула на себя. Её ноги подогнулись. Цепляясь за дверь, Малика качнулась из стороны в сторону, как тоненькое деревце на ветру, — пальцы соскользнули — и рухнула на пол.

— Ты всё-таки отравила вино, женщина. — Иштар вылез из ванны, принялся натягивать штаны. — Говорят, Шедар отравил двух старших братьев. Я не знаю наверняка, но думаю — он мог. Отец утонул в бассейне. Сказали, что он ударился головой. Это как надо прыгнуть с бортика, чтобы врезаться затылком в мрамор на глубине десять метров?

Застегнув ширинку, посмотрел на неподвижное тело:

— Один брат упал с лестницы, второго нашли в петле, хотя для ракшада самоубийство — несмываемый грех. Но сначала были два старших брата — один должен был стать хазиром после отца, второй — если бы вдруг первому не повезло. В свой последний вечер они ужинали с нами за одним столом, пили то же вино, а наутро их не стало.

Придвинув к Малике шандал, Иштар установил на него свечи:

— Мой друг, верховный жрец, в то время ещё обычный служитель храма, изобрёл для меня противоядие. Противоядие, которое, по сути, смесь всех ядов. Он травил меня на протяжении нескольких лет. Иногда мне казалось, что я не выживу. Я выжил.