Игрушка Ворона (СИ) - Драч Маша - Страница 10

Я шумно втянула воздух и, подавившись им, закашлялась в подушку, чтобы не разбудить своего очередного соседа. Никогда раньше я не думала о мужиках. Они мне были неинтересны. Не то чтобы я девочек предпочитала, просто как-то времени не было. Я знала о сексе и всей этой фигне, но мне было пофиг. Я думала только о том, где раздобыть денег и переночевать. А тут вдруг такое. Старею, наверное.

Чтобы не растечься лужицей от собственных же мыслей, я спрыгнула с двухъярусной кровати и пошлепала в ванную, чтобы перестирать некоторые вещи, да и самой искупаться. Прихлопнув двух жирных тараканов, я повесила вещи сушиться, а сама залезла под душ. Вода была теплой, чуть теплей комнатной температуры. Поэтому, мыться надо быстрей, иначе опять слягу и точно сдохну.

В памяти снова вспыхнул Воронов. Это уже было чересчур! Я впервые столкнулась с тем, что мысли вот так бесконтрольно шарятся у меня в голове. До этого я же о нем не думала, а теперь с чего вдруг? Ну, наверное, дело в том, что я болела, и моя голова была не в состоянии транслировать всё пережитое. Сейчас же, когда я практически пришла в себя, мозг решил по косточкам перебрать увиденное.

Я изо всех сил пыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом, но нифига не получалось, и это было странно. Странно даже не сама мысль о человеке, который мог меня с легкостью убить, но всё же пощадил, а та необъяснимая дрожь где-то в области груди, что возникала всякий раз, когда я вспоминала голубые глаза-льдинки.

Меня по-настоящему напугала такая реакция собственного тела, еще больше напугал странный жар, возникший где-то в животе и медленно перекочевавший к его низу. Быстро смыв с волос шампунь, я выскочила из душа, будто меня кипятком облили. Надев шмотки обратно, даже толком не вытершись, я вышла из ванной, бурча себе под нос, что нужно забыть о Вадиме Воронове.    

К вечеру я сварганила суп из остатков продуктов, которые недавно купил Петя. Сегодня, судя по градуснику, что висел за веками немытым окном хостела, на улице температура ушла далеко в минус. Леська с Петькой явно намерзнутся, и горячий супец как раз поможет им отогреться. Раз уж пока что я игрок запасного состава, нужно хоть как-то поддерживать свою команду.

Вообще процесс готовки всегда меня увлекал, правда, его в моей жизни не так уж и много, как хотелось бы. Люблю колупаться в картошке и луке, что-то помешивать в сковороде, кастрюльке. Когда я готовлю, то чувствую себя настоящими человеком, что ли. В основном, я варю овсянку и этот процесс не особо интересен, но вот, когда удается сделать тот же суп, то я ухожу в отрыв. Петька мою стряпню обожает, а Леська не понимает, как можно любить возиться со всей этой посудой.

Как только я выключила маленькую электрическую плитку, на кухню ввалились друзья. Оба с красными носами и посиневшими от холода пальцами.

- Ну как денек? – интересуюсь, проверяя свое творение.

- Одну картину продала, - заявляет Леся, распутывая на шее свой шарф со смешными полосатыми бубонами, купленный в секонд-хенде за смехотворные деньги.

- А у тебя как? – смотрю на Петьку.

- Отлично, - он достает из-за пазухи палку колбасы.

- Украл что ли? – смотрю на вкуснятину, словно пытаясь убедиться, что она настоящая.

- Обижаешь, - Петя притворно хмурится. – Купил.

- И на какие деньги? – настораживаюсь.

- Я же говорил, что работенка подвернулась, - в голосе друга улавливается оправдание.

- Садись, - указываю ложкой на старый деревянный табурет. Петя тут же садится. - Что за работа такая?

- А плохая что ли? Бабло есть, пожрать есть, чё еще надо? – друг кладет палку колбасы на стол, а я уже чувствую ее призрачный вкус у себя на языке. Так блин! Нужно сосредоточиться на другом!

- Петя, - с нажимом произношу я. – Что за работа?

- Лиска, не приставай, - психует.

- Или ты говоришь, или кастрюля с этим супом окажется у тебя на голове, - Петька знает, я могу такое выкинуть, когда разозлюсь, даже если потом буду дико жалеть об испорченной еде.

- Ну, парни одни предложили дельце, я согласился, - друг опустил взгляд вниз, и я тут же поняла, что здесь что-то не так.

- Какие парни? – я подсела к Пете.

- Есть одни. Они на привокзальной площади обычно шатаются, между машинами на парковке. Ну и я там иногда бываю, чтобы стырить деньжат у приезжих. Сама знаешь, они все такие зеваки, когда попадают в большой город. Эти парни просекли, кто я. Предлагали в долю с ними пойти и тачки помогать воровать и перевозить. Я не соглашался, знал, что ты с меня шкуру снимешь. А потом, после этого дерьма с братками ты заболела, бабло нужно было, я и согласился.

- Ты чё? С головой поссорился? – прошипела я, стукнув ложкой по столу.

- Блин, Алис, а что я должен был делать? Ты тут бредишь, Леська сопли тягала, лекарства нужны, жратва. У меня не было другого выхода.

- Ты должен свалить от них.

- Не могу, завтра еще одно дело предстоит. Не приду, они меня прирежут.

Я и злилась, и в некоторой степени понимала мотивы поступков Петьки. Внутри меня, всё словно разделилось на два лагеря: на «за» и «против».

- Знаешь, ты нас из одного болота, тянешь в другое, - подытожила Леся, явно выбирая мою сторону.

- Ну, извините за то, что я ваши тощие задницы хотел спасти, - с обидой и раздражением произнес Петя.

- Я понимаю тебя, но мы ведь договорились, что ни в какие банды не суемся. Ты понимаешь, что это огромный риск?

- Да понимаю я всё, только от этого ничего не меняется. Завтра я должен быть как штык на деле. Бабки платят хорошие, но и подставы они не терпят.

- Значит, прёшь на это дело, а потом тут же говоришь, что выходишь из игры, понятно? – я смотрела на Петю немигающим взглядом.

- Понятно всё, - психует и уходит их кухни.

- Есть будешь? – спрашиваю вдогонку.

- Нет, сыт уже по горло, - слышу недовольный ответ.

На следующий день я уже чувствую себя совсем здоровой и поэтому помогаю Леське с ее картинами добраться до «точки». Петя, как обычно, ушел рано утром, и поговорить с ним еще раз мне не удалось. Ну и пусть. Главное, чтобы вовремя распрощался с тем дерьмом, в которое, по сути, влез из-за нас.

Остаток дня шатаюсь по городу в поисках подходящей «наживы», но ничего не получается. В центре снуют туда-сюда свои ребята, которых прикрывают менты. В парках тоже своя шайка и так везде, по всему городу, вот и приходится спасаться мелким воровством в общественных транспортах, магазинах и если очень сильно повезет – в торговых центрах, но там можно конкретно схлопотать от охраны. 

Катаюсь в трамвае, проезд в нем дешевый, а вот нажиться можно неплохо. Сижу у самого окна в конце вагона и наблюдаю за людьми. Кто-то тараторит по телефону, кто-то утирает своим детям сопли, кто-то едет молча, а некоторые умудряются еще что-то читать. Вдруг я понимаю, что нахожусь вне жизни всего этого общества. Плетусь где-то на ее окраине. Да, я не одета как бомж, коих у нас особенно много водится на вокзале, хотя кто там только не шастает, но преимущественно всё же это бомжи и цыгане. Временами мне так сильно хочется стать обычным человеком, который учится, работает, короче, живет, а не существует. Но, по-моему, я обречена на судьбу воровки с глазами ведьмы. Что будет со мной и моими друзьями завтра? Не знаю. Мы всегда живем одним днем, преимущественно, выпадая из контекста общего существования. Есть огромный мир вокруг нас, но мы в нем скорей как вирусы, паразитируем, приносим другим людям только несчастья, убытки и отвращение. Никто никому ничего не должен. Простая правда жизни.

Выхожу на конечной остановке, которая находится неподалёку от железнодорожного вокзала. День катится к вечеру, мороз начинает больно пощипывать нос и щеки, кажется, скоро выпадет первый снег и наступит зима. Запрятав руки в карманы мужской дутой куртки, расхаживаю по привокзальной площади. По-моему, здесь Петька со своими «работодателями» встречается. Не знаю, почему я решила сюда привалить, но мне кажется, что это правильное решение. Так подсказывает мне моя интуиция и не зря.