Большая Игра (СИ) - Беляев Михаил - Страница 9

— Прошу внутрь.

Они вошли в лифт, мужчина нажал кнопку — кабина поползла к четвертому этажу, издавая негромкий шорох.

— Ну, вот и почти дома, — выйдя из лифта, Николай повернул налево, и подошел к одной из дверей. Табличка наверху белела номером 25.

— Дай-ка ключик, — взяв у Рин ключ, он отпер дверь. Скрипнув — видимо, квартиру давно не открывали — она отворилась, словно приглашала новоиспеченную хозяйку пройти внутрь. Рин замерла перед порогом, не решаясь ступить внутрь.

— Ну?.. — улыбнувшись, Николай легонько подтолкнул её вперед. — Давай…

Глубоко вдохнув, Рин прошла внутрь — в прихожей мгновенно загорелся свет, освещая светлое, просторное помещение. Девушка скинула обувь и, нерешительно ступая, прошла внутрь квартиры.

Если бы можно было описать жилье в нескольких словах, то она сказала бы так: светло, чисто и довольно аскетично. Высокие потолки с белыми обоями, умиротворяющего песочного цвета стены, просторные комнаты. Всё это было так непривычно, что просто не верилось. Еще вчера она жила с соседками в занюханной тесной квартирке с ободранными стенами и старым продавленным диваном, а сегодня… приоткрыв рот, Рин ходила по залу и не верила своим глазам.

— Ну, в общем, осваивайся, а я загляну еще к одному поселенцу, — подмигнул Николай, проходя следом за девушкой.

— Соседи?.. — Рин обернулась и вопросительно приподняла брови.

— Что-то типа того… ладно, не буду отвлекать, удачи! Завтра за тобой заедут, — Николай оставил на столике ключи и вышел, притворив за собой дверь. Она осталась одна, в огромной пустой квартире, вслушиваясь в удаляющиеся шаги.

«Странно…»

Вернувшись в прихожую, она повесила на старомодную вешалку свою одежду и прошла вглубь квартиры, осматривая комнаты. С первого взгляда что-то показалось ей странным, и теперь она начинала понимать, что.

Надуманность. Всё выглядело сделанным не так, как стали бы делать люди для себя. Атмосфера в этом доме была не естественной, а какой-то натянутой, искусственно созданной.

Вздохнув, она села на диван в зале — если так можно было назвать самую большую комнату с телевизором. За последние несколько лет ей часто приходилось принимать всё таким, какое оно есть сейчас, без надежд на улучшение — так что эта новая обстановка не вызывала особого дискомфорта. Всё, что у неё было после того памятного вечера, когда она потеряла родителей — это она сама и огромное желание жить. А потому она старалась привыкнуть и приспособиться ко всему, что происходило вокруг неё, даже если ей это и не нравилось.

В школе она всегда была лучшей в учебе, но это не дало ей ни преимуществ, ни каких-то других занятий — их попросту не с кем было разделить. Она пыталась выжить, показывая свою полезность тем, кто соблаговолил устроить её на это место. На участившихся в последнее время осмотрах врачей она выполняла все их требования, безропотно и бесстрастно, хоть и горячо не любила их. Может быть, эти покорность и смирение, глубоко забитые в её гены, и помогли ей выжить, преодолеть все трудности, и даже обнаружив в себе сильные способности к визуализации, добиться определенного успеха. А теперь история повторялась, поменялись лишь декорации…

Снова тяжело вздохнув, она оторвалась от тяжких раздумий и поднялась с места. Первым делом девушка направилась на кухню — ну или то, что здесь выполняло её функцию. Вернувшись в коридор, она без труда нашла её — небольшая, чистенькая и довольно опрятная, если не считать стопки документов и каких-то других бумаг на столе. Очевидно, это всё были инструкции от различной бытовой техники, безмолвными стражами замершей на полках и длинном столе возле стены.

Посередине стоял обеденный стол — небольшой, максимум на трёх-четырех человек, а в углу, как и положено, мойка. Справа от неё, на некотором удалении — плита, абсолютно плоская и гладкая. Рядом с гарнитуром, в углу стоял высокий, серый, с металлическим отливом, холодильник — девушка осторожно нажала на ручку дверцы. Внутри обнаружилось несколько стопок одинаковых герметичных коробочек с разными напитками, небольшой бактериологический фильтр — синяя коробочка с двумя рядами прорезей по бокам, и уже ставший привычным мягкий синеватый свет лампы. Она даже рот открыла от удивления — нигде до этого она не видела таких хороших приборов. Мягкий голубой свет диодов, отражавшийся в прозрачном биостироле, завораживал. Легонько толкнув дверцу, Рин проследила за тем, как та мягко затормозила и медленно, бесшумно закрылась.

Немного порывшись в высоких, почти под самый потолок шкафах, она обнаружила много интересного. Комплект простенькой (даже слишком простенькой, на её взгляд) пластмассовой посуды, чашки-кружки, несколько видов круп в однообразных герметичных упаковках, сахар, соль, и — к ее большому удивлению — очень много специй. Такое разнообразие она видела, наверное, разве что в далеком детстве, еще на родине.

Закрыв шкаф, она снова направилась в зал, и дальше через него — в последнюю комнату. Как она и ожидала, это была спальня — по размерам если и уступавшая залу, то совсем немного. В углу, изголовьем к окну, стояла весьма скромная кровать — как и все в этом доме, новая и, наверное, удобная. Уже застеленная белыми простынями и тонким одеялом. Очень мило.

В шкафу-купе прямо перед кроватью обнаружился запасной комплект постельного белья и две подушки идеально ровной квадратной формы. Тоже белые. Рин передернуло от однообразной и очень формальной обстановки, словно в какой-то гостинице. Она была на сто процентов уверена, что и в соседних квартирах все выглядит точно так же, ну разве что за исключением номеров квартир и содержания шкафов с едой. Но одно ей в своей новой спальне нравилось безоговорочно — это обои. Нежно-зеленые, приятного мягкого оттенка, они так и тянули отдохнуть, расслабиться, лечь на кровать и сомкнуть веки. Наверное, здесь будет очень здорово засыпать после тяжелого трудового дня.

Вернувшись в зал, она посмотрела на столик — ключи, оставленные Николаем, тускло поблескивали в свете ламп. Секунду постояв и подумав, Рин подхватила их со стола и сунула в карман. Мимоходом взглянув в окно — вдали, через поле, простиравшееся чуть ли не от самого дома, виднелся лес, — она направилась в коридор, немного развеяться. В голове от всех новинок царил такой хаос, что она легонько кружилась. На маленькой полочке около входной двери лежал, ожидая ее, комплект ключей на колечке — от всех дверей в квартире… очень заботливо.

Вздохнув, она влезла в свою обувь и, тихонько повернув дверную ручку, вышла в коридор. Снаружи было абсолютно безлюдно, и очень тихо — тишина в каком-то роде даже действовала на нервы. Где-то внизу слышался свист ветра, видимо, проникающего внутрь сквозь щель, а может быть, это была система вентиляции — слишком уж продуманным выглядело все здание, чтобы допускать какие-то мелкие щели. От этой мысли ее снова передернуло — казалось, все это было лишь красивой клеткой для смирной канарейки. Хоть клетка и была золотой, но она в первую очередь была клеткой.

С этими тяжелыми мыслями девушка принялась бродить по коридору, невидящими глазами пробегая по однотипным серо-стальным дверям, отличавшимся разве что номерами — даже чистота и подогнанность их сквозила какой-то механической однообразностью. Они словно солдаты в строю, все одинаковые…

Уже ничего не опасаясь — все равно она тут одна была — Рин ходила от двери к двери, поочередно дергая за ручки, скользя пальцем по воронено-матовой облицовке, заглядывая в черные глазки. В лифт заходить не хотелось — она им не доверяла с детства, с тех пор как застряла однажды там вместе с мужчиной, возвращавшимся с прогулки вместе с собакой. Они просидели в лифте часов пять или шесть, и девочка пережила, казалось, все страхи, какие только можно пережить, пока дожидалась лифтера.

Щелк… Очередная дверь не далась ей, как и десятки дверей до нее. В общем-то, в этом не было особого смысла, она делала это почти машинально. Сначала ей просто хотелось проверить, правда ли во всех остальных квартирах всё устроено так же, как и в ее собственной. А как тогда выглядят квартиры с балконами, и без них?.. Балконы были только с одной, солнечной стороны — с обратной стороны дома была тень, и стояло только небольшое, желтого цвета здание — видимо, туда сходились коммуникации.