Форк 1941 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич - Страница 4

Тяжелые, кстати, для понимания отчёты от них и вообще, всё, что связано не с применением, а с принципами работы той новой области знаний, которой занимался пришелец в своём 2018. Надо бы его как-нибудь, при следующей личной встрече, заставить объяснить всё по простому, тем более, он, так сказать, всё в перспективе видит и знает этапы. Да и, в отличие от практически всех остальных, с ним можно поговорить без надоевшего хуже горькой редьки ощущения, что тебя воспринимают исключительно как мудрого вождя… либо боятся. Такие личности попадаются, что противно от того, что у сидящего/стоящего напротив аж коленки подгибаются и слова на ходу забывает…

17 января 1941, вторая половина дня. Главный инженер 8-го отдела ГУГБ НКВД тов. Рожков.

– Тебя. Брук.

Милая – ровно на подобное определение:-) девушка чекистской наружности, наперечёт знающая и, видимо легко идентифицирующая(?) на слух всех, кто в курсе о моей иновселенско-иновременной идентичности, призывно зовёт меня за собой, допуская звонящего до «разговора с телом попаданца».

– Спасибо, Света.

Отрываю седалище от стула и иду куда позвали, а на экране ноута, в запущенном LibreOffice Calc остаются ждать моего возвращения из соседнего помещения плотно заполненные и раз за разом корректируемые и дорабатываемые таблицы.

Лист1, Лист2, Лист3.

Три рабочих варианта (покруче, попроще и, на мой взгляд – совсем убогий) набора команд «ассемблера» и соответствующих машинных кодов того, что проходит в официальном документе под полным названием «Автоматическая дискретная электрическая вычислительная машина, модель 1» (АДЭВМ М-1). Но все занятые над проектом сокращают до «дискретный электровычислитель».

ДЭВ. Странно звучит. Но мне всё равно. Лишь бы взлетело.

По пути перекидываюсь с девушкой парой фраз о планах на выходные. Она оповещает – всё согласовали, отдел снова встаёт на лыжи и едем, куда наметили.

YYES!

Кстати, зимние прогулки сближают. Пары предыдущих воскресений на лыжах в одном из московских парков как-то незаметно хватило, чтобы окончательно уже со всеми «коллегами» из отдела я перешёл на «ты» в нерабочее время (а с некоторым – и не только). Взаимно, разумеется.

В этот раз куда-то в подмосковье выезжаем, отсюда и согласования. И, как я подозреваю, выезд почти всего личного состава отдела за пределы столицы Поташник согласовывал с Берией.

Что примечательно – мне, в этом времени уже звонят. Вживаюсь таки. Правда вот своей номенклатурной вертушки:-) нет. Совсем никакого телефона у меня нет. Да и вообще их в отделе всего два – у начальника и там, где стоит десктоп и куда я иду вместе с Светой. Которая сейчас там вводит на HDD с помощью веб-камеры и самопального распознавательного софта массивы данных к расчётам, необходимым товарищу «Бороде» и его соратникам. Курчатов, кстати, пару раз появлялся в декабре сам в отделе и он знает, что в «том будущем» по какой-то причине отрастил её и получил соответствующее прозвище. Через Поташника и телефонные звонки мы держим постоянный контакт с ним. А курьеры от него, которые не имеют допуска в отдел, но появляются где-то в здании на Лубянке, получают из рук Поташника фотокопии результатов расчётов.

Дело с «атомным молотом Сталина», очевидно движется. Хотя и с неизвестной мне скоростью.

Насчёт телефона немного пошучу сам с собою – главному инженеру не доверили:-) Хотя вряд ли дело в том. Насколько я понимаю, если и в СССР 80х со стационарными телефонами оставалась проблема, то в 40-х тем более.

Возвращаюсь мыслями к Бруку.

Какой из подготавливаемых мной вариантов будет доводиться до блеска и позже пойдёт в реализацию, зависит от результатов тех работ, которые в конце декабря начались в лаборатории электросистем энергетического института. И, похоже, Брук звонит рассказать о первых итогах.

Как говорится, весь в ожидании, сгораю от страст… нетерпения:-)

Между прочим, побывав перед новым годом в лаборатории товарища Брука, в которой начались работы по созданию ДЭВ-а, я вышел оттуда не просто «под впечатлением», а натурально в шоке.

Монстр.

Это определение, разумеется, не лично в его адрес, слова – про его «аналоговый компьютер», который местные гордо и с придыханием (до визита в 8-й отдел, хехе) называли «механический интегратор». Стойки, колеса с зубцами – больше тысячи(!), перемычки, управляющие шестерёнки, которыми «вводят задачу» (сутки и недели!)… это просто абзац, товарищи и господа.

Чего-то в уме вертятся образы паропанка из направления фантастики моего времени. Я, как мне кажется, нащупал многие камни из фундамента того, на чём строилось развитие первых ЭВМ за океаном и в СССР в «моей Вселенной». С постепенно возникавшего у специалистов данной тематики осознания, что подобные громоздкие конструкции – это дорожка, которая ведёт в тупичок.

СССР, похоже, шёл в ногу с прогрессом (или близко за лидерами), точнее за его тупиковым развитием:-) А вот война стопорнула работы и возможные прорывы. Кто знает, как было бы, не будь войны, может, «эниак» или кто там, не считался бы первым в моём времени? Уже после войны наши погнали снова за лидерами, хотя первое время неплохо вдогонку, как я понимаю, рванули.

«Там», в утерянном «ином будущем».

Не всегда война подстёгивает развитие технологий. Иногда те, кто могут это сделать, отвлекаются на что-то другое? Сейчас остаётся только гадать про «моё время». Да и какое теперь – «моё»?

Теперь я полностью осознал, почему, несмотря на его гордость от созданного и даже работающего, как и предполагалось, механического чудовища, член-корреспондент АН СССР так рьяно и исступлённо (от подвалившего счастья из будущего?) схватился за предложение возглавить на пару с Лебедевым проект по «электрическому вычислителю».

Всего то пара предложений в случайном мануале по процессору «Эльбрус»… а как это повлияло на его судьбу в той реальности, что ныне меняется из-за моего появления в ней августе 1940-го…

Сам механический монстр, как я знаю, через пару недель будет куда-то сплавлен по линии АН СССР и даже пристроен для практических дел, а Брук и Лебедев и весь расширявшийся коллектив лаборатории вовсю погрузились в новую, по настоящему гигантскую задачу.

Буквально единицы подобных агрегатов по миру существуют сейчас. Брук рассказал о известной ему удачной работе некоего Вэнивара Буша, создавшего лет десять назад за океаном весьма удачный и мощный «дифференциальный анализатор» в котором, судя по имевшимся обрывочным сведениям, присутствовала не только механическая, но какая-то радиотехническая часть.

После срочных раскопок в переводной иностранной научно-технической литературе в том направлении при поддержке Иоффе, срочно подрядившего кого-то в «Ленинке» и Сила знает где ещё, нарыли кучу материала в иностранной периодике. Кроме того пара подсказок пришли аж из США по линии товарища Фитина:-) Видимо, кого-то из атташе, разбирающихся в технике, подрядили пошуровать тем или иным способом по тамошним библиотекам. Какого-нибудь университета или публичной? Но сие – только мои догадки. Лезть с подобными вопросами к Фитину, который бывает у нас, незачем.

Там, в иноязычной периодике, такое полезло… поначалу проявилась фамилия Шеннон, вертевшаяся у меня в памяти в связи с «неизвестно чем» и прояснившаяся после внимательного прочтения всех книг на компе как – «имевший отношение к появлению слова бит» (BInary digiT), «присобаченного» на заре ИТ к двоичному разряду. А далее, случайно потянув за эту ниточку и мои смутные ассоциации со словом IEEE, уверенно опознанным как существующее во многих стандартах будущего, связанных как с «электроникой», так и с электротехникой, так и программным обеспечением. Стандарты, интерфейсы, протоколы…

К слову говоря, я прекрасно помнил о том, что многие стандарты моего мира, фактически рождались в «пиндостане», прогибавшем реальность под себя при захвате торговых рынков и во множестве передовых научных исследованиях. Р-р-р… давний скрежет зубов меня, американофоба и интернетно-диванного патриота, не смог заставить идти против признания очевидной правды «первородства» и приоритетов в открытиях. Как ни было смешно, но вынужден был признать, что подобный мой внутренний настрой, некий «реваншизм» (как крестили его через губу в 21 веке в сети) глумившиеся над «патриотами» эмигранты на канаденщину, брайтон-бич, землю обетованную и «внутренние эмигранты», внёс свой вклад в решение «сотрудничать со Сталиным», зиждившееся на скальном основании побуждений «спасти от смерти в войне как можно больше наших».