Гордая пленница - Делайл Анна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/51
• Следующая

Изабо быстро вышла из воды и оделась. Рубашка еще сохранила тепло его тела. Это было прекрасно. Она вдыхала его запах, не менее прекрасный, чем дарованное им тепло.

— Могу я открыть глаза?

— Да.

Изабо уже закатывала рукава. Хотя рубашка была длинной, что оказалось очень кстати, но облепила мокрое тело.

Алистер снова улыбнулся.

— Ты хочешь выбросить и мою куртку?

— Да. Я лучше замерзну до смерти, чем надену то, что пахнет сточной канавой.

Она стояла перед ним, дрожа от холода, но он знал, что она сделает так, как сказала, и предпочел не спорить.

— Тогда иди сюда. — Говоря это, он уже сам шагнул к ней и обхватил ее голыми руками. — Мы сейчас оба замерзнем, безрассудная девчонка.

Он повел ее к лошади.

— Подожди минуту.

Изабо вырвалась и пошла к оставленной на берегу одежде, чтобы забрать из куртки свои вещи. Когда Алистер присел рядом, она держала в руке брошь Макферсонов.

— Твоего брата? — спросил он. Изабо кивнула. — А это кто? Я давно хотел спросить, но боялся. Думал, ты ответишь грубостью, если я осмелюсь сунуть нос в твои дела.

Она улыбнулась.

— Моя мать. Я почти не помню ее, но храню этот медальон.

Изабо начала подниматься и вдруг пошатнулась. Он тут же подхватил ее на руки, снова почувствовав страх за нее.

— Я просто ослабела, — сказала она. — Я ведь не могла двигаться. Целые дни сидела, пока вы не пришли. Мне нужна тренировка, вот и все.

Изабо впервые заговорила об условиях, в которых ее содержали, и он почувствовал неимоверное облегчение.

Раз она могла это сделать, значит, ее рассудок остался невредимым после таких переживаний, которые могли погубить более слабого человека.

— Тогда разреши тебе помочь.

Опасаясь, что она снова начнет спорить, Алистер сгреб ее в объятия и понес к лошади.

Проехав еще две мили, Алистер остановился у заброшенной пастушеской хижины. Его беспокоила Изабо. Она храбрилась, но лицо у нее было мертвенно-бледным, глаза ввалились, и, хотя они закутались в его плед, она все время дрожала.

Алистер развел костер, сварил последнюю овсянку, и, поев, они легли спать. Изабо не протестовала, когда он прижал ее к себе, потому что оба нуждались в тепле друг друга, а кроме того, хотя она никогда бы в этом не призналась, ей было необходимо чувствовать, что он рядом.

От усталости она сразу заснула, но Алистер провел довольно беспокойную ночь. Близость ее податливого тела, едва прикрытого его рубашкой, доверчиво прижавшегося к нему, лишала его сна.

На рассвете он почувствовал, что она шевельнулась, потом вздрогнула и застонала. Наверняка ей опять что-то снилось, и Алистер осторожно встряхнул ее.

— Изабо, — тихо позвал он. — Изабо, Изабо…

Она, похоже, не слышала его. Раздирая на себе рубашку, она подняла руки клину и разрыдалась. Поскольку Алистер не был уверен, что она проснулась, то, боясь, как бы она себя не поранила, сжал ее руки и перевернул на спину.

— Изабо, это сон, только сон.

В лунном свете он увидел, что глаза у нее открыты, но взгляд отсутствующий, и, хотя она больше не отбивалась, продолжала судорожно всхлипывать.

— Только сон, — повторил он. — Теперь все прошло.

Кивнув, она снова прижалась к нему, как будто от этого зависела ее жизнь. Алистер крепко обнял ее и спросил:

— Что тебе снилось?

— Разное, — прошептала она, уткнувшись ему в голое плечо, и надолго замолчала. Он уже подумал, что Изабо заснула, но она тихо сказала:

— Там были крысы. Сначала мне удавалось их отгонять. Потом, когда он посадил меня на цепь, они, казалось, поняли, что я не могу двигаться, и совсем обнаглели.

— О, Изабо, — простонал он.

— Вот куда привел меня сегодня этот сон. Иногда я бываю и в других местах.

Какое-то время они молча лежали, обняв друг друга.

Алистер ни о чем больше не спрашивал, надеясь, что Изабо успокоится и опять заснет.

— Алистер?

— Да?

— То письмо, которое я тебе оставила. Я написала, что не хочу тебя видеть. Никогда.

— Помню.

— Я рада, что ты не обратил на это внимания.

— Я тоже, Изабо. Я тоже.

Проснувшись утром в одиночестве, Изабо сначала испугалась. Он ведь не мог ее оставить? Конечно, нет, она до сих пор накрыта его пледом.

Она встала и пошла босиком по рассыпающимся камням руин, где они спали, к тому, что напоминало дверной проем. Отсюда она увидела Алистера, стоявшего на коленях у ручья, берега которого густо заросли ольхой.

Он был в одном килте и сапогах.

Она еще не успела подойти, а он уже повернулся и с улыбкой смотрел на нее. Короткие волосы стоят дыбом. глаза припухли от сна, но выглядела она не так плохо: лицо уже не было слишком бледным, поскольку ей пришлось преодолеть сотню ярдов до ручья.

— Ты выглядишь сонной.

— А ты окоченевшим.

— Естественно, — засмеялся он. — Я отберу свою одежду, если ты не будешь вести себя как следует. Это не пустая угроза.

— Можешь взять это, — сказала Изабо, снимая плед.

— Нет, оставь. Я только намочу его.

Вскоре она поняла, что он имел в виду. Склонившись над ручьем, Алистер вытащил недавно пойманную рыбину, положил на камень и принялся чистить кинжалом. Время от времени он полоскал ее в воде, чтобы смыть чешую.

Изабо удовлетворенно наблюдала за ним, поражаясь его ловкости. Когда это хозяин замка Данлосси научился ловить форель голыми руками? Он вдруг проткнул рыбу кинжалом, вспорол брюхо от головы до хвоста и вынул внутренности. Она с такой поспешностью отпрянула, что едва не упала.

— Что, шотландская девушка настолько брезглива? — засмеялся Алистер. — Ты меня удивляешь, Изабо.

Потом он увидел в ее глазах ужас и с трудом встал на ноги, вытирая руки о килт.

— В чем дело? — Он схватил ее за руку. — Сядь, Изабо. Что случилось?

— Ничего. — Она села на камень и попыталась улыбнуться, но губы у нее дрожали. — Меня немного затошнило. Сейчас уже все в порядке. Глупо с моей стороны, правда?

Он встал перед ней на колени.

— Ты глупая? Никогда бы не сказал.

— Это из-за ножа, — призналась она, — и того, что ты сделал с рыбой. Ты застал меня врасплох. Я видела это тысячу раз, сама это делала…

— Пока Летбридж не пригрозил тебе ножом, и пока я не сделал того же.

— Ты?! Нет! Конечно, ты меня испугал, но ты не… ты не говорил мне ничего подобного. — Изабо отвернулась.

— Что он тебе сделал? — Она молчала, и Алистер заставил ее посмотреть на него. — Что, Изабо? Скажи мне.

Но она снова отвернулась. Когда он решил, что она ему не ответит, Изабо чуть слышно произнесла:

— Много чего.

— Что ты имеешь в виду?

Она прикусила губу, не зная, сможет ли говорить об этом. Потом сделала глубокий вдох.

— Его нож был хуже всего.

— И что он сделал тебе своим ножом?

— Он издевался надо мной. Отрезал мне волосы, рассказывал, что они делают с предателями вроде меня. Он срезал пуговицы с моей рубашки и сдернул ее с плеч. Я была привязана к стулу и не могла пошевелиться. Да и от страха тоже. Он водил острием ножа по моему телу, Алистер. Не могу описать, что я чувствовала, он выглядел таким порочным, как будто наслаждался тем, что делал. И все время говорил… если вспарывать умело, то… — Изабо опустила голову. — Предложил посмотреть, много ли он сумеет вытащить из меня, пока я не умру. И ранил сюда. — Она показала на живот. — Не глубоко, просто царапнул. А еще сказал, что я смогу чувствовать его руки у себя внутри, когда он… Я представила, что буду выглядеть, как эта рыба, и меня вырвало.

Алистер крепко прижал ее к себе.

— Прости, Изабо. Прости меня.

Хуже всего нож, сказала она, значит, было что-то еще.

Этот ублюдок мог ее изнасиловать. Есть определенные достоинства, если узнать ее поближе, хвастался Летбридж в Форт-Вильяме. Но возможно, он только смотрел на нее.

Возможно, просто издевался, водя острием ножа по ее телу.

• Предыдущая
• 30/51
• Следующая