Cloud Nine (СИ) - Роганян Нарине "Элинор Л" - Страница 5

— Прошло уже столько времени, — вдруг спохватилась Рецу, когда Хаттори уже в беспамятстве сопел. — Вы такие интересные собеседники, что я и не заметила, как часы превратились в минуты. А ведь нам надо выдвигаться в столицу, там меня тоже ждут.

Она попыталась встать, но Миура схватил ее за руку, подтягивая к себе. Какаши нахмурился, потому что по выражению лица Рецу, он понял — она явно не ожидала такой прыти от своего партнера.

— Куда же вы пойдете? Скоро солнце зайдет, оставайтесь с нами в этом рёкане, — говорил он пьяным голосом.

— Нам действительно пора, — вмешался Какаши. Эта фраза была единственная, что он выдавил из себя за столом.

— Все хорошо, Хатаке-сан, мы можем еще не надолго задержаться. Возможно, тогда мы смогли бы поговорить о делах? — Рецу пыталась освободиться от хватки Миуры, но своими морщинистыми руками он плавно гладил ее нежные тонкие запястья.

— С вами я готов говорить о чем угодно, — Миура томно прикрыл глаза, глядя на Рецу. Она ответила ему не менее заигрывающее, и махнула рукой своей служанке. Та из-за пояса вытащила какие-то бумаги и перьевую ручку.

— В прошлом месяце вы рассказывали мне о своих рисовых полях…

— Одно ваше слово, — Миура слегка приблизился к Токугаве, но она не отстранилась от его морщинистого лица. — Эти поля будут ваши.

— Моя подпись на этих бумагах значит намного больше, чем просто слово, — она тоже слегка приблизилась к нему, подсовывая бумаги ему под руку.

Тот на мгновение отодвинулся, чтобы прочесть текст, но все плыло перед глазами.

— В них не хватает только вашей подписи, — она наклонилась к его уху и обожгла мочку своим теплым дыханием. Миура содрогнулся от этого и дрожащей рукой поставил подписи на двух экземплярах, так и не прочитав текст. Рецу тут же вырвала один из них и всучила своей служанке, которая поспешно спрятала его за пояс и выскочила из комнаты.

— А теперь мне действительно пора идти, — сказала Токугава, отодвигаясь от Миуры. — Хаттори-сан уже порядком подустал, да и вам пора бы отдохнуть.

— Я требую, чтобы вы остались, — он попытался схватить ее рукой, но она ловко извернулась, как кошка, отпрыгнув от него.

— В этом больше нет нужды. Не волнуйтесь, за этот чудесный обед я заплачу, — она поклонилась ему и махнула рукой Какаши, чтобы тот уже вышел из оцепенения и открыл ей дверь.

Хатаке поднялся и поспешно отодвинул сёдзи.

— Токугава-сан, — позвал ее Миура, пытаясь встать, но количество выпитого сакэ не позволили ему этого.

Рецу торопливо двигалась к стойке с администратором, где ее ждала служанка. Какаши шел за ней, оглядываясь по сторонам, потому что думал, что за ними побегут и начнутся пьяные разборки.

— Я уже заплатила за ужин, как вы и просили, — Мэй поклонилась, когда Рецу и Какаши подошли к ней.

— Ты молодец, хорошо все выполнила, — она погладила ее по плечу, и на блиноподобном лице Мэй засияла улыбка.

Втроем они вышли, и их уже ожидал кучер. Второй повозки не было рядом, и Какаши растеряно оглядывался по сторонам. Он открыл дверь и снова подал руку Токугаве. На этот раз она воспользовалась его любезностью, но никак не посмотрела в ответ. Какаши ничего не ждал, но ему показалось это странным. После того, как Мэй села внутрь, он закрыл дверь и запрыгнул на запятки, и кучер хлыстом ударил лошадей.

Они быстро мчались на другой конец деревушки, где располагались минки, которые хозяева сдавали в аренду. И тут в голове Какаши все сложилось. Еще до приезда в Коноху, Токугава сняла одну из здешних минок, чтобы после завершения этой сделки, можно было отсидеться в укрытии. В любом рёкане их легко было бы обнаружить, даже не имея мозгов, ведь такой экипаж сложно где-то спрятать. Но только не в огромной минке — здесь для этого есть специальные конюшни. Как понял Какаши, Рецу заранее все спланировала, так как при заключении договора аренды с хозяином, она должна была бы обязательно присутствовать. И в голове Хатаке промелькнула одна теперь уже очевидная истина: у этой женщины ничего случайного не бывает. Каждое ее действие заранее продумано и несет в себе какой-то скрытый умысел.

Повозка остановилась возле одной роскошной минки, и Какаши быстро спрыгнул и открыл дверь. Как обычно сначала вышла Мэй, а за ней Токугава. В воротах их уже встречали два лакея и вторая служанка.

— Хатаке-сан, — Рецу развернулась к нему, отпуская поданную ей руку. — Мэй проводит в вашу комнату. Простите, но нам придется задержаться здесь до утра. Вы должны понимать, — она сделала небольшую паузу и многозначительно посмотрела на него, — после всего я просто не могу не принять ванну.

Какаши просто кивнул и проводил взглядом ее удаляющуюся с двумя лакеями и второй служанкой фигуру. Мэй покорно стояла рядом и ждала, когда Хатаке попросил ее провести в его комнату.

— Пожалуйста, оставьте эту книгу перед входом в мою комнату, — он протянул служанке свою драгоценность. Она даже не глянула на название, а просто молча кивнула и просеменила к энгаве.

Какаши сначала обошел минку со всех сторон, проверяя возможные к ней подходы. Кое-где он оставил ловушки, чтобы в случае чьего-то приближения он первый об этом узнал. Какаши заглянул и в конюшню, проверив все там. Не было ни слежки, ни шпионов, ни даже городских зевак.

Он лениво прошелся по красивому внутреннему дворику и восхитился, с какой любовью здесь все рассажено. Ему чужды подобные проявления творчества, но ему всегда нравилось, когда вокруг чисто и ухожено. Он разулся и уже босыми ногами прошелся по энгаве к той сёдзи, перед которой лежала его книга.

Он вошел в свою комнату и закрыл перегородку. Хоть был еще только вечер, но футон уже оказался расстелен в ожидании своего гостя. Рюкзак слуги также оставили в углу комнаты. Какаши снял жилетку и аккуратно сложил ее во встроенный шкаф. Он упал на футон и раскрыл книгу. Бегло просмотрев пару страниц, он понял, что его разум отказывается воспринимать текст. В мыслях Какаши раз за разом проигрывалась одна и та же сцена. Спектакль. Игра над пропастью для Миуры и Хаттори, и развлечение для Токугавы. Он не был уверен, что с этого выиграла Рецу, но выслушивать весь пьяный бред и терпеть все похабные прикосновения за просто так она бы не стала. По всей видимости, те рисовые поля, о которых она упомянула, теперь принадлежат ей, а Миура поймет это завтра, когда проснется с болью в голове. Вряд ли он потом что-то докажет, ведь документ действительно был подписан его рукой. Какое немыслимое коварство.

— Какаши-сан, вы позволите войти? — С улицы донесся голос Мэй.

— Да, конечно, — он сел на футоне, откладывая книгу в сторону.

Сёдзи отворилась, и Мэй поднялась с колен, занося дайбан с едой, оставляя его возле дзабутона в другом углу просторной комнаты.

— Токугава-сама велела накормить вас, потому что за обедом вы не притронулись к еде. Когда закончите трапезу, можете выставить дайбан на энгаве, а я его заберу.

Какаши молча выслушал эту речь и едва слышно произнес «спасибо», а Мэй низко поклонилась и, опустившись на колени, открыла сёдзи и быстро выскользнула. Хатаке пересел на дзабутон и взглянул на поднос. Свежие овощи, скумбрия и терпкий чай. По запаху такой же, от которого он прошлым вечером отказался.

Какаши с аппетитом съел все, что ему принесли и, как его просили, выставил дайбан за сёдзи. Он вернулся к футону и книге. Теперь на сытый желудок казалось, что и ход мыслей стал ровнее, и он снова может насладиться любимыми диалогами и выдуманными интригами. Как только это слово пришло ему в голову, Какаши понял, что интриг хватает и в жизни. Он решил, что непременно расскажет Джирайе об увиденном эпизоде женского коварства. Тот уж точно сможет оценить и подтвердить, насколько хитры и опасны бывают некоторые женщины.

Какаши посмотрел в окно, выходящее в сторону густого черного леса. На небе не оказалось облаков, которые бы портили собой черный полог и россыпь алмазов на нем. Какаши мечтательно наблюдал за тем, как переливаются звезды и задумчиво пересчитывал их. Но какое-то шебуршание со стороны энгаве отвлекли его. Он осторожно выглянул и увидел, как на дзабутоне устроилась Токугава. В руках у нее была кисеру, которую она только что раскурила. Рецу была одета в красивое юката, и теперь он мог яснее разглядеть ее фигуру. И Какаши тут же остановил себя. С какой стати ему разглядывать ее фигуру?