Хвостатым здесь не место! - Вострова Екатерина - Страница 17

Я повернулась на голос.

— Добрый вечер… — растерянно отозвалась я, с подозрением оглядывая интеллигентного вида мужчину в круглых очках и с козлиной бородкой.

В руках у него был кубик Рубика, грани которого он поворачивал, даже не смотря, что делает.

— Я, кажется, заблудился. Тополевый переулок, четыре — это следующая улица или эта? Навигатор показывает сюда, но тут везде такие заборы, не вижу табличек, — интеллигент развел руки в стороны, вроде как предлагая мне убедиться в том, что табличек действительно не видно.

— Вот тот дом — семнадцатый, — указала я на свой дом. — Насчет остальных не знаю. Думаю, вам нужно поискать в той стороне.

Я отвернулась, заканчивая разговор. Странные незнакомцы на улицах меня нервировали.

— Обязательно, так и сделаю, — хмыкнул мужчина.

Я прошмыгнула внутрь, а когда обернулась, чтобы прикрыть ворота, никого за собой не увидела. Выглянула, повертев головой. И куда делся козлобородый?

Уже собиралась выбросить его из головы. Мало ли фриков по улице ходит. Меня дочь дома ждет. Вот только взгляд зацепился за валяющийся в луже кубик Рубика, зловеще блестевший собранными гранями. У меня в детстве тоже была эта игрушка. Все, что я научилась с ней делать — собирать один цвет. А ведь этот очкарик даже не смотрел на свои руки.

Спину прошиб холодный пот. Человек, который собрал эту дьявольскую головоломку вслепую, вряд ли заблудится с навигатором. Поскорее закрыв ворота, поспешила в дом. Захотелось закрыться за всеми возможными замками, прижать Алю к себе и накрыться сверху одеялом для надежности. А вдруг это какой-то маньяк? Мало ли психов бродит по улицам.

Дверь в комнату, где спала доченька, оказалась закрыта. Сердце сделало еще один кульбит — я точно помнила, что оставляла ее приоткрытой. Не помня себя, рванула дверь, шумно врываясь внутрь.

— Тише ты, — внутри стоял Финик, держа на руках мою крошку. — Только успокоилась.

Я поставила чемодан с машинкой на пол, на цыпочках подходя ближе. Мужчина осторожно наклонился, укладывая Алечку обратно в люльку.

— Она заплакала, пришлось покачать ее на руках, — смущенно пояснил он, — не думал, что у меня получится.

— Спасибо, — я улыбнулась той гордости, что мелькнула у него в голосе. — Не ожидала.

— Почему? Думаешь, мной можно только пугать младенцев? — кажется, это его даже обидело.

— Нет, просто… Пока я лежала в роддоме, к соседкам по палате приходили мужья, и никто из них не решался брать ребенка на руки. А добровольно возиться с чужим малышом уж точно они бы не стали. Так что ты молодец.

— Я вчера ее часа два вызволял из соцслужб, так что успел привыкнуть, — хмыкнул хвостатый, хотя все равно было видно, что похвала ему приятна.

— Спасибо… еще раз, — понимая, что лучшего момента может и не представиться, а дальше тянуть с вопросом уже нельзя, я решилась. — Надеюсь, твоя девушка не будет против того, что мы здесь? Не хотелось бы стать причиной чьих-то разладов.

— Девушка? — мужчина округлил глаза. — С чего ты взяла, что у меня кто-то есть?

— Когда я пришла вчера, ты был не один. И сегодня, когда ты говорил про «твою Марину», я подумала…

— Подумала она, — скривился Финик. — Сама придумала, сама обиделась.

— Я не обижалась. Это вообще не мое дело, — я отступила на шаг, уже жалея, что подняла эту тему.

— Когда я говорю «моя», это ведь не значит «моя женщина», в том случае я имел в виду нечто вроде «мой человек», — я почувствовала, как нечто упругое свернулось вокруг талии, и секунду спустя хвост Финика крепко удерживал меня рядом с ним. — Тебя, например, я бы тоже мог так назвать.

— Вашим человеком? — я попыталась отогнуть назойливую конечность, но с тем же успехом можно было отогнуть стальной прут. — Хвост на всех «ваших людей» так реагирует? Не завидую я вашим деловым партнерам. Отпустите уже!

— Тише, разбудишь Алевтину, — расплылся в улыбке хвостатый, не делая ни малейшей попытки мне помочь. — И вообще, ты сама спросила.

Да, спросила про то, что это за девица была у него вчера вечером. Но, видимо, отвечать на это он не собирался.

Его горячий шепот обжёг ухо, вызывая мурашки и легкую дрожь. В голове мелькнули образы рыжей девушки, страстно целующейся с Фиником, и я против воли облизала губы и чаще задышала, а в груди поднялась волна протеста.

Боже, неужели я ревную?

— Очень маленькое число людей способно ужиться рядом со мной, — вкрадчиво начал он, осторожно положив руку мне на плечо. — Когда мы увиделись впервые, я подумал, что ты одна из немногих. Правда, когда ты пришла ко мне и начала сыпать оскорблениями, я сильно засомневался, что условия все же сошлись. Одна маленькая гордячка серьезно умудрилась вывести меня из себя, а это случается редко.

Я слушала, затаив дыхание, его шепот в темноте комнаты казался лаской. Я благодарила Вселенную за то, что хвостатый сейчас не видел моих покрасневших щек, закушенной губы, судорожно сжатых ладоней. Не давая себе окончательно раствориться в этом распаляющем воображение голосе, хрипло спросила, цепляясь за предпоследнюю фразу:

— Какие условия? О чем ты?

— Любишь сказки, Кристина? — усмехнулся он, поглаживая большим пальцем обнаженный участок кожи на предплечье. — Тогда ответь мне сама, какая главная сила в сказках? Что способно на любые чудеса?

— Философский камень? Лампа Аладдина? — наугад ляпнула, не до конца вникая в вопрос.

— Любовь.

— А что не так с любовью?

Все магическое влияние его голоса как рукой сняло. Я снова попыталась отпихнуть Финика, и на этот раз, видя мое раздражение, он наконец разжал хвост. Решила, что сейчас он начнет «заливать» про то, что он влюбился в меня с первого взгляда, или еще какую-нибудь подобную чушь, и я окончательно в нем разочаруюсь. Хотя бы потому, что сама в это не верю, да и не похож он на влюбленного человека… или нечеловека.

— Для того чтобы ужиться рядом с нечистью и не испытывать дискомфорта, нужна большая и светлая — настоящая — любовь… с того света. Это довольно редкое явление, на самом деле. Умершие родственники есть у всех, но редко когда чувства оказываются настолько сильны, чтобы связывать человека с гранью мира живых и мертвых. Обычно невосприимчивыми к нечисти оказываются дети, рано лишившиеся родителей, или, наоборот, родители, лишившиеся детей, да и то не всегда.

С того света? Горло перехватило от осознания того, что говорит Андрей. Насколько сильно любил меня Ваня? Мы с мужем всегда были близки, почти никогда не ругались, стараясь не огорчать друг друга по пустякам. И вот теперь Финик утверждает, что чувства мужа — буквально одни на тысячу, на миллион. Настоящие, искренние и настолько сильные, что даже после его смерти они остались в реальном физическом мире.

— Зря я это сейчас сказал, — Финик грустно улыбнулся. — Может, хочешь чего-нибудь выпить? Чай, сок, воду?

— Нет-нет, — я тряхнула головой, пытаясь избавиться от щемящей грусти. — Я взяла заказ на работе, если ты не против, то займусь им. Или, может быть, надо что-нибудь приготовить? Я помню, что обещала вести хозяйство.

— Ну, если ты сама вспомнила об этом, — хитро прищурился Андрей, — то завтракаю я в семь утра.

— И что ты хочешь на завтрак?

— Удиви меня, — хмыкнул он, выходя в коридор и оставляя меня одну.

Вроде бы я должна была возмутиться. На работе я часто любила повторять: «Без точного ТЗ и результат ХЗ», но вместо этого в очередной за сегодня раз вспомнила мужа, и сердце пропустило удар. «Удиви меня» — он так часто это повторял на мои вопросы, что ему купить в магазине или приготовить, что это стало нашей «особой» фразой. И вот теперь Финик туда же.

Вздохнув, я проверила Алечку и принялась распаковывать швейные принадлежности. За всеми этими откровениями я совершенно расслабилась, а между тем, дел у меня еще вагон и маленькая тележка. Если проблема с жильем временно решена, то остается еще куча всего, что требует внимания, сил и времени.

Завтра Финик покажет мне текст предварительного договора купли-продажи, нужно будет позвонить свекрови и договориться о встрече, чтобы обсудить с ней ее долю. Она обещала подать на меня в суд, но, надеюсь, здравый смысл всё же возобладает, и нам удастся договориться мирно.