Доктор 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 7

Отец с сестрой быстро приканчивают ещё две бутылки пива и, переглянувшись, наклоняются над «волшебным» пакетом за следующей парой.

Мать продолжает изображать Жанну д’Арк вперемешку с «ВАРЯГОМ».

Лена, под шумок бросив украдкой взгляд в зеркало на моих, вопросительно поднимает правую бровь. Я киваю в ответ, и скорость с девяноста плавно растёт до сотни с лишним, благо, трасса в это время дня почти пустая.

К дому подъезжаем буквально через пятнадцать минут, под явное облегчение матери (демонстрируемое выдуванием воздуха сквозь плотно сжатые губы), и нейтральное любопытство сестры и отца.

Дружно разобравшихся с доброй половиной пива в пакете по дороге.

— Сейчас твоим будут нужны оба туалета, — тихонько хмыкает мне на ухо Лена, без каких-либо объяснений выхватывая большую сумку из рук моей матери.

В первый раз за всё время смотрящей на Лену с благодарностью.

— Ты смотри… Что-то в горах сдохло… — бормочет на это отец, которого слегка пошатывает, и не только от усталости вследствие перелёта.

— Так они и жили: бедно, но весело, — ни к кому не обращаясь, говорит сестра, принимая от меня из рук ключи и поднимаясь по лестнице к лифтам.

Дома, как и предсказывала Лена, мои со скоростью звука рассасываются по обоим туалетам (сестра и отец) и одной ванной (мать), а мы с Леной быстро разогреваем то, что было приготовлено лично мной с утра для перекуса после аэропорта: фасолевый суп, котлеты, пара салатов (один из них — тёплый, с тунцом).

Лена уже переливает в высокий кувшин компот из большой кастрюли, когда на кухне появляется мать. Окинув взглядом стол и сервировку, она не сдерживает удивления и, подняв бровь, поворачивается к Лене:

— Впечатляет! Не ожидала, что вы… — мать неопределённо водит рукой, обозначая конфигурацию блюд на столе. — Респект! Снимаю шляпу! И пахнет как хорошо… Если не секрет, какие специи?

Дальше я снова неприлично громко смеюсь, а Лена с серьёзным выражениям лица отвечает, как будто это всё готовила она:

— В супе паприка, базилик, тимьян, молотый чеснок, укроп и сельдерей. Ещё — немного перца «чили», но этого совсем чуть-чуть. Ещё — молотый грецкий орех, но он, пожалуй, и не специя. А полноценный ингредиент. И его там четверть стакана.

Я опять давлюсь от смеха, а мать неодобрительно окатывает меня взглядом (долженствующим, по её мнению, вернуть меня в степенное состояние) и уточняет:

— А в котлетах?

— Стандартная мясная приправа, — пожимает плечами Лена с ничего не выражающим лицом, не выходя из образа, — там тоже паприка, чеснок, чуть кориандра. Совсем немного молотой гвоздики.

Мать одобрительно кивает головой, многозначительно сводя брови.

А я иду спасать отца, поскольку из второй ванной в это время раздаются последовательно: вначале — звук падающего пустого ведра, потом — грохот упавшего на это ведро таза, затем звон разбивающихся стеклянных бутылочек шампуня и, на закуску, несколько нецензурных слов.

В батином исполнении.

В ванную захожу один, как единственный мужчина кроме отца. Оказывается, отец и в ванную взял с собой пива. Две бутылочки. Пока лежал и отмокал, прихлёбывая из горлышка — всё было ничего. Но на каком-то этапе он решил встать под душ. Поднялся. Держать бутылку в руках далее стало неудобно, он решил её поставить ко второй, на верхнюю полку над ванной (ему рост позволяет, он как Лена). Рука его, как говорится, чуть дрогнула, и вместо «поставить на полку бутылку» он смахнул с полки ведро. Первым движением. Это оно и зазвенело. Далее он попытался поймать злосчастное ведро на лету, но не преуспел: смахнул вместе с ним ещё и таз с сушилки для полотенец. На каком-то этапе, одна бутылка вырвалась из руки, это её звон я принял за шампуни. Затем к ней присоединилась и вторая с полочки.

Всё это отец рассказывает мне на ходу, попутно пытаясь перетянуть полотенцем левую руку, неловко разрезанную о стеклянную полочку. Также наполовину отколотую то ли ведром, то ли тазом. То ли обеими бутылками сразу.

Сдерживая смех, аккуратно и быстро сметаю осколки стекла в угол ванной, чтоб босой отец не порезался, и командую ему быстро одеться.

Когда мы появляемся на кухне, лицо матери из нейтрально-отстранённого становится вожделенно-предвкушающим:

— А я говори-и-и-ила! — с явным удовольствием поднимает палец в воздух она.

Но что именно она говорила, дослушать не удаётся, поскольку в этот момент на шум появляется сестра:

— Что стряслось? — бросает она с порога, нервно оглядывая по очереди всех присутствующих. — Ох ты ж… — её взгляд предсказуемо тормозит на отце. — Это в больницу нестись теперь?..

— Не надо никуда нестись, — чуть хмуро роняет Лена, глубоко вдыхая и выдыхая. — Сейчас всё будет, прямо на дому.

Когда Лена через минуту возвращается из машины со своим «чемоданом» (выступающим в роли аптечки), я уже успеваю напомнить, кто она по профессии. Отец выслушивает это всё безмятежно, как и сестра. Мать нервно ходит из угла в угол.

— Вы точно справитесь? — набрасывается мать на Лену с порога, подозрительно косясь на «чемодан» с красным крестом на крышке.

— Точнее не бывает, тут и справляться нечего, — бормочет Лена, в мгновение ока раскрывая «аптечку», фиксируя руку отца на столе и начиная уверенными, явно многократно отточенными движениями обрабатывать рану. — Потерпите? — спрашивает она отца. — Вы же вроде «под наркозом»? Хи-хи…

Сзади раздаётся недовольное сопение матери.

— В принципе, могу уколоть местный, но вопрос, как оно на вас подействует, — продолжает объяснять Лена. — В конкретно текущем состоянии.

— Он потерпит, — отвечаю за отца я, поскольку тот чуть притормаживает (то ли под влиянием алкоголя, то ли от лёгкого эмоционального шока).

За это время, я уже разобрался с частотами отца. Не скажу, что прямо заменю собой анестезию; но батя действительно за это время успел здорово «заглянуть в рюмашку». Не сказать, что он ничего не чувствует; но на коже явно потерпеть в состоянии. Ну и я помогу…

— А вы и шить умеете? — не может скрыть любопытства мать, заглядывая в Ленину аптечку через её же плечо, когда Лена уже всё заканчивает и накладывает повязку. — Вы и хирургию знаете? И у вас все материалы с собой…

— Тут не хирургия. Так, поверхностный шов в пять тычков. Мелочь… И у меня с собой всегда вообще всё, что можно унести. Раньше, по молодости и по дурости, я даже компактный дефибриллятор с собой возила. С функцией мониторинга. А уж шовный материал и иглы — сам бог велел… Я всё же реаниматолог, — отвечает Лена, хлопая отца по руке над повязкой. — Всё. И не надо никуда ехать.

— О, спасибо, было даже не больно, — чуть удивляется отец, за эти несколько минут уже полностью пришедший в себя. — Это надо простимулировать…

Стимуляции бати сводятся к бутылке «Джека Дэниелса», которая извлекается всё из того же Лениного саквояжа с медициной:

— Запас двойного назначения, — поясняет Лена на вопросительный взгляд сестры. — Мы же дома алкоголь не держим, так как не пьём.

К «Джеку» вместе с отцом присоединяются и сестра, и мать (последняя — махнув рукой и беззвучно прошептав что-то пару раз). В итоге, через час все накормлены, напоены, вид имеют умиротворённый и разбредаются по комнатам спать.

Мы с Леной оговариваем, что поедем к себе (не уточняя деталей), и под явно благодарные взгляды родни откланиваемся.

— А как ты поняла, что нам лучше свалить? — спрашиваю Лену в подъезде, когда мы спускаемся вниз.

— Элементарно, Мелкий, — меня снова хлопают ниже спины. — Сестра твоя сразу сказала, что одна комната — её. И заняла её моментально.

— Ну да, это и была её комната…

— Во-о-о-от, — вверх взмывает назидательно поднятый палец. — Батя твой явно должен поспать, это понятно…

— М-да уж. С очевидным не поспоришь, — вздыхаю. — Да и маманя ему б голову таки открутила бы. Если бы он спать сейчас не пошёл.