Юся и эльф (СИ) - - Страница 46

...тогда, наверное, понравилась. А может, дело не во мне... может, даже совершенные эльфийские леди устают от своего совершенства.

...в следующий раз я проснулась ближе к полудню. Голова не болела.

Я ее потрогала, убеждаясь, что она все же на месте. Но не болит. В отличие от ног, которые придавил своей тяжестью маншул. Стоило мне пошевелиться, и кошак приоткрыл один глаз, правда, лишь затем, чтобы снова его закрыть.

— Слезь с меня, — попросила я, пытаясь спихнуть маншула.

Он широко зевнул.

И не пошевелился.

— Между прочим, я тебя создала, я тебя и... — я щелкнула пальцами, но кот лишь ухом дернул. — Мне в туалет надо!

Нет, я далека от мысли, что низшая нежить способна понимать человеческую речь, но кот тяжко вздохнул и сполз. Слегка. Позволяя мне вытащить правую ногу.

И левую.

И встать.

Он растянулся на моей постели, умудрившись занять ее всю, и зарокотал.

— А... где все?

Спрашивала я у кота, но отозвался почему-то Глен.

— Завтракать будешь? — крикнул он. — Твой ушел. Велел сидеть дома... слушай, а он у тебя не такой и зануда...

...старый Гарби был известен в узких кругах, как человек, способный достать если не все, то почти все. Были бы деньги.

К деньгам Гарби испытывал просто-таки нечеловеческую любовь. Правда, сомневаюсь, что его в полной мере можно было считать человеком. Лицо его было узко и несуразно, а фигура — длинна и тоже несуразна. Особенно в ней выделялись узкие плечи и длинные, ниже колен, руки с непомерно широкими кистями. Тонкие пальцы он украшал перстнями, всякий раз иными, и поговаривали, что где-то в этой комнатушке, забитой до потолка всяким хламом, скрываются заветные шкатулки, доверху полные перстней, цепочек, монет и прочих малых радостей.

Находились и безумцы, которые пытались эти самые шкатулочки отыскать.

Так говорили.

Не знаю. Мне вот хватило при первой встрече заглянуть в прозрачные, будто ледком подернутые, глаза, чтобы всякая дурь из головы выветрилась.

— С чем пришла? — а вот голос у Гарби был тоненький, девичий, и это тоже служило поводом для шуток. Правда... как-то так получалось, что рано или поздно шутка доходила до Гарби, а он обижался на шутника и поднимал ему цены.

Или опускал. Если, конечно, речь заходила о покупках. А покупал он, что характерно, тоже все. И платил порой куда больше, чем та же Гильдия.

— С заказом, — я переступила через обрывки конопляной веревки, заботливо стянутые в один пучок. Правда, задела несколько глиняных горшков, поставленных один на другой, и башня зашаталась к огромному неудовольствию Гарби. Оттопыренные уши его дернулись, но я успела предотвратить катастрофу.

— Вот, — не без труда, но я добралась до старого стола, за которым Гарби перебирал сокровища. Сейчас перед ним выстроилась армия оловянных солдатиков, которых он бережно протирал куском ветоши, сдирая и остатки краски. Я выложила пару золотых монет. — Мне нужен букет.

— Иди в цветочный, — Гарби выбрал из груды солдатиков одного, с перекрученною рукой, и поднес к глазам, прищурился, примерился и, ухватив за руку когтями, ловко повернул ее.

— Мне нужен особый букет.

Ветошь коснулась олова.

— Для эльфийской бабушки... на день ее рождения... — я замолчала, не зная, что еще сказать. Но Гарби уставился на монеты.

— Это задаток, — на всякий случай сказала я, хотя правила знала.

Он называл сумму, а клиент или соглашался, или нет.

Ни торгов.

Ни скидок.

Только одно лишь честное золото.

Гарби вздохнул, и тонкие длинные усы его, в которые он вплетал разноцветные нити, качнулись. Дрогнула оттопыренная нижняя губа, словно старьевщик того и гляди разрыдается, но... нет, он сумел справиться с собой.

— Особый? — уточнил он безнадежно.

— Особый.

— Проще заказать старушку.

— Старушка нужна, — тут уж я вздохнула. Сдается мне, Эль не обрадуется, если я избавлю его, пусть от несколько назойливой, но все же родной бабки. — И букет нужен.

Гарби покачал головой.

— Почему?

— Потому что и вправду проще заказать старушку, — он вернул солдатика в коробку, туда же сгреб прочих, выставленных на столешнице, а саму коробку отправил ниже, под стол, к другим, которых собралось великое множество. — Эльфы... они чуют.

— Что?

— Все.

— Не понимаю, — я опустилась на краешек древнего кресла, которое стояло здесь, сколько себя помню. Спинка его зияла дырами, а пару ножек заменяли кирпичи. — Что в этом такого... я думала пойти и купить роз, но что-то подсказывает, что этого будет мало.

Гарби величественно кивнул.

— И цветочный не подойдет... и что мне остается делать?

Широкая ладонь накрыла монеты. То есть, что-то мне да продадут.

— Ищи, — сказал Гарби, глядя на меня с откровенной жалостью. — Ищи то, что близко тебе самой. Они видят суть... иногда... а как оно выглядит, дело другое.

Ага.

Понятно, что ничего не понятно.

— Погоди, — монеты исчезли. То ли в узких рукавах, то ли в тайных карманах, которыми, поговаривали, была украшена одежда Гарби. Он отвернулся и исчез где-то за стеной коробок, чтобы вернуться спустя минуту.

В руках он нес горшок с чем-то... серовато-грязным, похожим на два мышиных хвоста, которые забавы ради воткнули в сухую землю.

— Поливать не пробовал? — поинтересовалась я, убедившись, что земля спеклась до состояния камня.

Гарби оскалился. А вот зубы у него были определенно нечеловеческими, мелкими и острыми.

— Сама и польешь.

— И что будет?

— Двадцать золотых.

Ага... то есть двадцать золотых с меня хотят вот за это чудо, которое еще не известно, живо или нет. Я потрогала висящий хвост. Наощупь он был столь же сух, как и земля, из которой он торчал. С другой стороны, Гарби никогда не обманывал своих клиентов.

Денег было жаль.

Себя тоже.

И Эля... и...

— Ты ничего не слышал случайно про то... что в городе пропадали маги? — я положила двадцать пять, разделив их на две кучки. — Темные. Или светлые...

...эксперименты, они такие, требуют определенной дотошности. И если у Глена духу не хватило бы убивать, еще не значит, что мой папенька столь же щепетилен.

— Слышал. Случайно, — золотые монеты исчезли, а во взгляде мелькнула тень интереса. — Чужаки. Темные. Пятеро. Светлые... пятеро. За прошлый год.

— А за этот?

— Говорят, что нежить порвала... полезли на Старый город... и вот... а их, между прочим, предупреждали, да... а еще говорят, что в нынешнем году скоропостижно скончался многоуважаемый Фельгюс Ильдераси. Весьма себе знающий человек... предыдущий глава Гильдии... на редкость принципиальным был человеком.

— Что еще говорят? — как-то про смерть Фельгюса я слышала, но... в то время имелись у меня куда как более насущные проблемы.

Да и стар он был.

И от дел отошел еще до моего рождения. Или сразу после? Матушка, помнится, весьма грубо о нем отзывалась, что-то у них не вышло...

— Что его правнук тоже весьма любопытный молодой человек, не желающий понимать, что в некоторых делах любопытство будет излишним.

Ага...

И ого... и не знала, что у старика была семья.

— А еще, что твоя матушка училась у старика, — Гарби позволил монетке мелькнуть меж пальцев. — И он был весьма ею доволен... пока не произошла одна некрасивая история.

— Какая?

Монетка исчезла, а Гарби протянул раскрытую ладонь.

— Сколько?

— За старую сплетню — золотой.

Нужно ли оно мне? Нет, я не обеднею, как-то вдруг вышло так, что у меня появились деньги, но... это же не значит, что их нужно тратить.

— Вы, люди, не до конца осознаете, что будущее проистекает из прошлого. Хочешь понять, что происходит? Оглянись.

Я оглянулась.

Отчего б не воспоследовать мудрому совету, тем паче бесплатному. В моем прошлом были следы на пыльном полу, веревки, корзины и треснутые горшки. Чучело человечка с вытертым добела лицом. Старая кукла. Что-то еще...