Аукцион холостяков - Делакорт Шонна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая

Он открыл перед ней дверцу машины, помог выйти, взял за руку и не отпускал, пока они шли к парадному входу. Отперев замок, она повернулась к нему:

— Давай что-нибудь выпьем.

— С большим удовольствием. Внутри Кэтрин негромко позвала:

— Черил, мы вернулись! Они поднялись в диванную. Черил спустилась с третьего этажа.

— Я как раз проверяла Дженни. Она недавно просыпалась, приснилось что-то.

Кэтрин сдвинула брови, по лицу ее пробежала тень, она сокрушенно покачала головой.

— Я надеялась, что это уже прекратилось. Бедняжка, ей до сих пор одиноко и страшно. — И, устремив взгляд куда-то в пространство, она шепотом добавила, как бы про себя:

— Поймет ли она когда-нибудь, что ее любят и берегут? — Она хорошо помнила, как трудно было ей в детстве вновь задремать после приснившихся кошмаров. Сколько сил она потратила, чтобы похоронить эту боль — а потом вновь воскрешать ее вместе с психоаналитиком. Впрочем, результат вполне стоил каждой минуты заново пережитых страданий.

Услышав, с какой мукой прошептала она эти слова, Скотт вспомнил тот гнев, страх, боль и беспомощность, которые промелькнули на ее лице и отразились в глазах, когда он так неудачно пошутил насчет ее воспитания. Он обнял ее за плечи и, успокаивая, прижал к себе. Неясно было, что она скрывает, но эта тайна причиняла ей невыразимую боль.

— Ну, я пошла, а то Дэн не впустит меня в дом. — Черил подхватила со стола куртку и сумочку.

Скотт последовал было за ней.

— Уже поздно и темно. Давайте я провожу вас до машины.

Черил снисходительно улыбнулась.

— Вы очень любезны, сэр, но в этом нет необходимости. Спокойной ночи. — Она спустилась по лестнице и вышла из дома.

Скотт снял пиджак, перебросил через спинку диванчика и, прежде чем усесться, ослабил галстук.

В глазах у Кэтрин засверкали озорные искорки.

— Устраивайся поудобнее, не стесняйся. Он похлопал по подушке рядом с собой.

— Садись уж и ты.

Подходя к диванчику, она уже вся трепетала.

— Ты что-то предлагаешь? — Тон ее был шутливым, но сердце билось так, что дыхание перехватывало.

— Я не предлагаю — я уже предложил. Комната была так наэлектризована сексуальным напряжением, что казалось, вот-вот посыплются искры. Это чувствовали оба. Оба были и источником, и приемником этой энергии, ими овладели силы, от которых нет спасения. У нее закружилась голова, когда он взял ее за руку и притянул к себе.

Оба молчали: слова казались совершенно ненужными, они могли даже разорвать ту чувственную пелену, которая обволакивала их. Его губы хватали, кусали, пожирали — он не мог насытиться ею. Он хотел ее всю, целиком. Все остальное перестало в этот миг существовать.

— Мама! Мама! — прорезал тишину крик Дженни, который словно окатил обоих холодной водой, мгновенно погасив охватившую их страсть.

Кэтрин вскинулась.

— Дженни! — Она оттолкнулась от Скотта и выбежала из комнаты. Сердце по-прежнему колотилось, но причина была уже в другом. Дженни привиделся очередной кошмар. Кэтрин было хорошо известно, что это такое. Когда-то и она просыпалась с криками среди ночи.

Она села на край постели, прижала Дженни к себе и принялась ее укачивать.

— Все хорошо, Дженни. Видишь, я с тобой, больше никого нет. — Ласковыми словами она продолжала утешать рыдающую малышку.

Все произошло так быстро. Только что он держал в руках нежную, сводившую его с ума женщину — и вот он уже один. Скотт остановился в дверях спальни и стал смотреть, как Кэтрин убаюкивает ребенка. Не замечая его присутствия, она продолжала тихо говорить:

— Все хорошо, Дженни. Я с тобой, никто тебя не обидит. — Боль и тревога на ее лице сменились выражением твердой решимости. — Я знаю, что с тобой, знаю, чего ты боишься. Мне самой в детстве снились всякие ужасы. Никто тебя больше не тронет, я обещаю. Я никому не дам тебя в обиду.

Скотт был ошарашен ее словами. Он не знал, как следует их понимать. Ему были известны только отдельные обстоятельства из жизни Кэтрин, и он не мог склеить их воедино. Дженни уже перестала плакать и, кажется, вновь уснула, а та все качала ее и качала.

— Ну как она?

Кэтрин вздрогнула. Она и не подозревала, что он здесь, в комнате, и что-то мог услышать.

— Кажется, уснула. — Она подоткнула одеяло. Девочка спокойно и беззаботно посапывала, никто бы и не подумал, что пять минут назад она заходилась от плача.

Он взял Кэтрин за руку и вывел ее из комнаты.

— Ну, а ты как?

— Я? А что со мной сделается? — Его вопрос насторожил ее. Что это ему в голову взбрело? Она почувствовала, как осторожные пальцы приподнимают ей подбородок. Пристально вглядывался он в ее глаза, как в душу, обшаривая все уголки. Потом поцеловал ее — не страстно и требовательно, а мягко, успокаивающе.

— Ты какая-то совершенно особенная, Кэтрин Фэрчайлд. — Он долго не отводил взгляд, словно ожидая ответа на незаданный вопрос. Наконец прервал молчание:

— Завтра утром, в половине одиннадцатого, я жду вас с Дженни у себя дома. Поедем всей компанией паромом на остров Эйнджел и устроим там пикник.

— Хорошо, мы будем.

Он взял свой пиджак. Настроения уже не было, чары развеялись. Он неохотно спустился к выходу.

Билли громко захлопнул книгу.

— Господи, я не могу уже. Для чего все это? Линн Блейк строго посмотрела на него.

— Все ты можешь. Нужно просто сосредоточиться. Ты парнишка смышленый, иначе за четыре года на улице непременно увяз бы в наркотиках или угодил в исправительную школу. Так что, — она похлопала по обложке, — за дело, молодой человек.

— Мама, ты где? — раздался из гостиной голос Скотта.

Билли швырнул книгу на обеденный стол и вскочил на ноги.

— Господи, что там еще?

— На кухне, дорогой.

— Я хотел у тебя позаимствовать… — Скотт запнулся при виде Билли.

— Что позаимствовать? Скотт озабоченно нахмурился.

— Я не помешал?

— Нет, что ты. Билли вызвался помочь мне кое в чем. Мы как раз обсуждаем, что он должен сделать.

Скотт заметил, что напрягшееся лицо Билли облегченно расслабилось. Линн не стала ничего объяснять, Билли и вовсе молчал, так что Скотт решил не вдаваться в подробности.

— Мне нужна корзина для пикника, — он уставился в пол, — и к ней уж заодно какое-нибудь содержимое.

Глаза Линн заискрились, она не скрывала своего удовольствия.

— Завтрак на сколько человек?

— На двоих.., то есть троих.., словом, двое взрослых и один ребенок. — Тут уж и Билли с усмешкой стал созерцать смущенного Скотта.

Скотт нес корзину, а Кэтрин вела за руку Дженни. Они сели на паром и вскоре очутились в государственном парке, раскинувшемся на острове Эйнджел посреди залива Сан-Франциско. Скотта удивил костюм Кэтрин: старые потертые джинсы, майка и теннисные туфли. Волосы снова заплетены в косу, а косметики почти не было.

Она совершенно не напоминала ту преуспевающую общественницу, которая предстала перед ним в первое утро. Он все не мог поверить, что эта женщина так быстро вошла в его жизнь, умело руководя событиями.

Ведь убедила-таки она его принять участие в аукционе холостяков. А сколько раз он пытался вытащить мать из дома и вовлечь в какое-нибудь полезное дело! И вот пожалуйста: она с огромным удовольствием работает в центре. А Билли трудится на одной из его строек, да еще в чем-то помогает матери. Странная штука жизнь.

Облюбовав местечко, Скотт расстелил под деревом одеяло. Столик они решили не брать — Кэтрин хотела “старомодный пикник”. После завтрака они пошли гулять по лесной тропинке. Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, земля была расчерчена причудливой чересполосицей света и тени. Легкий ветерок шелестел листвой.

Он держал Кэтрин за руку. Дженни бежала впереди, пряталась за деревьями и внезапно выскакивала с воинственным кличем. Они “пугались”, девочка хохотала и уносилась вперед.

— Представляешь, Скотт, она впервые в жизни может свободно бегать, играть и смеяться, как все дети. — Лицо Кэтрин было печально. — Что с ней будет? Удастся ли найти ей постоянный дом и заботливую семью?

• Предыдущая
• 16/33
• Следующая