Слово и Чистота: Отражение (СИ) - Зайцев Александр - Страница 13

Поднявшись по узким ступеням вверх, вышел на уже знакомую мне каменную площадку, с которой открывался столь впечатливший меня в прошлый раз вид на залив. Поднялся и замер, застыл.

У медитационного круга, поджав колени под подбородок и обхватив ноги руками, сидела девушка, одетая в светлые брюки, стоптанные кроссовки и свободно сидящую блузку. Глубоко вздохнув, я присел напротив неё и вышел из Излома.

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

Разумеется, она не только меня тут же заметила, но и услышала рев от моего перехода в реальность.

Заметила и увидела, но даже не моргнула, так и продолжила сидеть с открытыми глазами, не шелохнувшись, не вздрогнув от неожиданности. Её взгляд был настолько полон боли и горечи, что не надо быть сенсом, чтобы почувствовать то внутреннее опустошение, которое полностью её поглотило.

Будь на моем месте настоящий Изао, он кинулся бы теребить, расспрашивать, возможно, утешать. Я же поступил совсем иначе. Отзеркалил её позу, также подобрав колени и обхватив их руками, замер. Конечно по человечески правильным было бы поднять при этом забрало, но, видимо, я слишком циничен и параноидален, раз не могу открыться даже в такой ситуации. Поэтому просто сидел рядом и молчал. Минуту, пять минут, десять…

Не шелохнулся даже тогда, когда через полчаса почти не слышно появился седой монах и поставил между нами чайный набор. Поставил, молча поклонился и ушел, оставив нас сидеть, как каменные изваяния.

Ароматный пар от заварочного чайника невысоко поднимался в свежем утреннем воздухе, будто рукотворный легкий туман. В моем горле давно пересохло, но сдержал себя и даже не потянулся к оставленным монахам пиалам. Сквозь забрало я смотрел в чужие потерянные невероятно красивые еще недавно, а сейчас совершенно пустые глаза, в надежде все же разглядеть в них хоть какой-то огонь жизни.

У меня уже затекли ноги, а пальцы начало сводить судорогой, как сидящую напротив качнуло, и девушка беззвучно завалилась на бок. Едва успел подставить ладонь и поймать её голову, прежде чем она ударилась о камень. Затем уложил потерявшую сознание Майю поудобнее, разместив её голову у себя на коленях, снял перчатку с левой руки и монотонно поглаживая её волосы, принялся напевать единственную известную Изао колыбельную.

Мои пальцы касались её волос, и каждое такое прикосновение отзывалось внутри меня ноющей, тягучей болью. Болью не физической, моральной. Умный человек на моем месте, наверное, что-то сделал. Или по крайней мере не тратил бы время зря, а анализировал сегодняшнее утро, прошедшие переговоры с Рыцарями, поступок Крикса, причину отсутствия ту Чонга в стенах обители. Но то умный, а я просто сидел, гладил волосы Майи и с каждым движением во мне умирала небольшая частичка души, из тех что отвечает за сострадание, сочувствие, прощение…

Течение времени, а точнее наше восприятие его, довольно странная штука. Иногда минуты тянутся как часы, а бывает, что часы пролетают будто секунды. Вот и сегодня солнце поднималось все выше, а я сидел на одном месте, держа голову девушки на коленях, и совершенно не чувствовал полета минут. Спроси у меня кто-то «сколько сейчас времени» и я бы затруднился с ответом, поэтому мне сложно сказать, как долго Майя спала.

Принесенный и поставленный рядом с нами монахом чайник давно остыл, и за все это время нас больше никто не тревожил, ни один из послушников не поднимался на площадку, не выглядывал из-за изгиба лестницы.

Солнце уже было довольно высоко, когда ресницы Майи дернулись. Я убрал ладонь от её волос, в остальном же не изменил своей позы. Девушка еще пару минут лежала, притворяясь спящей, прежде чем открыла глаза.

В очередной раз за сегодня почувствовал себя бесчувственной сволочью, когда её взгляд вместо моих глаз уткнулся в непроницаемый щиток затемненного стекла мотошлема. Не правильно это, но ничего не могу поделать со своей паранойей, даже в такой важный момент никак не переступить через неё.

Несколько секунд взгляд Майи скользил по непрозрачному забралу, после чего девушка дернулась и резко села. От этого быстрого движения у неё, видимо, свело ногу, что и немудрено, столько времени-то пролежать в не самой удобной позе, да еще и на камнях. Шипение, сорвавшееся с её губ, вследствие неожиданной боли прогнало остаток сна.

Размяв пальцами щиколотку, девушка поправила волосы и, дернув плечом, игнорируя моё присутствие, потянулась к чайнику. Наполнила пиалу холодным чаем и, сделав большой глоток, при этом явно не чувствуя вкуса, встала на ноги и подошла к краю площадки. Порыв морского бриза разметал её прическу, но она этого не заметила, продолжая молча стоять и смотреть на залив.

Я не мешал ей, давая собраться с мыслями. Да и по правде все заготовленные фразы куда-то вылетели из моей головы. Взрослый, умудренный опытом мужчина в облике малолетнего парня просто сидел на камнях и не знал, что сказать. Удивительно, так как еще несколько минут назад в моей голове рождались десятки вариантов того, как же начать разговор. А сейчас их нет, пусто.

— Спасибо. — Простое слово разрушает тишину.

А она все же молодец. Реально молодец. Сумела взять себя в руки, никакой истерики, никаких обвинений, простое «спасибо». Оценила ситуацию, пришла в себя и заговорила только тогда, когда взяла под контроль свои мысли и чувства. Такой сдержанности нет даже у многих битых жизнью мужиков.

Поднимаюсь на ноги и подхожу к девушке. Всего несколько шагов, а успеваю себя одернуть от желания подойти и приобнять её за плечи. Этот жест сейчас будет очень неуместен, он скорее не приободрит, а приведет к обратному эффекту. В итоге просто встаю рядом в полуметре справа. Безоблачное небо, игра солнечных бликов на морских волнах, белоснежные паруса у горизонта — вся эта красота проходит мимо моего сознания.

Надо что-то сказать, ответить на её «спасибо», понимаю, моё молчание — далеко не лучший выбор в данной ситуации, но все, что приходит на ум, еще хуже.

Майя приложила ладонь к своему горлу, а затем спросила.

— Это пройдет?

— Нет. Полностью никогда. — Не знаешь, что ответить, отвечай честно, и дело тут вовсе не в Слове. — Острота потери притупится, и со временем станет легче дышать. Но иногда, даже через много лет, ты будешь просыпаться в холодном поту, проживая эту ночь раз за разом.

Резкий вздох мне ответом.

— Через много лет… — После еще одной минуты молчания произносит девушка-Рыцарь. — Я столько не проживу. Да и, наверное, никто из нас не доживет до старости. — Усмешка, мелькнувшая на губах, вовсе её не портит. Затем она резко поворачивается ко мне. — Как вы догадались искать меня здесь?

— Я не говорил, что искал тебя. — Мой голос спокоен и даже немного отстранен, что усугубляется закрытым шлемом.

Такой ответ явно не то, что она рассчитывала услышать, и на её щеках проявляется румянец смущения. На самом деле подобное переключение эмоций полезно, хотя своими словами я и не рассчитывал на такой результат.

— Ясно… — Протяжно, на выдохе, почти шепчет Майя, вновь поворачиваясь к морю. — Не думала, что такому как вы, Маэстро, требуется поддержка Наставника.

— Почему?

— Ну… Вы… — Кажется мне начинает нравится вызывать у неё смущение.

— Старый?

— Я этого не говорила! — Слишком быстро и почти скороговоркой тут же отвечает Майя, и мне сразу понятно, что именно это она и имела ввиду.

Вполне понятно, когда для девушки или юноши восемнадцати лет кто-то, выглядящий за сорок, кажется глубоким стариком. Разумеется, меня совсем не задевают её слова, но я показываю немного иное, тем самым нелепостью сложившейся ситуации переключаю вектор её внимания с недавней трагедии и с переполняющего её чувства потери. Конечно, подобное получается только частично, но даже это уже успех. Правда успех мимолетный, в следующую секунду на неё вновь накатывает, и лицо девушки бледнеет еще больше.

— Он же так и не появился, да?

Не знаю, кем был для Майи настоятель данной обители, но явно кем-то большим, чем просто куратором рейгов от клерикалов. Впрочем, о подобном нюансе я догадывался, именно поэтому и пришел именно сюда.