Рой или Лу номер три (СИ) - Каримов Данияр - Страница 12

     - Так в чем же дело? В твоем клоне? Как его? Трес, если не ошибаюсь?

     - Причем тут он? – вспыхнул Геб.

     - Не знаю, - сказал гранд-комиссар. – Подумалось вдруг, что между вами установилась эмоциональная связь. Он все-таки твой двойник. Может быть, ты подсознательно ассоциируешь его с собой.

     - Дело совсем не в нем, - выпалил Геб. - Мы должны были освободить Юго-Западную из-под власти машины, вернуть заблудших к человечеству, а вместо этого гоним как скотину на убой. Чем мы лучше роя или симбиотической сети? Тем, что наш мир – настоящий? Тем, что не приглажены, как в дополненной реальности?

     - У нас ведь тоже нет выбора, - возразил гранд-комиссар. - До Земли – далеко, десять лет полета, так что помощи ждать неоткуда. Все теперь на нас, на наших, на твоих плечах. Вся Астире, если хочешь знать. И другого способа поставить Юго-Западную под ружье не существует. А если бы и существовал, имели бы мы право поступить иначе?

     - Да, - сказал Геб. – Да! И еще раз да! Потому что мы – люди. И они – люди!

     - Потому что выглядят как люди? – На тонких губах Блитца проявилась презрительная усмешка. – Да ты ксенофоб!

     - Они думают, чувствуют и страдают, Астире их дери! – Геб в два глотка осушил стакан и теперь вертел его в руке, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

     - И уже только поэтому ты готов признать в них людей? – гранд-комиссар скрестил руки на груди и в упор посмотрел на советника. – Вот, значит, как. Хм-м! Гуманизм? Похвально!

     - Вы иронизируете? – с недоверием спросил Геб.

     - Отнюдь, - ответил гранд-комиссар и приложился к своему стакану. - Думаешь, мне не мерзко? Не муторно? Да меня тошнит от всего этого! Но... Ты ведь родился здесь, сынок? Астире – твоя родная планета. Ну а я появился на свет за несколько парсек отсюда - на Земле. Так вот, там, на далекой и давно загаженной родине человечества, водятся животные, которых называют собаками. Подозреваю, что ты о них ничего не слышал. В отличие от другого зверья, собаки уцелели даже после того, как мы опустошили планету. Они успешно пережили вызванное нами вымирание видов. Возможно потому, что преданно служили нам, и потому мы не видели в них опасность. Люди, знаешь ли, по натуре трусливы и стремятся уничтожить все, в чем видят хоть малейшую угрозу. Но только не собак, потому что эти четвероногие были с нами рядом тысячелетиями. Охраняли по ночам, отгоняли от наших жилищ хищников, порой жертвовали собой, бросаясь на наших врагов.

     Гранд-комиссар прервался, заглянул в стакан и с сожалением перевернул его дном вверх, демонстрируя, что тот пуст.

     - Человек! – гаркнул Геб в сторону двери. Та бесшумно отворилась, ровно настолько, чтобы пропустить внутрь апартаментов трутня с подносом в руках. Пока прислужник наполнял бокалы и семенил обратно к двери, собеседники молчали. Потом Блитц сделал глоток, одобрительно крякнул и продолжил.

     - Люди не раз замечали, что этим чудесным животным снятся сны, им даже свойственны эмоции, - гранд-комиссар задумчиво посмотрел в потолок. - Собаки способны страдать и, не поверишь, сострадать! Как-то в детстве я сильно напроказил и был наказан. После порки меня выставили во двор, где бы я мог подумать над поведением. Я же дал волю чувствам. Представь себе, стоял и давился слезами. Мне, малому ребенку, было обидно и горько. И единственной душой, проявившей ко мне сочувствие, был старый дворовой пес. Он подошел и принялся лизать руки. Так бессловесный пес пытался меня утешить. Ему было жалко маленького человечка, и в его глазах стояли настоящие слезы. Животные, сынок, тоже плачут. Совсем как люди.

     - Не уверен, что понимаю вас, - прервал Геб. Гранд-комиссар предостерегающе поднял ладонь, требуя молчания. Геб закрыл рот и откинулся на спинку стула, изображая терпеливое внимание.

     - Через год дряхлого пса усыпили и утешить расстроенного мальчика больше было некому, - Блитц отбил пальцами короткую дробь по поверхности стола. - Будучи взрослым, я прочел, что когда-то ученые пришли к интересному выводу: взрослые собаки сопоставимы по интеллекту с человеческими детьми двух-четырех лет от роду. То есть, достаточно разумны. Но мне долгое время казалось, что они все же гораздо мудрее нас, двуногих – жестоких и алчных существ. Однако собак никогда не считали людьми, сынок, как бы кому-то не хотелось.

     - На Юго-Западной живут не собаки, - упрямо сказал Геб. – Как можно сравнивать колонистов с животными?

     - Ты не услышал меня, - покачал головой Блитц. – И поэтому пораженческие вещи говоришь, страшные. А, если продолжишь, к выводам придешь ужасным. Я ведь тебя насквозь сейчас вижу. Тебе взбрело в голову, что по сути мы с юго-западными неразличимы. Но это ложный посыл, заблуждение! Ты пойми, сынок, почему я с тобой битый час из пустого в порожнее изливаюсь. Человека делает человеком не привычное тебе строение тела. Ты же не откажешь в праве называться человеком увечного.

     Быть может, странное желание частично скрыть наготу? Но первые люди, если ты не знал, вообще ходили в чем мать родила, и не стеснялись. Да и на далеких потомков они были мало похожи.

     Что же тогда? Язык или способность к речи? Но среди нас рождаются глухонемые, они и знать не знают, как звучит речь. А язык для них всего лишь символы. К счастью, смысловые.

     Может - душа? Но ведь я не зря рассказывал о собаке. Надеюсь, еще помнишь? Так что тогда? Молчишь? А я скажу: разум! Вот что отличает человека от животного мира!

     Ленивый и одновременно пытливый, иногда расчетливый и холодный, но чаще – плененный страстями разум. Он позволил нам возвыситься над природой, а та стремится отомстить, освободиться от тяжести человеческой пяты. Поэтому здесь так быстро привыкли жить под пятой машины, и почти превратились в рой.

     Может показаться, что захват сознания машиной или чужим разумом предопределено нашим переходом под власть иллюзий. Последние поколения весьма преуспели в торговле тем, чего нет, воспоминаниями, снами, образами, представлениями и подобным. Но нет! Человек находится под властью самообмана с момента сотворения, что бы это не значило.

     Последние тысячи лет объем нашего мозга сокращался, потому что часть задач выживания человек переложил на социальные связи. У обитателей Юго-Западной уже началось деление, специализация как у насекомых. Кто повыше и покрепче – того в стражу, выносливых и коренастых – в рудокопы, тщедушных – в администраторы, гермафродитов – в трутни. Трутни! И ведь прозваны как метко! Пара поколений, и Юго-Западная превратились бы в термитник самостоятельно. Подозреваю, что машина сама тайком занималась модификацией клонов. Взращивала в колбах то, во что в тот или иной момент нуждалась. Как муравьиная матка. Машина - королева! Удивительно? Да?