Шут из Бергхейма. Книга вторая (СИ) - Погуляй Юрий Александрович - Страница 40

У меня даже в горле пересохло. В ушах застучали дворники. Громче чем обычно. Больнее.

Я почти повернулся. Почти…

— Кто что сейчас сделал? — вкрадчиво поинтересовался шаман.

Память вышвырнула меня на ту дорогу, в сырое крошево металла и стекла. В пахнущий солью и свинцом салон автомобиля, по выбитому стеклу которого лупят дворники.

Я вцепился в поводья. В центре, над солнечным сплетением задрожала колючая жилка.

— Нет, — одними губами прошептал я. — Нет…

«Егор?» — послышался Ее голос. Такой родной, такой чужой. Такой чуждый: «Егор, ты меня слышишь? Егор? Егор! СМОТРИ!!!»

— Блядь, — выругался я вслух. Вокруг на меня обернулись товарищи. Разумеется, не с тем связав злое высказывание.

— Егор? — выжидательно спросил Головастик.

— Я Бастион расширил, — глухо признался я.

Шаман кивнул. Евгений закатил глаза, мол, опять!

— Экспансия? Возможно, — сказал Головастик через паузу.

— С тобой все хорошо? — снова склонилась ко мне Света. Я отшатнулся, добившись лишь изумления на лице заклинательницы. И некой обиды.

— В прошлый раз при расширении с тобой в группе кто-то был? — уточнил шаман.

— Да. Но репу им срезало потом, когда в драку полезли, — голос раздавался будто со стороны. Разум неохотно отпускал обочину шоссе, где закончился смысл жизни Егора Гареева.

— Хорошо, — кивнул наш лидер. Махнул рукой на корабль с мертвецами.

— Добивайте. Мне надо подумать.

— Извини. Я не знал, — сказал я ему.

— Не кори себя. Я сам говорил тебе проводить экспансию при первой возможности. Нас не должно было зацепить падением репутации, — отмахнулся Головастик. Выглядел он немного потерянным. — Это логично, но это не системно. Случилось изменение не твоей репутации относительно Фредлишемана, а Фредлишемана относительно нас. Как в случае с гибелью конунга Унии от рук Серого Человека.

Он замахал пальцами, набивая сообщение на невидимой клавиатуре. Обращался к сущности.

К этой сучьей сущности, озадачившей меня так, как только специально можно было озадачить. Со злым умыслом.

Стало холодно. Я поежился, но направил коня к кораблю с мертвецами. В свете заката тени стали длиннее, небо залило розово-красными тонами.

Если репутация со всеми кланами — враждебная, то корабль нужно будет брать с боем. Божечки-кошечки, неужели тут нет какого-нибудь наемного кораблика или захудалого контрабандиста? Я уж не говорю о какой-нибудь гоблинской мегакорпорации, стоящей над политикой и признающей только одну власть — власть денег. Вон, во всех играх — корабль, отводящий тебя в большой мир из нубятника — не признает никаких законов. Он вне мелочных отношений. Ты можешь ехать, разложив на палубе головы местных королей и королев — никто слова лишнего не скажет, если ты купил билет.

Самый правильный общественный транспорт, который нельзя остановить даже если хочется.

Мне вспомнилось детство и вторая линейка, когда мы с парнишкой из Германии организовали торговлю ресурсами между нубской локацией и Гираном(вроде так назывался тот город). А чтобы не тратить золото на билет корабля — пересекали море по дну. На лечебных зельях.

Тут такое точно не прокатит.

Я посмотрел на Светлану. В горле собрался комок смешанных чувств. Заклинательница поймала мой взгляд и отвела глаза. Нехорошо получилось.

Со всех сторон нехорошо.

И для всех сторон.

Впрочем, пренебречь — вальсируем.

— Ты же знаешь, что, когда Господь раздавал всем психическое здоровье — я доедал свои — и я подчеркиваю слово СВОИ — ногти в самом темном углу и притворялся холодильником? — сказал я, сев рядом со Светой. Народ разошелся спать. У костра оставалась только заклинательница, задумчиво гипнотизирующая огонь. Девушка напряглась, чуть отодвинулась. Ну, оно понятно. Женщины не любят, когда от них как от чумы шарахаются. А я ведь именно так и сделал сегодня. Контакт физический разрывал.

— Так, в моей мысленной репетиции это вызывало улыбку, — растеряно продолжил я. Вечер вышел неприятный. Несмотря на то что вины моей прямой в случившемся не было, и Головастик во всеуслышание это обозначил — в воздухе повисло некое… недоверие. Да, пожалуй, так и назовем эти подозрительные взгляды да натянутые улыбки.

Света повернула ко мне лицо. Прищурилась. Красивая. Черт, какая же она красивая. Даже когда взгляд холодный.

— Что-то случилось, Егор?

— Прости за сегодня, я не хотел тебя обидеть.

Она нахмурилась. Ой как нарочито нахмурилась. Так обычно делают, чтобы потом с наслаждением окунуть лицом в никчемность. Это называется «ты слишком много о себе думаешь».

— О чем ты, Егорчик? — не обманула она моих ожиданий. Я с интересом склонил голову набок. Сдвинул маску с лица, чтобы она видела мое изумление.

— Вот как, значит? Хорошо. Будем устраивать ритуальные пляски, секунду, — я встрепенулся, сделал гимнастику для лица, которую еще называют «собачьи щечки». Расправил плечи, вернувшись героем в стиле принца Чаминга из Шрека.

— Так. Вроде норм. Пойдет.

Я подался к девушке:

— Я говорил о той искре, что проскочила между нами, но глупость и боль моя испортила божественный момент, разрушив притяжения миг. Нет предела скорби моей и слезы душат меня…

Глаза Светланы округлились. Я склонился еще ближе, переходя на жаркий шепот.

— То был страх перед будущим, перед силой чувств моих. Пожар в сердце мог спалить тебя, я должен был…

— Егор, ты больной что ли?

Ее лицо было прямо перед моим. Удобно. Очень удобно и своевременно. В целом, на такой ход событий и рассчитывать не приходилось. Варианты, которые роились в голове до этого, были гораздо более отвратительны и фальшивы.

А тут так все сложилось! Я торопливо клюнул ее сухими губами в губы, как во время битвы взглядов чмокает серьезного оппонента полоумный боец. Взгляд Светы вспыхнул огнем. Рот раскрылся в изумлении.

— Ну дык, Свет! — пожал я плечами. — Ну дык да — больной. Эй, я ж с этого и начал, здрастье!

От пощечины голова мотнулась в сторону, но я сделал вид будто увидел что-то в том направлении, кивнул невидимке и вновь посмотрел на заклинательницу. Улыбнулся.

— Еще раз такое учудишь…, — прошипела Светлана, встряхнув рукой.

Я не мог убрать улыбку с лица. Пришлось даже помассировать щеки, под гневным взглядом девушки. В итоге просто натянул маску. Пожал плечами. Уставился в огонь.

Не прекращая скалиться.

Света буравила меня гневным взором.

— Не, я понимаю, что мы даже кофе вместе не пили, — сказал я. — А до изобретения кино в этом мире еще далеко. Но я должен был это сделать!

— Что сделать?

— Ну… Это! — я показал пальцем на нее, на себя. Ткнул в маску, в район губ.

— Это Олег тебя надоумил? — шепот стал свистящим.

— Воу-воу! Вот тока не вписывайте меня в ваши разборки! — поднял я ладони, защищаясь. — Я псих, но не настолько чтобы в пары лезть.

— Мы не пара! И если это он… То передай ему, что…

— Фак. Все же очутился меж огней, да? — жалобно протянул я. — Стопэ! Не хочу ничего знать! Милые бранятся, а потом нам на братских могилах не ставят крестов и вот это вот все! Вы помиритесь, а мне с этим жить?

Светлана выпрямилась, попыталась встать, но я схватил ее за руку, удерживая. Заклинательница застыла. Опустила взгляд. Так… Она уже сорок второй уровень. Я тридцать восьмой. В целом, если она настолько на взводе и меня ща будут переводить в компост — шансы на бегство, а то и победу у меня есть. Если рука, конечно, поднимется.

— Я сейчас серьезно, Егор, — тихо сказала заклинательница. — Могу попросить и тебя о том же? Просто чуть-чуть побудь серьезным.

Я держал ее ладонь, чувствуя тепло и нежность кожи. Не желая отпускать и мечтая отбросить в сторону, как жирного слизня. В ушах нарастал хруст разбитого стекла. Где-то в болотах памяти гудел, нарастая, чудовищный клаксон. Звук нарастал, нарастал. В горле собирался ком. Ох ты ж ежик…