Дважды в жизни (ЛП) - Лорен Кристина - Страница 8

Сэм посмотрел на меня и покачал головой.

— Не буду.

— С одной стороны, мне хочется стать актрисой, — я ощущала, как эмоции подступают к горлу, как всегда, словно подавляя мою мечту. – Я все время думаю об актерской игре. Мне нравится читать сценарии и книги о съемках. Если бы кто-то спросил меня, кем хочу стать, я бы честно выпалила, что актрисой. Но если я сообщу об этом бабушке, она просто взорвется.

— Откуда ты знаешь? – спросил он. – Ты с ней об этом уже говорила?

— Я пробовалась в школьные постановки, — сказала я. – Даже получила главную роль в одной – «Чикаго» — но бабушка всегда находила повод, по которому не стоило даже начинать. Если честно, график в кафе безумный, но, думаю, бабушка просто не хотела, чтобы мне понравилось.

Сэм прикусил губу, бросил травинку и вытер ладони о штаны.

— Я тебя понимаю, — он притих на пару мгновений. – Я всегда хотел быть писателем.

Я удивленно взглянула на Сэма.

— Да?

— Я люблю писать, — с благоговением признался он. – У меня столько записанных в спрятанном под кроватью блокноте историй. Но выбор для будущего наследника фермы довольно странный.

— Роберта и Лютер знают, что ты пишешь?

— Думаю, да, но я не уверен, понимают ли они, как серьезно я к этому отношусь. Я отправлял короткий рассказ в несколько литературных журналов. Все мне сразу же отказали, но желание, пытаться снова, не отбили.

— Попробуй, конечно, — я старалась скрыть теплоту в голосе, что было сложно, потому что Сэм показывал мне малоизвестную остальным сторону. – Как бы они отреагировали, если бы узнали, что ты хочешь стать писателем?

— Лютер назвал бы это хобби, — проговорил он. – Что-то для наслаждения, но писательством не оплатишь счета. А Роберта, скорее всего, была бы не так оптимистично настроена.

— Если бы я сообщила бабушке, что хочу учиться актерскому мастерству в колледже – где работа в кафе мне уже не помешает – думаю, она бы просто прямо мне сказала, что не позволит.

Сэм рассмеялся, в уголках глаз появились морщинки.

— Да. Я сильно люблю Роберту, но порой она практична до ужаса. И не очень-то уважает мечтателей.

— Что за истории ты пишешь?

— Может, в том и дело, — начал он и пожал плечами. – Потому я и не рассказываю им о своих историях. Почти все они о людях в нашем городе или о выдуманных персонажах, которые могли жить среди нас. Мне нравится придумывать, как они такими стали.

Я выдернула травинку.

— Помню, пару лет назад на уроке истории у нас была целая дискуссия о том, что история субъективна. Кто рассказывает историю? Тот, кто проиграл в войне или победил? Тот, кто придумал закон или попал из-за него в тюрьму? Тогда я много об этом думала и понимала, что я – всего лишь один человек и не такой уж важный, но мне интересно, какой была история моих родителей?

Сэм заинтересованно кивнул.

— Мама как-то сказала мне, что папа боролся за меня, но нам было лучше остаться в Герневилле, вдали от прессы, — я накручивала длинную травинку на кончик пальца. – Но откуда мне знать, что они рассказывали правду, а не то, что, по их мнению, меня бы не расстроило? Знаю, Лос-Анджелес для мамы не лучшее место, как и обстоятельства их разрыва, но я даже не могу поговорить с папой. Мне интересно, сколько папа боролся с разводом. Он по нам скучал? Почему он мне не звонил?

Сэм замешкался, может, знал то, чего я не знала. Вполне возможно.

— Я видела пару заголовков, — продолжила я. – Папино лицо невозможно пропустить на страницах журналов в «Lark’s» — это наша аптека – но хоть я и знаю мамину версию, странно, что я не читала статьи о родителях в интернете?

Сэм на меня покосился.

— Не очень.

— Просто я так одержима Голливудом, но о своей семье даже не могу ничего прочесть, — я замолчала и вырвала еще одну травинку. – Насколько точны эти истории? Я даже не знаю. Я не знаю, как он на нее смотрел, и как все между ними было в хорошие времена. Мне неизвестно, чем отец вызывал мамин смех, как и не знаю, что люди обо всем этом говорят, — я улыбнулась Сэму, но внутри стянулся комок нервов. – И в некотором роде хочу, чтобы ты мне об этом рассказал.

Зеленые, как мох, глаза Сэма округлились.

— Серьезно?

Когда я кивнула, он склонился ближе, напрягшись.

— Я не собираюсь врать, что не провел несколько часов прошлой ночью, перечитывая информацию.

Я издала смешок.

— Даже не сомневаюсь.

— Так и было, — начал Сэм, кашлянул и понизил голос, как у ведущего новостей, — Ян Батлер и Эммелин Гурье встретились в юном возрасте. Эммелин была невероятно красивой – уверен, ты слышала это от друзей-парней – Ян был «Мистером Харизмой». Они полюбили друг друга и переехали в Лос-Анджелес, где он начал свою карьеру. Эммелин… повезло меньше. Ян безумно ее любил. Судя по заметке в «Vanity Fair» в то время, — Сэм подмигнул, и я рассмеялась, — любой, кто видел их вместе, мог это понять.

Я посерьезнела, опустила взгляд, стараясь скрыть реакцию на слова – на возможность, что родителям не всегда было плохо вместе.

— Он начал сниматься в сериалах, но потом получил роль второго плана в фильме с Вэлом Килмером, а уже дальше добился главной роли. Ян выиграл «Эмми», потом «Золотой глобус», и примерно в то же время родилась ты.

Я кивнула.

— 1987 году.

— Потом у твоего папы завязалась первая интрижка – первая, о которой узнала пресса.

— Бию Чень.

— Бию Чень, — согласился Сэм. – Тебе было… два? – спросил он для подтверждения.

— Да, — это я тоже знала.

— Твоя мама осталась с ним. Больше серьезных ролей. Больше наград. Все думали, что Ян спал со многими после Бию. Но все проблемы появились из-за романа с Леной Стилл.

Я невольно сжала кулаки. Я помнила, как в кино крутили фильм с Леной Стилл. Она играла воина в мрачном будущем, типа клише про Избранного. Я его не смотрела, но создалось ощущение, что побывала на нем, потому что все в школе говорили о фильме. А я никому, кроме Шарли, не могла сказать, что мне не нравилось ходить на вечеринки Хэллоуина, потому что сверстники одевались в самодельные версии Лены Стилл.

— И в 1994 Лене было всего двадцать, она переспала с твоим отцом, — я подавила желание напомнить Сэму, что папе было тогда немного за тридцать – он вел себя мерзко, но не настолько – я не понимала, откуда появилось желание вступиться, как и не хотела давать Сэму шанс в этом увериться. – Лена забеременела, — сказал Сэм, — и пресса об этом узнала, — он замолчал, прижал ладонь к груди и добавил игриво. – Многие верят, что именно она сообщила эту новость прессе.

Многие – то есть почти все.

— А потом они попали в аварию, — продолжил Сэм, — после вечеринки в честь фильма, и Лена потеряла ребенка, и все жалели ее, а не Эммелин.

Я видела те заголовки. Было невозможно пропустить их, хоть мне было всего восемь. Я не знала, сколько раз в день их видела мама. Неприятные и навязчивые. Ярко-желтые слова:

«ЛЕНА СТИЛЛ ПОТЕРЯЛА РЕБЕНКА. ЯН БАТЛЕР РАЗДАВЛЕН НОВОСТЬЮ И ОТКАЗАЛСЯ ОТ РОЛИ БОНДА».

Жену и его ребенка, оставшихся дома, почти не упоминали, и мама говорила, что ее всегда выставляли безумной женщиной, цеплявшейся за Яна.

— И много спекуляций о твоей маме.

— Ты провел достаточно времени в интернете, да?

Сэм смущенно улыбнулся и лег на траву.

— Даже я помню эту историю. Мне было одиннадцать. Твое лицо несколько месяцев мелькало всюду – твои огромные глаза. Куда ты пропала? Мать похитила тебя? Тебя скрывали от Яна? Тебя забрала служба по защите свидетелей?

Правда, какой ее описала мама, была довольно банальной: измена мужа, токсичное общество, мама забрала ребенка и уехала из Лос-Анджелеса в неизвестность. Просто мой отец был одним из самых любимых актеров в мире, и публике было сложно понять, что актер и человек – не всегда одно и то же. Люди не могли поверить, что он сделал с ней что-то ужасное, и окружение в Голливуде чуть не сломало мою мать.

Но что было на самом деле? Странно, но казалось, словно мы говорили о чужой жизни.