С Д. Том 16 (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой" - Страница 28

— Как хорошо, что существуют клятвы, правда, достопочтенный Кассий? — произнес проводя факелом перед фреской, на которой была изображена батальная сцена. — Кстати, о клятвах. Все же мне не очень понятно, как сын Подземного Шепота смог ранить прекрасную Лэтэю и…

Хаджар ощутил как на его спине волосы поднялись дыбом. Может так, некогда, в Лидусе, ощущали себя солдаты когда чувствовали на себе его гнев? Будто рядом проснулся ото сна недовольный, голодный хищный зверь. Готовый к прыжку, он уже оскалил клыки и вытянул когти.

Именно так выглядел Ксенис, который машинально занес руку чуть за бедро. Привычный жест для всех копейщиков. Чтобы обнажить оружие, им сперва требовалось отвязать его с перевязи.

— Я ведь предупреждал тебя, отребье мертвой деревяш…

Перед горлом Ксениса возник клинок Кафема, а сам блондин излучал серьезное намерение пронзить глотку старику.

Обстановка мгновенно накалилась.

Абрахам вскинул кулак и отряд замер.

Примерно тоже произошло и несколькими пролетами ниже. Там люди Кафема обнажили оружие и направили его на людей Кассия, а те, в свою очередь, ответили полной взаимностью. И только несколько человек, несших саркофаг с принцессой клана, остались неподвижны.

— Вы можете относиться к моей ордену как вам вздумается, достопочтенный Кассий, — голос Кафема звучал так же холодно, как выглядела волшебная сталь в его руках. — Вы можете относиться ко мне, как вам вздумается. Но… в следующий раз, когда вы позволите себе непочтительно отнестись к моему предку, коему все мы, смертные, обязаны своей силой и жизнью, то я сгорю в огне клятво-отступника, но заберу вашу жизнь с собой.

На какое-то мгновение на лестнице повисла тяжелая, буквально звенящая оружием и сталью тишина.

Абрахам тихонько хмыкнул.

Гай же расщедрился на короткую фразу:

— Достойно… глупо.

Хаджар не мог не согласиться. У Кафему тоже имелась честь. Пусть и извращенная, но честь. А ни один воин, если он воин, не мог свысока или снисходительно отнестись к чужой чести. Этим он лишил бы её самого себя.

Кассий был из воинов.

Старых воинов.

Он еще помнил пути предков.

Он сложил кулак, накрыл его ладонью и слегка кивнул головой. Он промолчал, но этого жеста было достаточно для извинений.

— Что же, — Кафем снова разулыбался, а его меч исчез в ножнах так же быстро, как появился. — пойдемте дальше.

Процессия спускалась все ниже, а Абрахам и отряд следовали за ними по пятам. Их присутствие, даже от Безымянных и непосредственно двух Небесных Императоров в лице Кассия и предводителя охраны с гербом семьи Звездного Дождя, укрывала тьма.

О, это была совсем не та тьма, что можно встретить ночью в сарае, когда украдкой обнимаешь теплую подругу в холодную зимнюю ночь.

И даже не та, что клубится над полем брани, где стервятники выклевывают глаза павшим воинам.

Нет.

Эта тьма совсем иного толка.

Вязка, как мазут. И хищная, будто голодный волк. Она подбиралась к самой душе спускающегося вниз и ждала удачного момента, чтобы влиться внутрь и поглотить все, до чего только могла бы дотянуться.

Неудивительно, что собравшиеся на лестнице полсотни могущественных адептов от Повелителя средней ступени до Небесных Императоров, держали в руках факелы из особых пород дерева и ткани.

Глядя на эту процессию, обороняющуюся от потусторонней тьмы, Хаджар мысленно проносился через все дороги и тропы, которые ему пришлось пройти на своем пути. И каждый раз, когда ему казалось, что окружавшие его существа обладали великой силой, то эти самые «великаны» все равно каждый день и каждый миг боролись за свои жизни против чего-то, что выглядело ужасным даже на фоне их могущества.

И было в этом что-то такое мистичное и глубокое, что заставляло Хаджара задуматься и…

— Не самое лучше время для медитаций, Хаджар-дан, — прошептал Албадурт. — Мы все ближе к Нижнему Храму.

— Нижний Храм? — переспросил уславший разговор лучник. — что это, гном?

— Врата в обитель Темных Жрецов, — Албадурт сплюнул себе под ноги. — да будут прокляты все их потомки и забыты предки.

Довольно жесткое и смертельное оскорбление для гномов, так что можно легко представить сколь глубинное презрение испытывал гном по отношению к Темным Жрецам.

Абрахам оценил дистанцию до уже виднеющегося внизу последнего пролета лестницы и повернулся к гному.

— Пока у нас есть время, Алба-удун, хотелось бы знать, с чем мы сейчас будем иметь дело.

Гном еще раз сплюнул, после чего выругался на своем родном языке, осенил священным знаком и продолжил.

— Да простят меня отцы моих отцов и матери моих матерей, это не те истории, которые должен слышать мир.

— Мир слышал разные истории, — парировала Иция. — одной больше, другой меньше, это…

— Ты не знаешь о чем говоришь, женщина, — скривился гном. Иция едва было не вспылила услышав интонацию, с которыми гном произнес «женщина», но сдержалась. Сейчас не время и не место, чтобы сталкиваться на гендерной почве. И Иция была достаточно мудра, чтобы это осознавать. — Каждый раз, когда мы лишний раз вспоминаем истории связанных с тьмой, мы лишь даем им пищу. Делаем их сильнее. Именно поэтому имя Врага всего сущего предано забвению и лишь Древние еще помнят как его…

— Хватит с суевериями, — отмахнулся Густаф. Тем не менее юноша, не смотря на свои горячие слова, достал из колчана стрелу и положил её на тетиву. — расскажи про храм Темных Жрецов.

— Что же, — Алба-удун, все же, сдался. И скорее всего вовсе не потому, что не мог удержать язык за зубами. — это был ваш выбор. Но после того, как вы услышите эту историю, на ваших…

— Душах останется метка темных созданий, — надвинул шляпу на глаза Абрахам. — мы в курсе о суевериях, мой коренастый друг.

— Не друг я тебе, человеческий пес, — прорычал гном, после чего вполне мирно продолжил. — так вот. Храм Темных Жрецов это место, надежно спрятанное от света. Не важно какого — никто из четырех миров не может чувствовать себя в безопасности в темном храме. Точно так же, как Темные Жрецы не могут чувствовать родства с четырьмя мирами.

— Даже демонами? — уточнил Густаф.

— Что такое демон, мальчик, как не стремление природы разрушить саму себя. Лишь чистый хаос и не более того. Они настолько же страшны, насколько необходимы. Ибо без разрушения нет созидания.

Хаджар еще раз взглянул на Алба-удуна. Либо того очень хорошо обучали, либо гном являлся глубоким мыслителем. И учитывая, что в момент рассказа Албадурт ковырялся в носу, то Хаджар склонялся к первому. Образование гном получил весьма приличного уровня.

— Темные Жрецы же, — продолжил рыжебородый. — служат существам за гранью. Существам, не принадлежащим этой реальности.

— Как кто-то может не принадлежать реальности?

Гном пожал плечами.

— Не знаю, мальчик. Мои учителя называли их осколками прошлого, стремящихся пожрать наше будущее. В страшных сказках матерей наших матерей, это были кошмары самих богов, с которыми те сражались денно и нощно. Но точно ответить я тебе не смогу. Может они и вовсе нечто иное — никто не знает.

Хаджар, вообще-то, догадывался кто может знать больше о существах за Гранью. Но лишний раз общаться с Черным Генералом его не особо тянуло.

— Так вот. Если сократить повествование…

— Будь уж любезен, — прошептал Абрахам, внимательно следящий за тем, как процессия Кафема и Кассия уже спустилась на широкую каменную площадку, изрезанную какими-то желобами, формирующими письменный знак не принадлежащий ни чему, что фиксировала бы когда-либо нейросеть. А это уже о много говорило. — из-за вашего пустого трепа времени у нас теперь не так много.

— Кхм, — прокашлялся гном. — в общем, их храм делиться на три части. Первый — Врата. Это то, куда мы с вами сейчас спустились. Здесь могут находиться различные ловушки и препятствия, призванные защитить жрецов от возможного вторжения.

— Не думал, что страшным и ужасным темным жрецам надо защищаться и…