Синий, который красный (СИ) - Кисель Елена - Страница 109

Только Чермный Камень гордо торчал посреди всего этого безобразия, как бы показывая: делайте что хотите, но вот ко мне — ни шагу!

— Ну, ты наворотил, — буркнул Кристо, опасливо поглядывая под ноги. — Теперь бы в колодец не свалиться…

— Можешь сваливаться, только не забудь их там перебаламутить.

Нольдиус прищурился, выглядывая колодец смертоносцев, потом утвердительно кивнул своим мыслям и печально уставился на руки. Отличник выглядел вульгарным рудокопом, в любом селении его приняли бы как своего, только как следует вздули бы за радужную физиономию.

— Пора?

Макс изобразил короткий кивок, поднял винтовку и опять водрузил на плечо.

— Можете прощаться — и по местам.

Сам он прощаться ни с кем не стал. Пошагал на намеченную позицию, даже не оглядываясь. А они вчетвером стояли друг напротив друга и как-то не особенно представляли себе, что нужно говорить в таких ситуациях. Особенно Кристо. Он и в артефакторы-то подался всего пару-тройку недель назад, а спасать Семицветник и Кордон разом от чокнутых контрабандистов (ну, и кто там за ними еще стоит? Короче, всяких других чокнутых) — на такое ему бы никакого воображения бы не хватило.

А еще все на него как-то странно косились, как будто собирались прощаться только с ним, и он знал, почему это. По плану Макса он должен был умереть первым. Кристо так и не успел разобраться, из мести это Ковальски сделал, или просто из неприязни, но получилось именно так, а обижаться было поздно.

В близкую смерть как-то не верилось, и план, и инструкции, и смертоносцы — всё казалось развесёлой внешнемирской игрой.

— Слушай, если ты вдруг… — тут Нольдиус призадумался и высказался дальше еще глубокомысленнее: — Хотя, с другой стороны…

Мелита ласково, понимающе улыбалась, не показывая своих замечательных зубов, она сделала попытку обнять Дару, но артемагиня ловко увернулась и все расставила по своим местам:

— Мелита, так ты хочешь быть артефактором или нет?

Мелита заулыбалась ещё радостнее и оставила попытки кого-нибудь обнять, хотя Кристо бы и не отказался. Он уже знал: артефакторы не прощаются ни с кем, когда идут в другие миры — примета дурная. И друг с другом тоже не прощаются, потому что боевая двойка — она двойка и есть. Встреча будет потом, по ту сторону Радуги.

Сердце вытворяло что-то удивительное. Он занимал свою позицию — втискивался в узкую ямку земли, сооруженную Нольдиусом, накрывал себя тонким, с травой, слоем почвы, а этот орган с чего-то бился в груди мерно и ровно, хоть и очень сильно.

Э, ладно. Его маманя говорила — он вряд ли и до десяти лет дотянет, а уж чтобы чересчур сильно ценить свою жизнь — такого в Целестии сроду не водилось. Ну, помрет первым, зато и быстро, и дело у него хоть страшное — но минутки на две, не больше. Даре и остальным будет сложнее.

Хм, ну, легенд о них не сложат, а вот в учебниках пропишут или нет? И в хрониках… А то можно еще и сказку сложить. На старинный лад это будет: «Повесть об Оплоте Одонара, двух артемагинях, одном боевом маге и Гидре Гекаты. А, да. И еще там было чучелко».

* * *

В Магистериуме и впрямь не было великих стратегов, в полном соответствии с замечанием Макса. Не возникало надобности, ибо все Целестийские битвы до этой поры чётко подчинялись Великим Кодексам, основанным еще при Светлоликим.

Два полководца бросают друг другу вызов, лицом к лицу — и это словно оплетает их незримой клятвой, нарушение которой чревато отторжением от тебя твоей магии, как и в случае нарушения Долга жизни. Два войска сходятся в назначенный час в назначенном месте. Звучат торжественные формулы поединков. Проливается сперва Малая Кровь, потом Великая…

К чему лишние стратегии, когда следует блюсти священные традиции?

Может, ум Магистров немного и затупился, но так это от вековой, нагруженной на него мудрости. Такой ум с легкостью роется в прошлом и находит похожие случаи решительно для всего, и с успехом поэтому решает привычные задачи… но если задача совсем новая, сочиненная иным, не в меру практическим и современным разумом — ум мудрого пугается и начинает в панике прочесывать всю базу информации: неужели ничего нет?

Алый Магистр этим и был занят. Его взгляд скользил по золотисто-рыжим лилиям Эйнелиу — Лилейного Поля, над головами боевых магов, (семижды по сотне, хватит, чтобы опрокинуть любые чаяния контрабандистов), а мозг в панике ворочал все века, прошедшие со времен Альтау. Войска в алой форме Внутреннего Правопорядка застыли в боевой готовности — ждать ли противника? Двигаться ли вперед? — но распоряжений пока не поступало. Рубиниат сомневался.

— Нет, подобного я раньше не припомню, — брюзгливо сказал он наконец и обернулся к стоявшей поблизости Бестии. — А вы, уважаемая?

Бестия пожала плечами. Она никогда не была в числе полководцев — в основном потому, что за три тысячи лет не устала получать радость от боя. Опыт не накапливался в мозгу, а уходил в мышцы и магическое мастерство.

— Нас никогда не атаковали людскими технологиями.

— Драгоценная Фелла, я хотел сказать совсем не об этом! — Магистр смешно встряхнул своей заплетенной в косички бородой. Зазвякали серебряные бубенчики — зло и холодно, о богато украшенный рубиновой вязью панцирь. — Вероломство нападения! Его невероятная наглость! И наконец, их цель нелепа до того, что я сильно сомневаюсь в ее правдивости.

— Почему? Они всего лишь хотят облегчить себе жизнь. Заработать радужников, попутно облагодетельствовать Целестию так, как они это понимают. Со времен Альтау ничего не изменилось. Разве что средства.

— Но Холдон…

— Хотел того же, как вы знаете. Однако был артемагом. Вместо технических штук для всех и каждого он предлагал своим сторонникам власть. И свободу, правда, в ином значении. «Бессмертия нет», ха… Вместо денег хотел получить…

— Мне известна истинная цель Холдона, — торопливо заверил Рубиниат. Его голос зазвучал еще брюзгливее. В порыве раздражения он махнул рукой, и ровные алые ряды Внутреннего Кордона начали ломаться, начиная перестроение.

— Ничего не изменилось, — повторила Фелла, будто убеждая себя в чем-то. Она тоже не смотрела на войско, ее взгляд не отрывался от скоростных драконов неподалеку. В отличие от тех, боевых, что патрулировали сейчас воздух, эти были более длинными, небольшими, зато с отличными крыльями, и служили для быстрой доставки длинных донесений или перелета курьеров.

— Возможно, вы и правы, — заговорил Магистр, непонимающе поглядывая то на Феллу, то на драконов. — И ничего не меняется, и вновь на боевом поле встретятся служащие тьме и защищающие слабых, и это только отголосок Альтау…

Будь здесь Мечтатель, он бы наверняка вступился за армии Холдона и заметил, что не все там служили тьме, а некоторые были попросту слабохарактерными баранами. Будь здесь Ковальски — он бы закатил глаза и поинтересовался: а что, на Альтау семь королей тоже пытались взять свои войска на измор ничего не решающей болтовней?

Но рядом с Магистром стояла та, для которой слово «Альтау» было чуть ли не самым священным. Священнее для нее было только одно слово.

— Только нет Ястанира, — с прошедшей через века тоской по тому, кого она видела только раз, прошептала Фелла, — только нет Витязя.

Но глаза ее так и не отрывались от скоростных драконов, а мысли были явно не на поле битвы. Считая и то, старое поле, и это, расположенное всего в получасе лета от Семицветника и в часе — от Альтау.

Мысли Бестии возмутительным образом занимал один нахальный одонарский ябедник, а с ним — ещё более нахальный не-одонарский иномирец, а с ним…

— Почему я ее не осмотрела? — вдруг поинтересовалась завуч Одонара сама у себя. Красный Магистр недоуменно взглянул ей в лицо.

— Сияющая Фелла, что…

— Эмельхатину. Трофей из Прыгунков. Я собиралась, тем более, что от нее не отходил Ковальски, но потом… допросы этого Хохолка, совещания с Магистериумом… почему я её не осмотрела?