Повседневная жизнь петербургской сыскной полиции. Том 1 - Свечин Николай - Страница 3

Судьба А.М. Дивьера сложилась печально из-за того, что при дворе он имел могущественного врага – генерал-губернатора Петербурга Александра Меншикова.

Рис. 1. Первый генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга А.М. Дивьер

Причиной вражды стала женитьба Дивьера на сестре Меншикова Анне Даниловне. Светлейший был категорически против брака – слишком уж низким, по его мнению, было происхождение (из каталонских евреев) первого генерал-полицмейстера Петербурга. Но вмешался Петр I, и свадьба состоялась. Однако Меншиков с семейным позором не смирился. Случай отомстить выдался, когда Екатерина I была при смерти и уже плохо соображала. Александр Данилович оговорил ей Дивьера, мол, весь двор в печали, а он – нет. Несчастного вздернули на дыбу, после двадцать пятого удара кнутом он сознался, что готовит антиправительственный заговор. За несколько часов до смерти Екатерина I подписала указ о ссылке Дивьера в Якутию.

Только по восшествии на престол Елизаветы Петровны вышел именной указ об освобождении его из ссылки. Высочайшим указом от 23 апреля 1743 года (когда Дивьер вернулся в Петербург) ему были возвращены прежние чины, ордена, имения, графское достоинство и даже должность генерал-полицмейстера. Но здоровье Дивьера было подорвано, 24 июня 1745 года он скончался.

Полиция при Петре I была создана только в двух столичных городах – в Петербурге и в Москве. Из-за обилия функций, недостатка финансирования, неукомплектованности штатов со своими обязанностями, в том числе и сыскными, она справлялась плохо. Не лучше обстояли дела и в губернских канцеляриях, на которые Петр I возложил следственные функции. Так, в Первопрестольной к началу царствования Анны Иоанновны было не рассмотрено 21 388 уголовных дел{7}. И новая императрица, не мудрствуя лукаво, возрождает именным Указом от 22 июля 1730 года Сыскной приказ в Москве:

В царствование Елизаветы Петровны подобный орган – Розыскная Экспедиция – будет создан и в Санкт-Петербурге.

Розыски в Сыскном приказе открывались по искам челобитчиков, по указам и прошениям различных правительственных учреждений, по доносам частных лиц. Преимущественной формой дознания являлся «доезд» – отправка подьячего Сыскного приказа с солдатами и окольными людьми (понятыми) для проверки полученных из челобитной (прошения, доноса) сведений о местонахождении преступников, складе краденого и т. д. Если сведения подтверждались, производился арест преступника. Как правило, в день привода арестанта осуществлялся его первый допрос: вначале канцелярские служители задавали арестованному вопросы биографического характера – как звать, сколько от роду лет, происхождение, настоящее положение и место жительства; затем расспрашивали по сути следственного дела. После допроса подследственного осматривали, чтобы выяснить, подвергался ли он ранее пытке или телесному наказанию. Если при осмотре на спине обнаруживались характерные следы, арестант (их называли колодниками) вынужден был рассказывать о своем преступном прошлом. Если подозреваемый на допросе винился в регулярном совершении краж, по действовавшему процессуальному законодательству (Соборное уложение 1649 года) его следовало пытать с целью выявления других преступлений и сообщников.

Колодники осуждались судьями Сыскного приказа, согласно Соборному уложению, на телесное наказание или на телесное наказание с последующей сибирской ссылкой (в зависимости от вины).

В царствование Анны Иоанновны генерал-полицмейстером служил её родственник Василий Федорович Салтыков (1675–1751). Ему удалось существенно увеличить штат полиции, а также подчинить себе созданные в 1733 году полицмейстерские конторы в 23 российских городах.

В начале царствования Елизаветы Петровны генерал-полицмейстер В.Ф. Салтыков был отправлен в отставку, на его место сперва определен был камергер Фёдор Осипович Наумов, затем, как уже говорилось, его сменил вернувшийся из ссылки граф Антон Дивьер. После его кончины генерал-полицмейстером был назначен Алексей Данилович Татищев (1697–1760) – бывший денщик Петра I, который при его внуке попал в опалу, однако при Анне Иоанновне возвращен ко двору. Именно ему пришла в голову идея построить Ледяной дом для свадьбы шута и калмычки.

Рис. 2. Генерал-полицмейстер Санкт-Петербурга А.Д. Татищев

На посту генерал-полицмейстера империи Алексею Даниловичу Татищеву удалось пресечь деятельность известного всей Москве Ваньки Каина.

Вечером 28 декабря 1741 года в дом судьи Сыскного приказа князя Кропоткина явился некий Ванька Осипов и заявил, что он-де вор по кличке Каин и готов выдать властям всех воров, которых знает.

Власти Лондона уже пытались использовать преступников в борьбе с преступностью – когда численность населения в городе увеличилась до нескольких десятков тысяч, прежний порядок сыска (силами потерпевших) стал невозможен – преступники теперь сбивались в шайки, действовали организованно и умело скрывались от поисков и погонь в трущобах. В порядке эксперимента лондонские власти предложили за определенную плату любому правонарушителю, бывшему или действующему, указывать на других злоумышленников. Творчески подойдя к этому предложению, некий Джонатан Уайльд (ок. 1682–1725) сумел быстро подмять под себя почти всю лондонскую преступность. Он поставил воришкам ультиматум – все похищенное «сдавать» только ему. Тех, кто отказывался, он выдавал властям. Сам же Уайльд через объявления в газетах «возвращал» краденые вещи законным владельцам за 30 % их стоимости. Лондон был поделен Уайльдом на округа, за каждым из которых был закреплен «смотрящий», строго следивший, чтобы на его территории не орудовали «чужие» грабители.

Однако далеко не все воры подчинились «королю вороловов». Одним из «отказников» был некий Джек Шепард. Их борьба с Уайльдом зашла настолько далеко, что в итоге оба оказались на виселице. А лондонским властям пришлось прекратить эксперимент с выплатой преступникам вознаграждения за выдачу своих товарищей.

Какие мотивы двигали Ванькой Каином, доподлинно неизвестно. Возможно, он рассчитывал, что ему будут платить вознаграждение за каждого колодника. Или же примут в штат Сыскного приказа и он будет получать жалованье. Ванька, видимо, не знал, что согласно Указу от 23 мая 1726 года мелкие чиновники, производящие дела, должны были «довольствоваться… с челобитчиков, кто что даст по своей воле»{10}. Жалованье получали только судьи, заплечных дел мастера, сторожа и прикрепленный к Приказу священник. А вот секретарям, канцеляристам, подканцеляристам и копиистам казна не выплачивала ни копейки вплоть до 1750 года.