Жените нас, ректор! (СИ) - Власова Ксения - Страница 4

— Что ты сказала? — рявкнула «матушка», продолжая потрясать оружием. — Повтори, я не расслышала.

Девица, имени которой я не могла припомнить, как ни старалась, буркнула что-то неразборчивое и отвернулась. «Матушка» презрительно фыркнула и посмотрела на меня. Ее раскрасневшееся, покрытое потом лицо излучало торжество от маленькой победы. Впрочем, при виде меня оно сменилось на досаду.

— Ну что ты смотришь так кисло? — снова рявкнула она, но уже мне. — Улыбайся! Все любят красивых дурочек!

Я поморщилась, но натянула на губы улыбку. «Матушка» сплюнула себе под ноги.

— Точно дикая кошка скалишься! Добрее надо быть, добрее.

Меня невольно одолел смех, настолько странно это прозвучало именно из ее уст. Пришлось закашлять, чтобы скрыть его и тем самым еще больше не разозлить «матушку». В гневе она была страшнее «отца». Тот хотя бы обиду долго не держал. Подозреваю, с памятью у него в принципе была беда: учитывая, как часто он прикладывался к бутылке, это неудивительно.

«Матушка» суровым взглядом оценила обстановку за моим плечом и, видимо, посчитав, что при таком раскладе стоит увеличить шансы на успех, потребовала:

— И пуговицы на рубашке расстегни. Покажи, чем природа тебя наделила!

На этот раз я взбунтовалась. Оголять грудь я не собиралась. У моего терпеливого послушания тоже был предел.

— И не подумаю!

«Матушка» замахнулась на меня палкой, но не ударила — портить мой внешний вид сейчас не входило в ее планы. Я даже не отшатнулась — уже привыкла к таким вспышкам. Просто молча поджала губы и мрачно посмотрела ей в лицо.

«Матушка» неохотно опустила руку и, сдаваясь, ненадолго отвела взгляд.

— Зыркаешь так, что хоть охранный оберег на себя вешай, — буркнула она. — Смотри, если денег дадут меньше, чем в прошлый раз…

Чем мне это грозит, я уже не узнала. Из-за холма, который огибала дорога, послышалось конное ржание. До леса за холмом маги добирались порталом, но уже от него — на лошадях. Почему так происходило, мне никто не объяснял.

«Матушка» поспешно ретировалась, напоследок снова погрозив мне, на этот раз кулаком. Я перевела взгляд с ее скрывшейся в толпе спины на стоящих рядом девушек. Одна из них явно взяла на вооружение подслушанный совет и приспустила рубашку, игриво обнажив плечо, а другая оказалась еще смелее. Заметив, как я обескураженно пялюсь на ее коленку, выставленную из-под длинной юбки, она снисходительно хмыкнула и гордо задрала подбородок. Думаю, в ее глазах я даже не была конкуренткой, так, досадной помехой по типу врытого не в том месте столба.

Ладно, надеюсь, меня не примут за девицу легкого поведения. В такой-то компании.

Конское ржание раздалось совсем близко, и толпа заволновалась, как актерская труппа, готовящаяся выйти на сцену. Дети перестали ругаться и пререкаться между собой, взрослые женщины, портящие красивую картинку, спрятались за спины молодых мужчин. Старики и вовсе предпочти остаться в домах и не высовываться. Благородные мужья скрывались за деревьями в ожидании «добычи» — денег, которые раздобудут им симпатичные дочери и шустрые дети.

Я снова обернулась, констатируя простой факт: молодежь, больше никого. Что ж, логика понятна, но от этого происходящее не становится менее противным. Я испытывала отвращение к необходимости попрошайничать. А уж встречать магов как богов и вовсе казалось мне глупостью и пустым унижением.

— Эй, если хочешь уйти, мы тебя выпустим, — сквозь зубы сказала одна из моих конкурентов — соседская девчонка.

Ее природную красоту портил шрам на щеке, полученный еще в детстве, но сейчас его скрывали распущенные волосы. Такие же белые, как у меня. Мне всегда казалось, жители юга должны быть жгучими брюнетами, но здесь точно пошло что-то не так. Кто-то из магов, тоже это подметивший, рассуждал, что магический источник, найденный неподалеку, все-таки воздействует на деревню, постепенно меняя наши гены. Он уверял, что, если не вмешиваться, поколения через два в деревне начнут рождаться маги. Коллеги подняли его на смех, а чем кончилось дело я так и не узнала — меня согнали с удобного места, откуда я и подслушала обрывки этого разговора. Жаль. Мне и правда было интересно.

— Эй, так что?

Я вынырнула из воспоминаний и встретилась с прищуренным взглядом соседки.

— Я останусь.

Та разочарованно цокнула языком, но спорить не стала — гости уже показались из-за холма.

Пыльное марево, поднимаемое копытами лошадей, приобрело красноватый оттенок из-за глины, которой здесь было немало. В этом тумане проступили очертания людей, и чем ближе и отчетливее они становились, тем яснее до меня доносились их голоса.

— Нас встречают!

— Эти туземцы слишком ленивы, чтобы работать, вот и тратят время попусту.

— Возможно, но посмотрите, как искренне они нам улыбаются.

— А какие красивые у них девушки!

Маги переговаривались на кимберлинском, но, в отличие от остальных жителей деревни, я их понимала. Он воспринимался мною как английский, которым я владела вполне сносно.

За спиной раздались приветственные крики, и я едва не оглохла. Покосившись на девушек, заметила, что те радостно машут и улыбаются, словно именно сегодня наступил их самый счастливый день. На распродаже женского нижнего белья никогда не видела столько оживленных лиц, полных предвкушения, как здесь.

«Какое же дно!» — хмуро подумала я и уставилась в пол.

Как выяснилось, мило улыбаться в ситуации, когда хочется ругаться, я пока не научилась.

— Держи, красотка, это тебе.

Один из мужчин, одетый в добротный костюм, сшитый явно у хорошего портного, сунул мелкую монетку мне в руку. Разрываясь от стыда и желания бросить подачку под копыта коня, я сжала кулак. Края монетки больно впились в кожу, но я толком этого не заметила. Соседка позади горестно взвыла и, оттолкнув меня, пробилась вперед. Рубашка окончательно сползла с ее плеча, едва не оголив грудь полностью.

Раздался мужской смех, и под улюлюканье щедрый меценат всучил мелочь и моей конкурентке, не забыв сально подмигнуть при этом. Меня передернуло, а та лишь счастливо улыбнулась и спрятала монетку поглубже в карман.

— Оуэн, надеюсь, не стоит объяснять, что об этой части путешествия твоей матери и сестрам лучше не рассказывать?

Мужской гогот заставил скрипнуть зубами. Я вскинула голову, рассматривая магов, пустивших лошадей неторопливым шагом. На гнедом жеребце сидел рыжий мальчишка, на вид лет двенадцати. Он, распахнув от удивления рот, таращился на происходящее. Мне захотелось отвесить подзатыльник его наставникам: нашли куда притащить подростка!

Кто-то из магов всучил мальчишке бархатистый мешочек.

— Впереди дети. Думаю, они будут рады конфетам.

— Только не давайте их им в руки! Кто знает, чем они больны.

— Верно, лучше бросьте леденцы на землю, рин.

Мальчишка немного растерянно потряс рыжей головой и кивнул, принимая к сведению. Его карие глаза смотрели вперед чуть настороженно, но лучились любопытством.

— Думаю, в милости, брошенной, как кость собаке, мало почести.

Я, вздрогнув от неожиданности, медленно перевела взгляд на скупо обронившего эту фразу мужчину. Тот, уверенно придерживая одной рукой поводья, равнодушно смотрел вперед — на нетерпеливо скачущих на обочине детей. Его темные, коротко подстриженные волосы ярко контрастировали с бледной кожей и зелеными глазами. Под черным костюмом угадывалась спортивная подтянутая фигура, а достоинство, с которым он держался в седле, невольно внушало уважение. Но стоило ему мельком посмотреть на меня, как я отступила назад. Такого холодного, хищного выражения лица я еще никогда не встречала. Даже у тех, кто подозрительно быстро сколотил себе состояние в моем мире и тем самым вызвал мой журналистский интерес.

— К сожалению, рин Эйверли, не могу с вами согласиться. Собака на то и собака, что чувствует иначе.

— Я бы удивился, рин Скэрли, если бы вы разделили мое мнение.

В вежливом, почти лишенном эмоций голосе проскользнула угроза. К сожалению, маги проехали вперед, и я, вдруг поймавшая себя на мысли, что заинтригована разговором, тоже сделала несколько шагов, пытаясь нагнать лошадь.