«Хроники мертвых городов» (СИ) - Скородумов Василий Владиславович "bazil371" - Страница 6

— И сколько этот вирус будет жить?

— Я не знаю. Возможно, неделю, а может, и месяц.

Мне показалось, что у Грэмма какой-то интерес к бойцу, и наделась, что он не станет убивать его. Появление солдата, как свет в конце тоннеля. Мы с Зоуи надеялись, что парню вскоре станет лучше. Только с его помощью мы могли выбраться на свободу.

Я обняла дочку, скрывшись в тёмном углу. Тусклый свет освещал середину комнаты, где собрались жители подземелья.

С начала бомбёжки прошло три недели. Как-то в нашу комнату вошёл Кайл, его пошатывало, глаза стали мутными, а руки дрожали, он поднёс бутылку с водой к губам и криво улыбнулся:

— Кроме Ромми, здесь ещё есть пациенты? — он мотнул головой в сторону старика. — Они могут стать опасными.

Мы переглянулись с Зоуи, но промолчали, Кайл рассмеялся, а потом бросил пустую бутылку в сторону Ромми. Негр сжался, но не стал ничего отвечать несчастному парню. Это место ломало всех, кого-то быстрее, а кто-то цеплялся за жизнь. Наверное, мне было в чём-то легче, я жила ради дочери. И именно Кэрри давала силы не сдаваться, а думать, как не погибнуть в грязном подвале, как выбраться наружу.

— Знаешь, Молли, — поделилась догадками Зоуи, — вода скоро закончится, нам и так уже не хватает припасов. Во всяком случае, так говорит Грэмм. Это место пропахло не только нечистотами и смертью, здесь зарождается безумие.

Нет ничего хуже сумасшествия, которое пробуждается в мыслях человека. Оно опасное, непредсказуемое, словно внезапное цунами, а безнаказанность развязывает руки даже тем, кто вчера был твоим другом. «Психи снаружи, они бродят там, озлобленные и голодные, — меня передёрнуло от того, что я представила, — они могут добраться до мамы». На глаза набежали слёзы, но я проглотила комок в горле, бросив взгляд на сержанта. — «Что, если в этом бункере мы все сойдём с ума? Если этот день и наступит, мы уже не заметим разницы, кто вчера был нормальным, а кто слетел с катушек»!

— Не всё потеряно, этот военный справится с ним.

— Ты хочешь открыть двери и выбраться? — спросила я, посмотрев в сторону Зоуи, прижимая к себе Кэрри.

Женщина кивнула, бросив взгляд на солдата.

— Он поможет нам. Где-то должна быть армия, нас спасут. Ведь так?

— Нет, девочки, — подслушав разговор, ответил сержант. — Все, кто попали под дождь, мертвы, — произнёс он

— А что это за инфекция? — поинтересовалась Зоуи, уверенная, что вояка рассказал не всё.

— Теперь все станут зомби? — вдруг спросила Кэрри. Я, удивлённо взглянув на неё, грустно улыбнулась.

— Я не видел ничего такого, — пожал плечами солдат. — Курить хочется. Я бы только ради этого выбрался. — Он потёр колючий подбородок и посмотрел на нас с Кэрри.

— Как же малышке здесь?

— Мама рядом, и я в безопасности. — Кэрри забралась к нему на колени и обхватила худенькими ручонками шею, что-то прошептав на ухо. Губы мужчины тронула улыбка.

Обхватив себя за плечи, я стояла у стены в полутьме, окидывая взглядом убежище и людей, которые медленно теряли рассудок. Я выучила каждую трещинку этого места, но предсказать действия всякого находившегося здесь было невозможно. Боязнь замкнутого пространства или что-то иное происходит со всеми нами.

Грибок, покрывающий стены, низкий потолок делали это помещение давящим, походящим на склеп, где лежат мертвецы.

Грэмм начинал каждое утро с молитвы, хотя Бог не одобрил бы его поступки. Серый медицинский халат на хозяине подвала сидел как мешок и напоминал рясу священника прихода Сатаны. Покрытый пятнами балахон бывшего санитара стал напоминанием о прошлой профессии Грэмма, теперь, разглядывая его, я чаще представляла, как должен выглядеть фартук мясника.

Теперь в убежище всё шло по его правилам. Правилам Грэмма. Солдат обещал, что уйдёт, когда ему станет лучше. Мне казалось, он уже давно мог встать на ноги, но словно копил силы, чтобы расправиться с Грэммом, иначе отсюда не выбраться. Зоуи кивала ему, уповая вырваться на свободу.

Закрыв глаза, я отвернулась к стенке. Слышу, как кричит безумный Ромми, подозреваю, что Грэмм делает с ним. Обняв Кэрри, понимаю вдруг, что становлюсь похожей на Линду, которая раньше других отказалась бороться. Мысль, что будет с дочерью, если меня не станет, заставила сжаться пружиной. Я поднялась, поджав колени к животу. Спрашиваю себя, сколько прошло дней. Счёт времени потерян. Зоуи прошептала, что генератор скоро сдохнет.

— Когда погаснет свет, мы похороним себя заживо, только уже по-настоящему, — проговорила она.

Иногда бесило, почему этот военный не вмешивается в разборки Грэмма. Мерзавец запер четверых в душевой, сообщив, что от них мало толку. Это решение он принял единолично, и мы боялись спорить с ним. Линда тихо сходила с ума, как и Кайл. Безобидный старик Ромми, рассказывающий сказки, в чём провинился перед ним? Женщина, не назвавшая своего имени, высохла, как мумия, и просто лежала целыми днями, даже не вставая в туалет. Оправлять естественные надобности приходилось в душевой, где всё равно никто не мог искупаться, вода в трубах давно закончилась. Люди походили на тени, и я знала, что за запертой дверью их ждёт смерть.

Изгои не сопротивлялись и не пытались выбраться, они тихо умирали. С жалостью представляю, как Линда подходит к крану и пытается потрескавшимися губами вытянуть хоть каплю воды. Как Ромми гладит её по спутанным волосам. Несколько дней из душевой доносилось его тихое пение. Мы перебрались в большую комнату, чтобы прежнее обиталище стало туалетом. «Боже, неужели я могла раньше представить, что привыкну к этой дикости, к вони, грязи и прочему, что происходит здесь»!

— Грэмм, мы пока ещё люди, и нельзя так поступать с ними, — выразила я протест. В моём голосе не было вызова, но великан расценил это по-своему, лишив меня суточной нормы еды и велев отправиться с ним в его комнату. Я не сопротивлялась, боясь, что он выместит злобу на Кэрри. Грэмму нравилось, когда ему подчинялись.

Голод уже не так мучил, теперь я понимала, что в нашем положении смерть будет страшная. Сначала радуешься, что тебе удалось спастись, не жалуясь на жуткие условия. Потом, когда душевая становится склепом для обречённых, а не местом, где можно смыть с себя грязь, ты снова говоришь себе, главное мы прожили ещё один день, важно, что Кэрри здорова. Когда еды почти нет, сил остаётся только лежать на жёстком топчане, пропахшем ужасом и болью, и тихо радоваться, что твой ребёнок рядом, что он жив.

Теперь нас пятеро — я, Кэрри, Зоуи, солдат, который не назвал имени.

— Почему нас так мало? — спрашиваю я. Вижу сидящего около двери Грэмма. Он сцепил пальцы на животе и мутным взглядом рассматривает оставшихся заложников подвала. «Почему? — простой вопрос больно застучал в голове. Я коснулась лба. — У меня жар. Или это просто кажется?».

— Они в душевой, — тихо проговорила Зоуи. — Разве ты не помнишь, что он сделал с ними? Грэмм сказал, что они мусор, и не хочет, чтобы мы делились пищей с ущербными.

— Что?! — меня пробрала дрожь, и в то же время гнев начал растекаться по жилам, как раскалённый металл. — А как же раненый солдат?

— Ему хватило ума не связываться с ним. Этот боец — наша последняя надежда, — прошептала Зоуи. — Он выжидает, набирается сил.

Я взглянула на неё и не узнала. Тридцатилетняя женщина превратилась в старуху. Под глазами залегли тени, скулы теперь стали резко очерченными, губы потрескались, голос хриплый, дрожащий. Боже, зачем умирать здесь, точно мы приговорены к пытке голодом и унижениями? Это размышление пришло внезапно, хотя я уже допускала мысль о побеге. «Бежать от чего и куда? — спрашивал внутренний голос. — Бежать от смерти в неизвестность, чтобы найти ещё более жуткую смерть. Почему солдат ждёт, почему он не убьёт Грэмма, который жесток ко всем нам»?

— Мама, я хочу кушать. — Голос Кэрри заставил задуматься, что пора действовать. Сейчас мы ждали. Каждый своей смерти, а не спасения, чтобы потом стать пищей для тех, кто выживет. Я была уверена — так и будет. И эти гниющие тела в душевой приготовлены для «вожака», который давно потерял рассудок.