Дикий + бонус (СИ) - Савицкая Элла - Страница 24

Фыркаю и на автомате прикладываю ладонь к ноющей щеке. Прохладные пальцы соприкасаются с горячей кожей, принося легкое облегчение. Не хватало, чтобы еще синяк образовался. Если папаша Ланы приедет и увидит меня разукрашенной, точно вышвырнет на улицу.

Матвей тормозит на светофоре и устремляет на меня пристальный взгляд, который тут же упирается в мою щеку.

— Болит?

— Тебе какая разница?

— Рина, не огрызайся!

— А то что?

Он вдруг резко приближает ко мне голову и обхватывает меня за шею. Не больно, но уверенно удерживает, пока говорит на ухо:

— А то настанет моя очередь. И если укушу я, будет больно!

Короткая щетина проехавшись по коже, впрыскивает под кожу токсины, которые мгновенно растекаются, и разжигают кровь.

— Если ты забыл, я тоже неплохо кусаюсь!

Горячее дыхание, опаляющее кожу, вынуждает задержать дыхание. Матвей слегка отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза и чувственно улыбнуться. Его большой палец оказывается на моей нижней губе и оттягивает ее.

— Ты очень хорошо кусаешься, Рииии! Настолько, что мне хочется еще раз засунуть тебе пальцы в рот!

От подобного заявления меня подбрасывает изнутри. В животе взрывается что-то горячее и дымящееся. Инстинктивно облизываю губы, соприкасаясь языком с его пальцем, от чего радужки голубых глаз почти полностью затягивает чернотой. Матвей облизывает свои губы, не отрывая взгляда от моих, а мне кажется, что он только что проделал это со мной. Губы покалывает, жжет. Сердце начинает ускоряться, когда до меня доходит что же я делаю.

Отдергиваю голову, вспоминая вдруг о Лане и об обещании данном ей. Боже, нужно научиться бороться с собственной реакцией. И как можно скорее найти квартиру, потому что чем больше я нахожусь рядом с Матвеем, тем сложнее становится бороться с ним и с собой.

Слышу легкий смешок в мой адрес, но больше не смотрю на него. Усаживаюсь в кресле и утыкаюсь в ночной город. Когда мы доезжаем до дома, как можно скорее покидаю машину и ухожу в свою комнату. На всякий случай закрываюсь на замок. Конечно, если Матвей захочет, он и замок сломает, но не будет ведь он ломать все двери в собственном доме.

Уснуть не получается еще как минимум часа два. Мне кажется, я слышу, как он проходит по коридору, спускается по ступеням, а спустя минут сорок возвращается обратно. Я не пытаюсь слушать и вдумываться, чем он все это время занимается, но сами мысли о том, что я все равно о нем думаю, бесят.

Матвей

— Рииии, если ты сейчас же не прикроешь свой сонный ротик, я найду чем его занять, — тяну на ухо спящей дикарке.

Рина начинает ворочаться и разлепляет веки. Солнечный луч попадает ей прямо в глаз, заставляя зажмуриться.

— Только не говори, что ты выбил мою дверь, — ворчит, потягиваясь.

Майка на плоском животе задирается, обнажая пупок, и я, не раздумывая, склоняю голову, чтобы лизнуть впадинку языком.

— Эй, обалдел? — Ри впивается в мои волосы пальцами, а член в ответ на ее защитное движение подрывается и готов рвать спортивки, чтобы попасть в её цепкие лапки.

— Ты вкусная! А я не привык отказывать себе в деликатесах!

Поднимаю взгляд и скольжу по полуобнаженному телу своим, соприкасаясь кожей живота с ее нежной и бархатной. Дикарка распластана на простыни, подобно бабочке, а я как тот паук, готовый сожрать ее. Всю ночь думал о том, как хочу еще раз ее оргазм. Только ломать больше нет желания. Хочу, чтобы в протестующих глазах родился пожар. Прямо как вчера, когда я водил пальцем по губам этой смелой кошечки. Девочка упиралась, делая вид, что ее не трогают мои касания, и наивно полагая, что ответная реакция тела остается незаметной. Глупая малышка.

Приближаю свое лицо к пухлым губам и по холодному резкому выдоху понимаю, что мой член, упирающийся в развилку между стройных ног, не остался незамеченным.

— Встань с меня! — рычит и тянет меня за волосы вверх. Вдоль позвоночника катится волна возбуждения.

— Если ты продолжишь так делать, то добьешься обратного, Рина!

Угроза в моем голосе заставляет женские руки резко остановиться, а пальцы разжаться.

— Вставай!

Ухмыляюсь, а потом рывком подрываюсь с кровати. Тонкая ткань ее белой майки очерчивает два торчащих соска. Ммм, кажется, кто-то снова пытается откреститься от того, что хочет меня. Ладно, к этому вернемся потом. Под пристальным взглядом рассерженной девчонки запускаю руку в штаны и поправляю член, замечая, как щеки на бледной коже наливаются краской.

— Одевайся, Ри. Желательно в одежду поудобнее, — разворачиваюсь и открываю шкаф. Хватаю первые попавшиеся спортивные штаны и кидаю на кровать. — Это сойдет. Верх можешь не одевать, хотя это может быть чревато.

Брюнетка садится на кровати, в недоумении наблюдая за моими манипуляциями.

— Что значит одевайся? Может у меня планы?

— Отменяй! У меня на тебя свои планы.

Лениво встав с постели, Рина складывает руки на груди.

— Матвей, я не твоя сестра, чтобы мной командовать! И планы наши никак не пересекаются!

Ох, какая она маленькая. Тащусь от её роста. Двумя шагами сокращаю между нами расстояние и хватаю за стройную талию.

— Ты когда-нибудь занималась боксом, Ри?

Темноволосая голова запрокидывается, а расширенные от удивления глаза распахиваются.

— Боксом?

— Дралась с кем-нибудь?

— Когда живешь в детском доме, приходится либо драться, либо быть грушей для битья, — взгляд зеленых глаз ожесточается.

— Думаю, что груша это не о тебе!

— Правильно думаешь!

Так и знал. Не в ее характере давать себя в обиду. Хотя, мысль о том, что для того, чтобы научиться драться, нужно как минимум несколько десятков раз отхватить, мне не нравится. Картинки того, как эту миниатюрного ребенка могли бить, разносят по крови вирус ярости, но я гашу его, потому что сделать сейчас что-либо уже не могу. Она выросла и теперь защищается сама.

— А как насчет бокса? У меня для тебя кое-что есть.

Интерес в зеленых глазах подхлестывает продолжить. Тянусь рукой к тумбочке и беру заранее приготовленные красные кожаные перчатки. Протягиваю ей.

Рина забирает их и начинает улыбаться.

— Ты зовешь меня драться?

— Я хочу научить тебя драться. Внизу есть тренажерный зал. Подумал, что ты не сможешь от такого отказаться.

По нетронутому косметикой лицу скользит тень неуверенности, пока она рассматривает перчатки. Словно опомнившись, вдруг отталкивает меня, понимая, что я до этой секунды крепко прижимал ее к себе.

— А где Лана? — вопросительный взгляд устремляется на дверь.

— Уехала на йогу. Тебя не стала будить, просила передать, что после йоги у нее репетитор и приедет примерно к трем.

Ри закусывает губу, словно взвешивая все за и против. Охваченное предвкушением выражение лица играет в мою пользу.

— Дай мне пять минут.

— Переодевайся! — скалюсь в ухмылке, не собираясь никуда уходить.

— Уверен? — идеальная бровь с вызовом взлетает вверх.

— Конечно!

Стерва прищуривается, а потом разворачивается спиной. Стаскивает с себя майку и меняет ее на другую. Облизываю глазами выпирающие лопатки, колечки позвоночника и две ямки на пояснице. Немного успокоившийся член снова встает дыбом. Потираю его через штаны, пока она, усевшись на кровати, меняет короткие шорты на спортивные штаны. Стринги черного цвета впиваются в светлую кожу, так же как я бы впился в нее зубами.

Спрятав свой аккуратный зад в спортивки, зараза разворачивается и собирает на макушке хвост, даже не воспользовавшись расческой. Проходит мимо меня, фыркнув на плащ-палатку в моих штанах, и исчезает в ванне, закрыв на замок дверь.

Шумно выдыхаю и начинаю ржать. Кайфую от её непосредственности. Ненавижу, когда бабы ломаются, строя из себя неприступные крепости, а после первых же атак на их «девичью честь» доблестно сдаются врагу. С Риной все наоборот. Внешняя доступность оказывается обманчивой, и чтобы подобраться ближе нужно ох как постараться.