Двериндариум. Забытое - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 16

Он подвинул листы в мою сторону.

И я их взял.

Первый вход в подземелья я нашел спустя месяц. Всего я обнаружил около десятка лазов – в разных концах острова. Карта оказалась запутанной и местами едва различимой. Одни ходы заканчивались тупиками, другие обвалились или грозили вот-вот это сделать. Но многие туннели были в отличном состоянии, а когда я нашел главные залы… То не поверил своим глазам.

На изучение подземелий у меня ушло два года. Пожалуй, никто лучше меня не знал тайный город под Двериндариумом. Большинство вообще не подозревали о его существовании.

Под землей я проводил больше времени, чем наверху. А потом… я просто привык. К новой жизни, острову, феврам и Стивену Квину. Меня увлекли новые знания и возможности.

Когда я понял, что никакого подземного выхода на большую землю нет, то смог принять это почти спокойно. Вероятно, именно на это рассчитывал Верховный февр. Стивен с самого начал знал, что я не смогу покинуть остров. Но он дал отчаявшемуся мальчишке направление и цель. Смысл, которым я смог заполнить образовавшуюся пустоту.

Один из ходов внутрь подземелья начинался под домом на улице Соколиной Охоты. Как только Вивьен и Киар оказались за порогом, я рванул в купальню, где не было окна. От яркого солнечного света кожа горела, словно с меня ее сдирали. Я включил воду и сунул под струю голову, смывая воспоминания. А потом поднял взгляд на зеркало. Из серебряной тьмы стекла на меня смотрел незнакомец. Мое лицо покрывали черные рисунки. Моргнув, я снова плеснул в лицо водой.

– Убиваешь нас – убиваешь себя… – зашипел Страх, приплясывая рядом.

– Тьма – это суть, – прошептала на ухо Боль. – Наша суть, твоя суть…

– Нельзя быть любимцем света и тьмы одновременно…

– Рвать, рвать!

– Отдай нам живых!

– Заткнитесь!

Я обернулся. Вода стекала по подбородку и капала за воротник мундира. На моем языке все еще был вкус чужих чувств. ЕЕ чувств. Отчаяние, надежда, боль. Прелое, соленое, горькое. И счастье, когда она меня увидела. Мимолетное, но такое яркое, расцветающее сладким запахом земли, травы и ежевики.

И тоска, накрывшая меня с головой.

Тени отшатнулись, когда я посмотрел на них. Я усмехнулся. Отлично, теперь я пугаю даже этих исчадий бездны. Стер с лица капли и вернулся в комнату. Яркий свет снова обжег кожу, и я торопливо перевел рычаг, спрятанный в завитках каминной полки, и опустился на колени. В углу щелкнуло, и часть пола съехала вниз, открывая ступени.

Спускаться пришлось долго. Но чем ниже я уходил, тем лучше себя чувствовал. Здесь, среди мрака, мне было спокойно, холодно и легко. Чувства, вызванные появлением Вивьен, отступали, словно им не было хода сюда – в древние лабиринты и склепы Иль-Тариона, которые тоже находились под землей.

– Здесь твоя колыбель, – шептали Тени. – Здесь ты рожден заново…

– Мы не любим свет… Ты – не любишь свет…

– Мы часть тебя… Ты и мы – едины…

– Здесь твои силы…

– Во тьме…

– В пустоте…

– В вечности…

Я их не слушал, размышляя о своем.

Первый вывод был самым неприятным: мне опасно приближаться к людям. Сегодня мне удалось сдержать Тени, но пока я слишком слаб, чтобы это повторить. Я даже не уверен, что мне снова это удастся.

Второе – яркий солнечный свет, который я так любил раньше, стал моим врагом. На свету слабеют Тени, но вместе с ними и я. Проклятие! Я напоил их своей жизнью, я связан с ними. Чем меньше солнца, тем я сильнее, это ощущалось с каждым шагом вниз. Значит, вылазку придется отложить до темноты.

Третье. Вивьен жива и здорова. Она исхудала и побледнела, но свободно перемещается по Двериндариуму. Она – не пленница. Пожалуй, это хорошая новость.

То, что Двериндариум захвачен, я уже понял. Надо выяснить – кем. Хотя и тут у меня есть догадки. В краткий миг перед темнотой я увидел, как хлынули через Дверь Чудовища Мертвомира. Рыжий ублюдок, всадивший в меня нож, вот кто сейчас обитает в Вестхольде. Рыжий и легион измененных людей. Ширв, занимавший на башне место дозорного – тому доказательство.

И я помнил слова и чувства Вивьен. Рыжий был ей по-настоящему дорог.

Кто он ей? Точно не родственник.

Внутри поднималась разрушительная волна. Она словно стирала меня, уничтожала все, чем я когда-то был. Все, во что я верил.

Я шел во тьме, сжимая кулаки и прокручивая в голове события, случившиеся перед моей смертью. Снова и снова. Ложь, ложь, ложь! Сколько же ее было в моей жизни! Внутри меня с жутким грохотом рушились идеалы. Они падали со своих пьедесталов и разбивались на куски.

Я верил Верховному февру и Малому совету, но меня обманывали и использовали.

Я хотел быть хорошим сыном и хорошим братом, но в ответ получил ложь и отраву, подсыпанную в кофе.

Я поступал благородно и честно, но меня предали.

Я служил свету, а сейчас у меня есть лишь тьма. Тьма снаружи и тьма внутри.

Леди Куартис говорила, что настойка из Змеевой травы – это тропа на сторону темноты, из которой уже нет возврата. Когда нож пробил мое сердце, я осознал, что тьма – единственное мое спасение. И она откликнулась, ожила, спасла меня…

В черноте подземелья я ощущал себя лучше, чем наверху. Здесь было спокойно и тихо. Мне хотелось остаться здесь навечно.

Мои спутники замолчали, словно ощутив во мне перемену. Они больше не шептали и не шипели, они растворились, став просто тенями и лишь беззвучно скользили рядом.

Туннель, по которому я шел, то сужался до пары локтей, то превращался в широкие округлые пещеры и комнаты. В большей своей части подземный лабиринт облицован серым камнем – гладким и прочным. Местами по стенам и потолку вились растения, испускающие слабый свет. Здесь, внизу, все было черным и серебряным, мертвым и давно забытым.

Я шел, пока не уперся в развилку. Вспомнив карту, свернул налево и через полчаса увидел ступени. Вздохнул с облегчением – все же в последний раз я изучал подземный лабиринт много лет назад. Но память, к счастью, не подвела. Ступени вели к люку, который открывался в один из продовольственных складов Двериндариума. Выполненные двери-асами болты и шарниры не заржавели с годами и легко сдвинулись в пазах. Я выбрался наверх и осмотрелся. Окон здесь не было, лишь несколько узких отверстий-воздухоотводов под крышей. Света от них мне вполне хватило, чтобы рассмотреть помещение. Впрочем, тут ничего не поменялось.

Вдоль стен высились аккуратные ряды ящиков с запасами, теснились бочонки с засоленным мясом, квашеной капустой и мочеными яблоками. Тут же были сложены мешки с сушеными сливами, орехами и ягодами, туески с медом и колотым сахаром, запасы трав, чая и кофейного напитка. На всем сияла скважина – знак двери-асов, а значит, продукты могли сохранять свою свежесть годами. Тряхнул рукой, вызывая свои когти, и вскрыл ближайший ящик. Он был набит полосками вяленого и копченого мяса, ветчиной и кольцами колбас. Сунув в рот сочный кусок, я отыскал мешок побольше и принялся складывать в него продукты. Прихватив одеяло и кресало, я снова спустился под землю, аккуратно закрыв лаз. Постоял, вспоминая карту, и двинулся налево. Туннель резко пошел вниз. Подземный город располагался на нескольких ярусах, сейчас я направлялся к нижнему – самому древнему. И там же находилось пресное озеро, из которого наверх поступала вода. Доедая кусок мяса, я размышлял, как воспользоваться этим знанием.

И замер. За грудой осыпавшихся камней что-то шевельнулось. Бесшумно уронив на землю мешок с припасами, я вытащил нож.

– Живое… – почти беззвучно шепнул Страх. – Отдай…

Я сжал зубы и сделал шаг, всматриваясь во тьму. Может, в подземелье забралось животное? Сделал еще шаг – и тот, кто сидел за камнями, медленно поднялся, заполняя собой узкий проход туннеля. Неужели это кто-то из измененных? Чудовище Мертвомира?

И вдруг я услышал сиплое:

– Не подходи. Если ты человек – не подходи!

Я вытащил свободной рукой кресало и чиркнул, зажигая огонек. Из тьмы на меня глянули совершенно черные глаза на бледном осунувшемся лице.