Дерзкая мишень (СИ) - Сергеева Ася - Страница 55

— Как же не сможем, — вышел вперед укротитель тигров и львов, — У тебя из-под носа ее увели. Доверить свою единственную дочь чужаку, который только на танцы способен, я еще в своем уме.

— Нам не нужны здесь чужаки! — потыкали пальцами женщины.

— Этот самый худший из всех! Нахальный болтун, — перекрикивая родственников, пищал кузен.

— Ты тоже болтун, — дал ему подзатыльник дед дирижерской палочкой.

Балаган зашумел, они тут все громкие, есть в кого Мишени удаться.

— Тихо всем! Устроили тут собрание при посторонних прямо в коридоре, — грозно рыкнул брат папаши, директор, — Ты ничем не лучше других чужаков, Алекс. Нашего собрания не достоин. Это только для близких. Но заявляю при всех: не отступишься — хуже будет.

Фокусника сразу не заметил, но он внезапно появился в синем балахоне.

— Я предвижу, что хуже станет всем, если шанс не дадим прямо сейчас.

— Так, нам не до чудес. Дочь теряю, а ты за свое, — отмахнулся дрессировщик, нервно наматывая кнут.

И дрессировщица не стала молчать:

— Мы тоже любим Дашу. Она выросла с пеленок на манеже, никогда до встречи с тобой и не думала нас предавать. Ты не сможешь стать таким, как мы, а мы не сможем в твою серьезность поверить.

У стада волков и то, шанс выпросить проще. Даже Феликс смотрел добрее.

— Вам придется поверить. Отступать я не буду, — прижимая к себе Мишень, решительность возросла троекратно. — Угрозы меня не остановят.

— На язык все храбрые. А на деле, через неделю сдашься, — сквозь усмешку принял мой настрой директор.

— Алекс, прости. Я боюсь за тебя, — прошептала мне еле слышно дорогая и мне, и стаду цирковому, девочка. Затем повернулась к своим: — Если узнаю, что вы ему что-то сделаете. Не только предам, но и отомщу. Мам, пап, у ваших любимых тигров нет традиций, льву вообще все можно. А для меня дрессировка самая жестокая.

Вырвалась из моих рук, и уверен, неслучайно, зацепила кулаком нос кузена, бегом отдаляясь от всех. Путь к ней, естественно, преградили.

— Проводите его на выход. Надеюсь, забудешь дорогу.

Пожелал мне от всей души дрессировщик.

Собравшаяся родня словно исчезла за миг. Некоторые как сквозь землю провалились. Странные они все здесь, даже Мишень не повернется язык назвать нормальной. Только и мне до нормальности далеко, мои поступки скажут больше слов.

Провожали добрые приятели. Гиены с волками подобрее будут. А приятелей таких бы поджарил за милую душу.

— Сунешься еще, живого места не оставим, — так вот мило предостерег Чертяка.

После всех ужасных событий дня, прямо под руку предложил. У нас счеты не закрыты. Долг повис на подлой слежке.

— Зачем еще? Сейчас тебя уделаю, гада.

Схватил упыря за грудки, он — меня. Пропустил удар в челюсть, но смазал в Чертяцкий глаз. Так тебе, мразь.

— Вы чего? Нельзя рядом с цирком!

Между нами просочился кузен.

— Если заметят, нам влетит, — оттянул Аполлон дружка контуженного.

Но жажда расквитаться во мне бурлила и кипела.

— Думаешь, тебе Дарью отдам? Подтяжки лопнут, — не собирался успокаиваться я, — Боитесь на своей территории попасть под гнев цирковой династии, за то, что подло лишили меня девушки, называйте место. Чужаки готовы доказать, кто кому не по зубам.

— Нас опять студенты уличными танцами пугают. Вы как хотите, а я обмочился, — корча рожи, съязвил чудик.

— Если мы победим, ты сдашься и отстанешь. Только так.

Чертяка, наоборот, принял вызов серьезно, условиями загоняя в тупик.

Выполнять договор не собирался. Как и надолго давать о себе забыть дрессировщикам. Наша встреча не станет последней.

Но желание победить на своих условиях привлекало. И цирковой династии показать, где угрозы их видел.

— В таком случае, если вы проиграете… — чтоб им, гадам, придумать, — Кузен с троюродным братом первые поднимут руки за мой шанс на собрании родни, — теперь я понял, что там все решается. И хочу туда попасть поскорее. — А Елизар с прочими летунами не будут больше у Дарьи болтаться под ногами.

— Много хочешь, а фигу получишь. Мы победим, — не дрогнул Чертяка.

— И нас будет много. Все гимнасты, атлеты и жонглеры соберутся.

Кузен навел страха, проверяя меня на прочность.

Хотел прикинуться испуганным, не вышло. Знал бы, отрепетировал заранее.

Потому дал свой прочный ответ:

— Встретим с распростертыми кулаками. Тусовка уличных танцоров обожает шизанутых циркачей. Станцуем брейк на бис у вас по головам.

Место и время забили на ближайшие выходные. После дневного шоу циркачей и нашей тренировки, вечером все и решится. Отомщу гадам по полной. А пока буду искать способ увидеться с Мишенью. Выход должен найтись, обязательно должен.

Сегодняшний день заканчивался ничем. Тот случай, когда выдирают твое, оставляя взамен пустоту. Из цирка я брел по пустынным улицам в неизвестности с пустыми руками. Надежда, добиться своего быстро и сразу, не стала мне помогать.

Телефон заиграл мелодией. И я уже понимал, что услышу только друзей, когда полез в карман. Пальцы кольнуло нечто тонкое. На свет вытянул шпильку.

Мишень верила, что подарок волшебника помогает. Не всегда, но во многом совпадало. Странная закономерность получалась. Разве можно помогать, теряя? Разве что, терять для обретения большего. Я упустил свою тайную девушку, но еще больше хочу видеть в ней явную.

Выходит, она в нас все еще верит, или снова пытается поддержать, а может, дает мне знак… Не сдаваться и ждать нашей встречи.

Теперь я не чувствовал свои руки пустыми, сжимая дорогую для своей девушки вещь, представлял себе, как плыву против волн к океану.

Даша

Летающие по воздуху часы так и хочется поймать, и швырнуть об стенку. Останавливает труд крестного, он долго стремился к эффекту невидимости для часового фокуса.

— Лучше б я сбежала вместе с Алексом, а не слушала тебя, — всхлипнула от понимания, что Стрелок ведь может отказаться от меня.

Цирковые как с цепи сорвались с угрозами. Переживаю, что не захочет связываться, и еще больше, чтоб не пострадал.

— Если бы я сказал, сбежать, тогда бы ты не упрекала в обратном?

Крестный вынырнул из зеркального чехла, сложенного на конусной конструкции.

— Я… я не знаю. Сам понимаешь, как мне дорог цирк. Но и терять, когда осознала любовь, я тоже не хочу. Может, тоже думаешь, как вся родня, что это временные заскоки, поноет Даша, поноет, и перестанет?

— А сейчас разве другим занимаешься?

В меня прилетел белоснежный платок, сложенный в виде голубя.

— Да, пусть я и ною, — вытерлась голубем, — Но переставать не собираюсь. На собрании ясно дала понять, что ничего не временное у меня. Только толку-то. Придумала! — глядя на теперь уже взмахивающего палочкой фокусника над своей конструкцией, которая начала сама подниматься, план был такой же. — Крестный, нам нужно сильное волшебство.

Такой вот план.

Покруче часов летающих, надобно.

Крестный отвлекся на мой план и вся конструкция с грохотом завалилась на бок. А он ее неделю собирал.

— Ничего не напоминает? — показал на развалившийся фокус. И не дожидаясь ответа, пояснил дальше: — Даша, для разрушения и выбора много ума не надо. Собрать вещи всегда успеешь. И если ты боишься, что потеряешь Алекса сейчас, то и всю жизнь будешь этого бояться даже рядом с ним. А страх, что?

— Враг для волшебства, — на автомате повторила одну из фраз крестного, которой он подталкивал мои сомнения с детства.

— Теперь выдохни, отбрось обиды. И подумай, сама-то знаешь, чего хочешь?

Чего-чего. Я задумалась…

К своему Стрелку хочу. Си-ильно! Еще кузену морду набить. Ой, чуть Елизара с компашкой не забыла, им тоже надо темную устроить. Хмм… еще, чтоб родители простили за обман. Вся родня любила, как и раньше, и не считала предательницей. И ооочень не хочу расставаться с животными и цирком. Только вот…

— Стать первой, для кого в династии найдется исключение, — произнесла и сама себе не поверила. — Крестный, до такой степени волшебство не работает.