Портрет моего мужа (СИ) - Демина Карина - Страница 13

- То-то и оно... Марун, конечно, не некромант, но... он слишком очарователен, чтобы это было правдой. Женщины его не просто любят, они для него звезду с неба достать готовы. А это ненормально.

Кирис только и смог, что кивнуть.

Женщины...

Он никогда их не понимал. Да и вообще... что странного в обожании эйта? Молодой, красивый и при деньгах. Не жадный, если верить отчетам. Как такого не любить?

- И все-таки, - Вельма вздохнула. - Ты слишком молод для такого дела... с другой стороны, кто станет опасаться наивного дурака?

Наверное, стоило бы обидиться, но...

...налетел ветер, поднял ворох опавшей листвы, закружил красно-желтым вихрем. И Вельма тоже закружилась, засмеялась, подняв руки, будто спеша завернуться в этот еще теплый, но уже осенний ветер.

Разве можно на такую обижаться?

Да и...

...он сам посмотрит.

И решит.

В конце концов, никто пока не требует закон нарушать. На это Кирис не пойдет даже ради начальства.

И вовсе он не дурак.

И даже не наивный.

Глава 7

...два года.

Я почти поверила, что в жизни моей, каковой бы она ни была, наступила стабильность.

Я привыкла и к платьям из местного тяжелого сукна, которое расшивали защитными узорами, - странное дело, но они, почти лишенные магии, прекрасно защищали ткань и от ветра, и от соленой воды. Привыкла к острову и к замку с его обитателями, которые больше не казались мне такими уж странными. К башне своей.

И работе.

К коротким волосам, поскольку выяснилось, что длинные накапливают на удивление много остаточной энергии, а уж та способна испортить любую заготовку. В прежней моей жизни я не работала со сверхтонкими потоками, благо, финансирование позволяло не экономить на проводниках. А здесь...

...волосы впервые я обрезала на Сайман, и сала Терес счел их годной жертвой. Мы вместе стояли над костром, который разложили на древнем алтаре, и я смотрела, как пламя окрашивается зеленью, предрекая мне счастье в личной жизни.

Местным это пришлось по душе.

...с ними я тоже свыклась, что с грубыми на вид рыбаками, из которых лишнего слова не вытащишь, полагаю, отчасти потому, что живы были в их памяти времена, когда выходили они не только на рыбью охоту; что с женщинами их. Те тоже не отличались разговорчивостью. Они, казалось, появлялись на свет с темною кожей и выгоревшими, почти белыми волосами. В столице, верно, это сочли бы уродливым, но здесь...

Здесь все было немного иначе.

А потом вновь появился Мар.

Едва завидев незнакомый цепеллин - тонкий, с виду хрупкий, будто из стекла отлитый - я поняла, что прибыл он по мою душу. И отложила заготовку.

Сняла фартук.

Вытерла ветошью руки. Анатор гасить не стала, не хватало еще ради Мара испортить заготовку, на которую ушло почти семь унций алюминия.

Я провела ладонью по коротким - здесь такие и мужчины не носят - волосам и даже заглянула в зеркало, убеждаясь, что остров коснулся меня. Кожа потемнела, то ли от загара, то ли от веснушек, губы потрескались, а брови стали ярко-рыжими.

Ветер... ветра здесь дуют круглый год.

Я поднялась на башню и смотрела, как кружит чужак, пытаясь найти точку опоры. Для местных ветров он был слишком легким, а лоцман, не знакомый с течениями, не справлялся, и цепеллин то и дело относило в сторону сизо-лиловых скал. Они были недостаточно высоки, чтобы дотянуться до гондолы, но выглядели довольно угрожающими.

Я помню.

- Ишь, - сала Терес дернул себя за бороду. - Выплясывает, чтоб ему...

Он хотел добавить пару слов покрепче, но лишь покосился на меня с упреком, будто бы я виновата, что воспитание мешает ему выругаться.

Может, и виновата.

Я не знаю.

Но вот пилоту удалось выровнять махину.

Якорные цепи упали на крышу. А я подумала, что было бы неплохо, если бы они не зацепились...

...Мар спустился один.

Светлый редингот, наброшенный на костюм оттенка экрю. Темно-лососевая рубашка с тонким галстуком, в котором поблескивала алым глазом булавка. Ботинки сияют. Поскрипывают благоразумно надетые галоши. Но все равно вид у моего супруга на редкость... нелепый?

Пожалуй.

Он же, окинув меня взглядом, сказал:

- Отвратительно.

- Я тоже не слишком рада тебя видеть.

- Куда он тебя запихнул? В эту дыру... - он обвел рукой островок, который с вершины башни казался совсем уж крохотным. И да, вид не слишком впечатлял.

Скалы.

И снова скалы.

Зелень мха, которая прикрывала старые крыши. Пара пристаней и лодки, что сохли на берегу. Здесь пахло морем и еще камнем, и сыростью, и плесенью тоже, но... я, оказывается, и к запахам привыкла. Во всяком случае, они меня не раздражали, не то, что тонкий изысканный аромат туалетной воды Мара.

- Где мы можем поговорить? - Мар поежился.

Да, ветра здесь... были ветра... вон цепеллин опять сносит, на сей раз к югу, который глядится обманчиво безопасным, хотя каждый ребенок на Ольсе знает, что именно там, где-то в туманах, не исчезающих даже летом, прячутся Льдистые пики. А уж они рассадили брюхо не одному цепеллину.

Ветра продували редингот.

И костюм, пусть и сделан он был из тонкой шерсти. И рубашку тоже. Мар слегка покраснел. Светлокожий, он краснел легко и этим раздражался. Вот и сейчас губы поджал.

- Здесь, - сказала я.

А сала Терес отошел к краю площадки. Забравшись на старый зубец башни, он сел, свесив ноги в бездну. Я знаю, защитное поле не позволит ему свалиться, но... все равно смотреть на это было жутковато.

Мар вон поежился.

- Наедине, - уточнил он.

- Мы в достаточной степени наедине.

- Боишься?

- Нет, - как ни странно, я и вправду не боялась. Я знала, что остров защитит меня, да и сала Терес не так уж прост, если до сих пор сохранил хотя бы эту видимость свободы. - Это тебе впору опасаться... неуравновешенной женщины.

Мар не стал отпираться, лишь руками развел: мол, на войне все средства хороши. И я склонила голову, выражая согласие: именно, на войне.

И да, хороши.

А Ольс - это даже не средство. Это почти дом.

- Тебе здесь не надоело?

- Нет.

- И вернуться ты не хочешь? - недоверчиво уточнил Мар.

- Не хочу, - я закуталась в тончайшую с виду шаль. А вот несмотря на кажущуюся хрупкость, от ветра и холода она защищала великолепно.

Шерсть - тоже волосы.

А руны и вязать можно, просто многие в том большом мире забыли старинное это искусство.

- То есть, тебе здесь нравится? - Мар нахмурился.

Он и вправду ждал... а собственно говоря, почему бы и нет? Для человека, привыкшего к иному миру, здесь было... неуютно.

Холодно.

И тоскливо.

Нечем заняться. Ни театров, ни ресторанов, ничего, помимо моря и камня.

- Вполне.

- И чем ты, с позволения сказать, здесь занимаешься?

Я пожала плечами.

- Чаек кормлю.

- Целыми днями?

- Ты не представляешь, насколько местные чайки голодны.

К слову, чистая правда. Более прожорливых тварей и представить невозможно. Вон, поднялась стая, кружит, будто примеряясь к цеппелину, который чайкам, наверняка, представлялся этакою преогромной рыбиной. И рады бы сожрать, да как?

Вот и орали, и, что куда хуже, гадили.

- Чаек, стало быть... - Мар помялся, явно не представляя, о чем говорить дальше. - А волосы зачем обрезала?

- От вшей спасаюсь.

Надо же, какие мы брезгливые... с трудом удержался, чтобы не отступить. К счастью ли, к сожалению ли, но я умела читать и его маски.

- А артефакт... не помогает?

- Куда мне за твое содержание артефакты покупать? - почти и не солгала. Содержание, им выделенное, я тратила исправно, не забывая отправлять отчеты о заказанных чулках и булавках. К слову, булавки, если брать материковые, имперские, оказались сделаны из весьма качественной стали.

В общем, место им в хозяйстве находилось.