Дочь моего друга (СИ) - Салах Алайна - Страница 26

— Хочешь потрогать? 

Моргает. То есть хочет. Я собираю волю в кулак и накрываю ее ладонь своей. В моем состоянии такие ласки почти пытка, но я задолжал ей ее первый раз. Яна прерывисто выдыхает и позволяет мне собой руководить: послушно двигает рукой вверх и вниз, лишь пару раз самовольно сдавливая сильнее, когда касается головки. Кажется, это ее возбуждает не меньше меня, потому что даже через закушенную губу слышно, как она постанывает. От этой смеси невинности и похотливости меня окончательно накрывает, и ее ладонь приходится убрать. Кончать ей в руку было бы с моей стороны непростительно. Яна не возражает, лишь глаза вспыхивают ярче и голубая вена на шее нервно дергается — она знает, что за этим последует. Я нахожу презерватив в кармане брюк и заставляю себя его надеть. Заставляю, потому что слишком хорошо помню, каково это — трахать ее, тесную и горячую, без него. Яна раздвигает ноги шире, и я, конечно, смотрю. Понятия не имею, в чем дело: то ли в ее анатомии — у нее там действительно все идеально красиво, то ли потому что я ее единственный, или же потому что Яна - это моя Яна, но я снова думаю о том, что хочу попробовать ее языком. Но не сейчас, позже. 

Проверять ее пальцами не нужно — я даже через резинку чувствую, какая она влажная. Нахожу ее рот и целую одновременно с толчком вглубь. Ее стон отдается в легких, в темени искрят разряды тока, и хочется замереть, чтобы в полной мере это прочувствовать. Как она дрожит подо мной, как ее стенки плотно сжимают мой член, а пальцы — плечи.

— Все хорошо?

Моргает. 

— Не надо меня жалеть. Мне нравилось в прошлые разы.

Жалеть и правда не получается, потому что ее податливость — моя ахиллесова пята. Я снова чувствую себя извращенцем от того, насколько я одержим ее телом. Потому что ни с одной из женщин мне не хотелось делать того, что хочется делать с ней, — оберегать от всего и эгоистично ей пользоваться. Я даже не кончил, но уже представляю, как буду иметь ее в следующий раз: сверху, сзади, в рот и между грудей. Наверное, это называется голод.

Ее рот мягкий и обволакивает влажностью, точно так же, как ее промежность сжимает мой член. Мне нравится идея быть сразу в двух местах ее тела: впервые хочется обладать женщиной целиком. Я трахаю ее именно так, как мне хочется: быстро и глубоко. То, как Яна реагирует, — царапает мне шею, кусает подбородок, истекает потом и протяжно стонет, говорит за то, что ей это нравится. Моя Липучка идеально мне подходит. 

— Андрей… — глаза Яны распахиваются, и в них я вижу испуг наполовину с изумлением. Тот момент, которого я ждал больше всего. Красивое лицо искажается, тело натягивается струной, и по тому, как ее влагалище сдавливает меня влажными спазмами, я знаю, что она начинает кончать. Я тоже готов, но желание наблюдать за ней в этот момент сильнее. То, как она жмурится, как стонет мое имя и как сжимает ногами, содрогаясь подо мной, — стоит того, чтобы подождать.

— Андрей, Андрей…

Я замедляюсь, чтобы дать ей прийти в себя, и, лишь когда Яна снова открывает глаза и, приподнявшись, тянется ко мне губами, опять набираю темп. Уже знаю, что не продержусь больше минуты, но это меня не беспокоит — у нас с ней вся ночь впереди.

На самом пике я выхожу из нее и делаю то, о чем думал с той минуты, как вошел в нее: снимаю презерватив. Кончаю на Яну, глядя, как лихорадочно блестят ее глаза и вздымаются карамельно-розовые соски. Часть спермы попадает и на них, и я тяну руку, чтобы размазать себя по ее груди. Вот тебе и не собственник. Яна выгибает спину и накрывает мою ладонь своей. Помогает. Определенно, для меня идеальная. 

Андрей

Поспать этой ночью получалось урывками: я выключался на несколько минут и оживал, чтобы вновь трахать Яну. Каждый раз она меня принимала с не меньшей жадностью — выгибала спину, топила своей влажностью, царапалась и кончала. Стонала мое имя, когда была сверху, и просила еще, когда я трахал ее на четвереньках, ткнув головой в подушку. Столько секса за одну ночь у меня не было ни разу, но это не помешало проснуться со стояком.

Часы показывают половину десятого. Форум начинается в одиннадцать, но я уже решил, что благополучно положу на него хер. Моя рабочая миссия в Лондоне исчерпала себя в первый же день после выступления. Поворачиваю голову и вижу пустую смятую подушку. Оглядываюсь — одежды Яны тоже нигде нет. Но сама она здесь, я чувствую это по неидеальной тишине в номере. Скорее всего, пошла в душ. 

Натянув спортивное трико, я делаю пару коротких звонков и подхожу к ванной. Из-за закрытой двери доносится журчание воды, которое мгновенно посылает в мозг картинку обнаженного тела Яны, и я не раздумывая переступаю порог. Воздух внутри влажный, зеркало запотело, на пьедестале раковины лежит аккуратная стопка одежды, прижатая мобильным, а за стеклянной душевой перегородкой я вижу ее: мокрые волосы, острые лопатки, выразительный прогиб в пояснице, цепочка позвонков, блестящие от воды ягодицы и длинные ноги. Член твердеет мгновенно, и хотя я уже знаю, что зайду к ней и трахну, даю себе время просто на нее посмотреть. В жанре эротика что-то определенно есть — особенно когда эротика красива настолько, насколько я сейчас вижу.

Яна поворачивается ко мне лицом и застывает с душевой лейкой в руках. Даже через покрытое каплями стекло я вижу, как расширяются ее зрачки. Ну или просто это знаю. А я продолжаю разглядывать ее: небольшую высокую грудь, загорелую кожу и соблазнительно гладкий лобок. Ни одно женское тело на меня не действовало так, как ее. Взгляд Яны на мгновение задерживается на моей эрекции под трико, и она, быстро слизав с губ капли воды, опускает руку с душевой лейкой вниз, направляя ее к животу. Член болезненно дергается, когда она расставляет ноги в стороны, и я вижу, как вода струится между розовых складок. Этот момент бесследно стирает ночь нескончаемого траха, и мучительный голод возвращается вновь: перед глазами проносится куча поз, в которых я буду ее иметь. Машинально поправив стояк, иду вперед и открываю стеклянную дверь.

— Продолжай, — я перехватываю ее руку, когда она пытается отвести ее в сторону. — Я хотел посмотреть поближе.

Тонкая шея дергается, но взгляд Яна не отводит, послушно направляя струи между ног. Близко лейку не подносит, позволяя видеть, как набухает клитор, когда вода ударяет по нему, и как подрагивает ее живот; и я могу слышать ее тихие возбужденные стоны. Такая горячая и невинная одновременно. 

— Нравится это делать? — заглядываю ей в глаза.

— Мне нравится, что ты смотришь.

Уверен, что Яна даже близко не сознает, до какой степени она на меня действует. Желание секса с женщиной — моя естественная физическая потребность, которая всегда успешно контролировалась мозгами. А с ней контролировать себя не получается. Одержимость ли это, извращение или зависимость — разбираться не хочется. Я зашагиваю в душевую, не позаботившись снять трико, и, забрав у нее лейку, возвращаю в держатель. Яна не ждет: прижимается ко мне всем телом, гладя кожу сосками, влажные губы ударяются в мои, ладонь проникает под резинку штанов и сдавливает член. Я обхватываю ее ягодицы, сжав, развожу в стороны. Всего кажется мало, хочется больше. Глажу между ними — Яна стонет сильнее и прогибает спину. Надавливаю и неглубоко проникаю внутрь пальцем — дергается, рука, сжимающая член, застывает.

— Ничего не бойся. Не понравится — я остановлюсь.

Секундная заминка, и она кивает. Ладонь вновь начинает скользить по эрекции, тело расслабляется, принимая новое проникновение. Я не любитель анального секса, но заранее знаю, что у нас он будет, — не сегодня, позже, потому что я хочу сделать ее своей везде. Моя палец в ней целиком — и Яна снова подтверждает, что она подтаявшая снегурочка — постанывает и двигается ему навстречу. Член потрескивает от напряжения, и затягивать прелюдию дольше будет ошибкой. Я отпускаю задницу Яны и сдергиваю штаны, которые приземляются на плитку тяжелой мокрой массой. Действую быстро, потому что контроля больше в помине нет, — хочу быть внутри нее.