Дочь моего друга (СИ) - Салах Алайна - Страница 34

Полчаса спустя мы сидим на кухне, едим приготовленные мной брускетты и обсуждаем мою работу. А на следующий день Андрей уезжает на свою встречу в любимом мной синем костюме, к которому не забыл надеть мой подарок.

Андрей

— Яна! — затянув узел на галстуке, я трогаю ее за плечо. В ответ раздается учащенное сопение, Яна продолжает спать. Носом уткнулась в подушку, губы надуты, словно на кого-то обижена, между ног зажато одеяло. Я смотрю на ее голую задницу и испытываю странную смесь из умиления и желания ее трахнуть. Первое, на удивление, перевешивает второе, и я быстро застегиваю пряжку ремня, пока не передумал. День предстоит длинный: после обеда я лечу в Цюрих на встречу с потенциальными поставщиками, а до этого нужно встретиться с исполнительным в «Серпе и Молоте». Плюс вчера позвонила Арина, вернувшаяся с отдыха, и изъявила желание увидеться для традиционной случки. От траха я, конечно, отказался и предложил просто встретиться. С радостью сэкономил бы время и сказал ей обо всем по телефону, но серьезные разговоры, пусть и непродолжительные, предпочитаю проводить с глазу на глаз. С Ариной я знаком еще дольше, чем с Надей, а это повод проявить к ней то же уважение. 

Я достаю из прикроватной тумбы ключи от квартиры и кладу их рядом с вещами Яны, мысленно отмечая, что с легкостью переступаю очередной барьер в отношениях с женщиной. Ключи — это новый уровень, который до Яны я ни разу не преодолел. Первые дни, когда она оставалась ночевать у меня, то старательно уничтожала следы любого своего присутствия: зубную щетку прятала в свою необъятную косметичку, вещи убирала в здоровый ридикюль и каждый раз увозила его с собой. Лишь неделю назад на полке то и дело стал задерживаться крем, домашний комплект ее одежды стал храниться под подушкой, а в обычно пустом холодильнике стабильно укрепился минимальный набор еды.

— Привет, — раздается ее сонный голос сзади. — Почему меня не разбудил?

Яна сидит на кровати, не слишком старательно прижимая к себе одеяло, так что я вижу полушарие ее левой груди и розовый сосок. Желание ее трахнуть возрастает, перевешивая любование, и мне приходится себя одернуть. Завтра к вечеру буду дома и все наверстаю. 

Яна предпринимает попытку встать, но я успеваю накинуть на нее одеяло. 

— У тебя еще два часа на то, чтобы поспать. Ключи в кресле лежат. И баулы переставай, как беженка привокзальная, таскать туда-сюда. В гардеробной места навалом — освободи себе сколько нужно. 

— Ла-адно, — рот Яны расплывается в смущенной улыбке, ладони комкают одеяло. А я снова кайфую от того, какой она выглядит радостной без попытки этого скрыть. Для меня это совершенно новый опыт: получать удовольствие, что от моих слов или поступков кому-то становится хорошо. Я давно свыкся со статусом честного потребителя, а с ней оказалось, что отдавать тоже приятно.

— Ты ведь завтра вечером вернешься? Сразу домой поедешь? Давай уж сразу, я тебе ужин приготовлю, — начинает возбужденно тараторить Яна. — Ты мне позвони, как только приземлишься, чтобы я время рассчитала. Как раз, как ты из Внуково доберешься, я все успею.

— Позвоню, — я давлю в себе улыбку, чтобы ее не смущать. Хотя Яна и выросла в сексуальную женщину, но во многом сохранила непосредственность ребенка. Может, частично по этой причине у меня от нее так крышу сносит. 

Я подхватываю сумку и наклоняюсь, чтобы ее поцеловать, но Яна, увернувшись, соскакивает с кровати.

— Ты что, Андрей. Я тебя провожу. Ты только мне позвони, сразу как приземлишься, ладно?

Я ставлю в голове пометку не забыть этого сделать. Непривычно перед кем-то отчитываться, но с ней как-то даже мило.

***

Я выхожу из офиса «Серпа и Молота» и смотрю на часы. Встреча с Ариной назначена на одиннадцать, сейчас десять - успею перекусить. Так я думаю до тех пор, пока не захожу во «Фламбе» и за столом не замечаю Арину. На тарелке перед ней лежит что-то исключительно полезное, в руках бокал с просекко. 

— Зря ты в Эмираты со мной лететь отказался, Андрей, — поднявшись, она по традиции целует меня в щеку. — Выглядишь уставшим.

— С утра на ногах, — делаю знак официанту, чтобы подошел, и сажусь напротив нее. — Хорошо, значит, отдохнула?

— Разве в Дубае бывает по-другому? Восточные люди знают толк в комфортной роскоши.

Арина делает глоток из фужера и, упершись локтями в стол, растягивает губы в призывной улыбке.

— Ну а как ты здесь? Я скучала.

Вряд ли совместный завтрак после нашего разговора будет уместен, поэтому я заказываю подошедшему официанту лишь кофе, чтобы потом сразу иметь возможность уйти. 

— Арин, видеться мы с тобой больше не будем. Хотел сказать лично.

Ну вот вроде и все — говорить не о чем. Два года секса, короткая фраза, и ни секунды сожаления. Жаль только, что поесть не удалось.

Арина молчит и не меняет позы, словно ждет продолжения. Тут мне ее порадовать нечем — его не будет.

— И что изменилось? 

Можно на этот вопрос не отвечать, но, как показал случай с Надей, правда оказывается более эффективной. Я не склонен думать, что Арина испытывает ко мне какие-то чувства, — в Эмираты она точно летала не одна, но не хочу, чтобы она воспринимала мои слова несерьезно. 

— У меня отношения. 

Идеально очерченные брови Арины слегка подпрыгивают вверх, и она начинает криво улыбаться. 

— Случайно, не с молоденькой блондинкой? Галич, кажется?

Такая осведомленность Арины не становится для меня новостью: светские тусовки и сплетни — это ее стихия. Скорее, я удивлен, что слухи распространились так быстро. И снова довлеет мысль — надо поговорить с Семеном. Прописался он, что ли, в этой Америке, хоть сам, блядь, к нему лети.

— Да я случайно вас увидела на фотографии с лондонского банкета. Там ее имя было подписано, и я еще тогда подумала: неужто Смолин с дочерью партнера шуры-муры крутит.

— Шуры-муры? 

— Ну ты понял меня, Андрей, — фыркает Арина и залпом осушает бокал просекко. — Решил, значит, попробовать в любовь поиграться.

Ее попытка язвить меня не задевает. Может, ее обидело, что ей пренебрегли, может, и правда считает, что я развлекаюсь. Какая на хер разница, если я все равно с ней дел больше иметь не собираюсь.

— Это ты сможешь со своими подругами обсудить в мое отсутствие. Со мной не надо. 

— Надоест ведь она тебе, Андрюш, — Арина чувственно выдыхает и, облизнув губы, подается грудью вперед. — У Володина моего, царствие ему небесное, тоже молодуха двадцатилетняя была. Он, конечно, думал, что я не в курсе, но врать никогда он не умел. Два месяца с ней проплюхался и снова ко мне в постель прибежал. Знаешь, бывает, что шоколад жуть как хочется. И ты день, два его ешь, а потом понимаешь, что все. Нужно мясо. Вот девочки вроде Яны твоей — это шоколад. Сладкие, но быстро приедаются. 

— А ты, очевидно, мясо? — не удерживаюсь от усмешки. Кажется, доза утреннего аперитива действует на Арину философски. 

— Конкретно я - да, — с уверенной улыбкой заявляет Арина. — Лучший австралийский стейк. И ты тоже ко мне вернешься, Смолин, когда на сахар аллергия начнется.

Можно ей возразить, вот только на хера? Нравится ей так думать — пусть думает.

Я допиваю кофе и прошу у официанта счет. Поесть, очевидно, придется в аэропорту. 

— Добросишь меня до дома? — Арина тоже встает и снимает с вешалки плащ. — Водителя к матери за город послала подарки передать.

— Такси еще не освоила?

— Знаешь же прекрасно, что я им не пользуюсь. У меня рубашка твоя и часы остались — как раз заберешь.

Прикинув, что ее дом расположен по пути в аэропорт, я соглашаюсь, и мы вместе идем к моей машине.

— Я буду по тебе скучать, Смолин, — Арина тычет в матовую кнопку лифта и, откинув волосы с лица, пристально смотрит на меня. — И рассчитываю на прощальный секс. 

Я вновь не удерживаюсь от усмешки. 

— Это ты зря.

Яна