Некролог Полуторалунного мира (СИ) - Башков Александр - Страница 4

Гонец выжидающе смотрел на размышляющего офицера. И тот, почти физически чувствуя, что ступает на очень тонкий лед, сказал:

— Передай генералу: капитан Аран Миис приказ понял и приступает к выполнению.

Гонец, не задерживаясь ни секунды, вышел из кабинета. Капитан побрел следом, размышляя, что и как он скажет своим солдатам. И чего он не скажет культистам. В голове билось: что делать, что делать, что делать?! Это же подстава. И не важно, что это может быть подстава для Братства «Возрождение». Пострадать могут его люди. Его! И не только… А может быть и не подстава, а просто идиотская, мать её, затея?! Ага, как же — держи карман шире.

На улице Аран окликнул всё ещё стоявшего неподалёку лейтенанта:

— Через полчаса Гула Атреса ко мне.

Гул Атрес явился в кабинет Мииса, как и было приказано, ровно через полчаса. С порога отдал честь и молча уставился на капитана. Аран тоже не спешил начинать разговор, собираясь с мыслями и внимательно разглядывая пришедшего. Сколько его людей верны не только ему? Кто сдаст его, если он начнёт действовать не по предложенному плану? А кто засадит нож под ребро?

Аран не знал.

Но определённо точно он знал, что зашедший в его кабинет двухметровый гигант почти единственный кому он может доверять. Гул Атрес нравился капитану — это был честный и открытый сержант, ветеран множества битв, большинство из которых они прошли бок обок. Отделение, которым командовал Гул, было единственное в лагере, в котором сохранилась железная дисциплина. Сержант гонял на тренировки своих солдат утром и вечером. И сам не оставался в стороне, истязая себя ещё больше остальных. Наверное, поэтому парни из его отделения ещё не роптали на изнурительный режим. Ну и к тому же, сержант имел тяжёлые кулаки, которые очень умело пускал в ход в случае малейшего неповиновения. Впрочем, до такого доходило не часто — среди своих Атрес пользовался непререкаемым авторитетом. Только из-за своей импульсивности и часто не контролируемого обострения чувства справедливости, из-за которого как-то получил по лицу штабной офицер, Гул Атрес ещё не дослужился до лейтенанта, а то и капитана.

— Ладно, — Аран махнул рукой, — чего в гляделки играть? Садись давай.

— Так точно.

Гул сел на жалобно скрипнувший под ним походный стульчик. Сам сержант весил немало, да к тому же, как обычно, был облачён в массивную кольчугу. Шутки про то, что он из неё не вылезает, даже когда спит, давно уже не озвучивались.

— Сколько лет мы друг друга знаем, Гул? Я ведь тебя ещё салагой помню.

— Да ты тоже в те времена недалеко от салаги ушёл, — ответил Атрес, понявший, что разговор предстоит неофициальный, — я так понимаю, раз уж ты заговорил о длительности нашей дружбы, что у тебя какое-то серьёзное личное дело?

— Да, Гул, серьёзное… А насколько личное не знаю. Касается оно слишком многих. И тебя в том числе. От меня сейчас ушёл гонец генерала Манилла…

После короткого рассказа капитана Атрес не усидел и, вскочив со стула, начал нервно расхаживать из угла в угол.

— Но это же… Это же неправильно! Это же будет война! Неправильная война! — не выдержав, воскликнул он.

— Да что ты говоришь! Неправильная война. Любая война, Гул, неправильная. Одна из таких неправильных войн, вон — Резонанс вызвала! Сто лет уже расхлёбываем.

Сержант, не отвечая, подошёл к двери, рывком распахнул её и выглянул в коридор. Покрутив головой по сторонам, закрыл дверь и снова уселся, облокотив сцепленные руки на стол капитана.

— Что ты от меня хочешь, Аран?

— Гул, ты ведь понимаешь, что я могу доверять только тебе?

Сержант пристально посмотрел ему в глаза и после длительной паузы спросил:

— Уверен?

— Уверен.

Капитан взял со стола запечатанный конверт и протянул его Атресу.

— Это письмо в генеральный штаб, Гул. Здесь я описал всю ситуацию. Я хочу, чтобы ты его доставил.

Сержант взял конверт и спросил:

— Уже придумал, как объяснишь мою отлучку из лагеря?

— Да. Вот тебе, кстати, подорожная и увольнительная. А теперь послушай ещё: приказа я ослушаться не могу, но постараюсь как можно дольше затягивать его исполнение. Тебе нужно узнать: знают ли в генеральном штабе об этом приказе Шакума Манилла? Я сильно в этом сомневаюсь…

— А если знают?

— А если знают, — капитан тяжело вздохнул, — то я ни хрена не понимаю ни в стратегии, ни в тактике, ни в жизни вообще…

Аран порылся в столе и положил на него карту:

— Вот. Самая свежая от Ордена Вестников. Смотри, — офицер ткнул пальцем в карту, — я со всеми задержками, какие смогу сделать, буду двигаться к Лозу.

Миис обвёл пальцем небольшой городок.

— Здесь я буду ждать от тебя вестей, — он посмотрел сержанту прямо в глаза, — Любых вестей, Гул.

Помолчав Гул кивнул.

— А теперь давай разберём, как тебе быстрее добраться. Здесь указаны новые маршруты, которыми можно срезать путь по окраинам Мегаполиса.

И капитан снова склонился над картой.

3

Мила устало опустилась на обломок фасада салона красоты. Второй день она бродила по окраине мегаполиса, надеясь выследить одиноких развоплотившихся, но безрезультатно. За всё время развоплотившиеся попались ей на глаза лишь однажды, но стаей из двенадцати особей, что странно. Обычно такими группами за пределы своих зон обитания — глубин Мегаполиса, они не выходили. А Мила прекрасно знала себе цену, как лучнице. Да, у неё была отличная спортивная модель древнего лука, дающего сто очков форы жалким поделкам современников. Да, как лучница она была хороша, но не настолько, чтобы перестрелять кучу тварей до приближения кого-то из них на расстояние удара когтистой лапой.

Внутренние органы тварей обладали различными, в основном целебными свойствами и ценились торгашами, аптекарями, всякими алхимиками и перекупщиками из Полюсов Отречения. Мила сейчас была на мели и один-два гуля вполне могли поправить её финансовое положение на ближайшие пару месяцев. Если, конечно, разумно контролировать свои расходы, не спуская, например, лишку на косметику. И ещё духи. А на косметику и духи Мила тратилась охотно и с удовольствием, поэтому на промысел ей приходилось выходить с такой же регулярностью, что и трапперам-мужчинам, спускавшим свои доходы на шлюх и алкоголь. Потому лучница несказанно обрадовалась, когда во второй половине дня наткнулась на этот салон и так же несказанно огорчилась, обнаружив, что тот давно разграблен. Конечно, глупо было надеяться, что за сотню лет, прошедших после Резонанса, никто из искателей не наткнется на этот салон. Но всё же, Мила надеялась найти хоть что-то. Хоть завалявшийся, например, маникюрный набор.

Девушка глубоко вздохнула. Ладно. Придется раскошелиться перед этим сквалыгой Монимом. Вот только для начала надо заработать. Может, стоило всё-таки рискнуть с той стаей гулей?

— Добрый день, красавица.

Мила вздрогнула, кувыркнулась через спину, одновременно хватая лук, и резко встала, направив оружие в сторону источника звука. На всё это ей понадобились доли секунды.

— Ух ты, как лихо! Я даже не успел заметить, когда ты достала стрелу! Прости, не хотел тебя напугать.

Мила раскрыла рот от удивления. Перед ней стоял эльф. Высокий голубоглазый блондин с резкими, но правильными чертами лица, одетый в прекрасно сидящий на нем костюм тройку серого цвета.

Костюм! Настоящей древней покройки. И белая сорочка, прям белоснежная. И, с ума сойти, галстук! Тонкий, алый. А ещё блестящие черные туфли. И золотая цепочка карманных часов на жилете. В руках эльф держал дипломат, а за плечом висел большой жесткий чехол, судя по форме, гитарный, с прикрученной к нему торбой.

— Разреши представиться — Саламар Маатор — странствующий сказитель, поэт, бард, — эльф слегка поклонился, — А как зовут тебя?

— Ты красивый, — протянула Мила.

— Кхм… Ты тоже… Может, прекратишь целить в меня из лука? Поверь, я не собирался причинять тебе вреда. Просто я слегка заплутал и хотел узнать у тебя дорогу. Судя по твоей амуниции, ты траппер. Хотя может я и ошибаюсь.