Квартеронка - Рид Томас Майн - Страница 85

• Предыдущая
• 85/140
• Следующая

Тайна загадочного происшествия открылась мне задолго до того, как улеглась суматоха. Только я один да непосредственный виновник переполоха знали, что произошло на самом деле.

Когда поднялась стрельба, я выбежал под тент и перегнулся через перила. Мне показалось, что крики, предшествовавшие стрельбе, донеслись с носовой части нижней палубы, где помещались котлы, хотя выстрелы прозвучали как будто гораздо ближе.

Большинство пассажиров устремились в боковые двери и стояли теперь, сбившись в кучу, на палубе, так что я, окружённый непроницаемой завесой мрака, был здесь один или, во всяком случае, почти один. Несколько секунд спустя какая-то тёмная фигура опёрлась на перила подле меня и дотронулась до моего локтя. Я повернулся и спросил, с кем имею честь говорить и чем могу служить. Мне ответили по-французски:

— Я ваш друг, мсье, и хочу оказать вам услугу.

— Мне знаком ваш голос. Так, значит, это кричали вы…

— Да, это я крикнул.

— И вы же…

— Я же и стрелял.

— Так, значит, никто не убит?

— Насколько мне известно, никто. Я стрелял в воздух и к тому же холостыми патронами.

— Рад слышать это, мсье. Но чего ради, позвольте вас спросить, вы…

— Единственно для того, чтобы оказать вам услугу, как я уже говорил.

— Но, помилуйте, какая же это услуга: палить из пистолета, насмерть перепугать всех пассажиров?

— Ну, беда невелика. Они быстро оправятся от испуга. Мне нужно было поговорить с вами наедине, и я не мог придумать иного способа оторвать вас от ваших новых знакомых. Стрельба из пистолета была лишь маленькой военной хитростью. Как видите, она удалась.

— А, так, значит, это вы, мсье, шёпотом предостерегали меня, когда я садился играть в карты?

— Да. И разве моё предсказание не оправдалось?

— Пока что — да. И, значит, это вы стояли напротив меня в углу салона?

— Я.

Последние мои два вопроса нуждаются в некотором пояснении. Когда я уже согласился сесть за вист, кто-то дёрнул меня за рукав и шепнул по-французски:

— Не играйте, мсье! Вас наверняка обыграют.

Я обернулся и увидел, что от меня отошёл какой-то неизвестный мне молодой человек. Но я не был уверен, что именно он дал мне этот благой совет, и, как известно, ему не последовал.

Потом, во время игры, я заметил того же самого молодого человека; он стоял против меня, держась самого отдалённого и тёмного угла салона. Несмотря на полумрак, я видел, что он не спускает с меня глаз и внимательно следит за игрой. Уже одно это могло привлечь внимание, но ещё больше заинтриговало меня выражение его лица; и всякий раз, когда сдавали карты, я пользовался случаем, чтобы взглянуть на загадочного незнакомца.

Это был хрупкий с виду юноша чуть ниже среднего роста, лет, вероятно, не более двадцати, однако разлитая по его лицу грусть несколько его старила. Черты лица у него были мелкие, тонко очерченные, нос и губы, пожалуй, даже чересчур женственные. На щеках играл слабый румянец, чёрные шелковистые волосы, по тогдашней излюбленной креолами моде, ниспадали пышными локонами на шею и плечи. И склад лица, и манера одеваться, и французская речь, — я был уверен, что именно он обратился ко мне в салоне, — говорили о том, что юноша — креол. Во всяком случае, костюм его был именно таким, какие носят креолы: блуза из сурового полотна, но сшитая не на обычный французский лад, а на манер креольской охотничьей куртки, со множеством складок на груди и красиво драпирующаяся на бёдрах. К тому же качество ткани — тончайшее неотбеленное льняное полотно — показывало, что юноша скорее заботился об изысканности туалета, чем о его практичности. Панталоны молодого человека были из великолепной голубой хлопчатобумажной материи производства опелузских мануфактур. Собранные у пояса в крупную складку, они кончались у щиколоток разрезом, украшенным длинным рядом пуговиц, которые при желании можно было застегнуть. Жилета на нём не было. Вместо этого на груди топорщилось пышное кружевное жабо. Обут он был в прюнелевые, отделанные лаком светло-коричневые башмаки на шёлковой шнуровке. Широкополая панама завершала этот поистине южный наряд.

Но ни в головном уборе, ни в обуви, ни в блузе и панталонах не было ничего кричащего. Всё гармонировало друг с другом, и всё полностью отвечало требованиям моды, принятой тогда на Нижней Миссисипи. Так что не наряд юноши привлёк моё внимание — такие костюмы мне приходилось видеть чуть ли не ежедневно. Значит, дело было не в этом. Нет, не платье пробудило во мне интерес к нему. Может быть, тут сыграло роль то обстоятельство, что он — или во всяком случае, мне так почудилось — -подал мне шёпотом совет. Но и это было не главное. Что-то в самом его лице приковало моё внимание. Я даже подумал было: уж не встречал ли я его раньше? При более ярком свете я, возможно, в конце концов вспомнил бы, но он стоял в тени, и мне никак не удавалось его хорошенько рассмотреть.

Когда же я снова поднял глаза, его уже не было в углу салона, и несколько минут спустя раздались выстрелы и крики на палубе…

— А теперь, мсье, разрешите узнать, почему вы непременно желаете говорить со мной и что вы имеете мне сообщить?

Непрошеное вмешательство юнца начинало меня раздражать. Да и кому приятно, чтобы его ни с того ни с сего отрывали от партии виста, даже проигранной!

— Я желаю говорить с вами, ибо принимаю в вас участие. А что имею вам сообщить, вы сейчас узнаете.

— Принимаете во мне участие! Но чем я обязан, позвольте вас спросить?

— Хотя бы уже тем, что вы иностранец, которого собираются обобрать, что вы — «карась».

— Как вы сказали, мсье?

— Нет, нет, не сердитесь на меня! Я сам слышал, что вас называли так между собой ваши новые знакомые. И если вы опять сядете играть с ними, боюсь, что вы оправдаете этот почётный титул.

— Это, в конце концов, нестерпимо, мсье! Вы попросту вмешиваетесь не в своё дело!

— Вы правы, мсье, это не моё дело, но оно ваше и… ах!

Я уже собирался было покинуть несносного юношу и вернуться к прерванной партии виста, но грустная нотка, вдруг прозвучавшая в его голосе, заставила меня изменить моё решение, и я остался.

• Предыдущая
• 85/140
• Следующая