Академия Трёх Сил. Книга вторая (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi" - Страница 35

Вопрос сам сорвался с губ, я даже обдумать его не успела:

 – Кто ты? Что ты скрываешь?

В глубине его глаз метнулось отчаяние. Ярен стиснул челюсти. Ничего не ответил.

Я протянула руку. Хотела дотронуться, провести по складке между бровями, разгладить, согнать с его лица это выражение. Внутри щемило до боли, и я сама не понимала, отчего это, от жалости или от мучительного притяжения.

Ярен поймал мою руку, не позволив коснуться. Мы оба застыли, пожирая друг друга взглядами.

Я понимала, что он не говорит мне даже половины правды. Понимала, что все запуталось в тугой неразрывный узел: чужие мотивы, желания, цели. Понимала, что в тайнах Ярена можно утонуть с головой, что почти наверняка в этом замешан и Хранитель. И в то же время я знала, видела, чувствовала, что Ярена тянет ко мне, как и меня к нему. Тянет безумно, невыносимо, на грани невозможного.

И я верила ему. Даже не потому, что он вручил мне свою жизнь, не потому, что ему доверял ректор. Просто верила – иррационально и глупо. И сейчас, здесь, внизу, вдали от мира мне смертельно хотелось забыть обо всём. Притвориться, что на свете не осталось никого, кроме нас, что больше нет недомолвок и секретов, что всё потеряло значение, всё, кроме того, что мы здесь, друг напротив друга, только он и я.

И снова сорвалось с губ своевольное, непрошеное, потаённое:

 – Поцелуй меня.

Ярен резко втянул в себя воздух. Его зрачки расширились, и от одного этого у меня захватило дух, томительно засосало под ложечкой.

Не спуская с меня глаз, Ярен отпустил моё запястье. Коснулся талии, спины, провёл ладонью вдоль позвоночника, а потом вдавил меня в себя, резко, сильно, нетерпеливо. Другой рукой коснулся затылка, провёл, разделяя пальцами пряди. Это движение было одновременно властным и таким нежным, что у меня вырвался невольный стон.

От его близости темнело в глазах. А он, как назло, как нарочно, медлил, склонившись к моим губам и не касаясь их. Я чувствовала его дыхание, чувствовала, как напряглось его тело, чувствовала его нетерпеливое желание.

Он поцеловал меня сначала нежно, едва касаясь – языком, губами. Отодвинулся и вгляделся в мои глаза, будто проверяя, что я не отвернусь. Снова коснулся губами губ, и снова слишком осторожно, так, что я жадно подалась навстречу. И тогда он сорвался.

Мы оба сорвались, нас накрыло с головой, и не осталось ничего, кроме яростных поцелуев, горячего дыхания, требовательных ненасытных губ. Кроме запаха, от которого меня скручивало яростным желанием, кроме сильных, жадных рук, забравшихся под одежду, гладивших обнажённое тело, сжимавших до синяков, до сладкой боли. Я мяла пальцами жёсткие волосы под моими пальцами, упивалась прерывистым дыханием, слышала чей-то тихий стон - то ли просьба остановиться, то ли требование продолжать. Теряла рассудок от поцелуев. Меня никто никогда так не целовал, так отчаянно и нежно, так неистово и бережно.

Не знаю, сумели бы мы остановиться сами или нет, но внезапно раздавшийся над нашими головами металлический голос вмиг вытянул нас из безумного дурмана и вернул в тоскливые серые стены лаборатории.

Голос – и смысл бесстрастных слов:

 – Тестирование начато. Выпускаю экспериментальные образцы.

Ярен отреагировал мгновенно. Отскочил от меня и подобрался, как готовый к схватке хищный зверь. В руке блеснул меч.

 – Тестирование? – растерянно повторила я.

Поначалу я не восприняла оповещение как угрозу: ну занимаются чем-то в лабораториях, проводят какие-то эксперименты. Но поведение Ярена и меня заставило насторожиться.

 – Оружие, – бросил он через плечо.

Я послушно призвала Хранителя. Стоило почувствовать в ладони его рукоять, как сразу стало спокойнее.

 – Экспериментальные образцы – это твари, – пояснил Ярен, не сводя глаз с конца коридора, тонувшего в полумраке. – Усиленные, ускоренные, улучшенные магией твари. Хотелось бы надеяться, что досюда они не доберутся, но это вряд ли. Старайся не высовываться. И сними маскировку с оружия.

По спине поползли холодные мурашки. Снять маскировку – значит, потребуется вся мощь Хранителя. Значит, там реальная опасность, куда сильнее даже тех гончих, с которыми мы сражались в лесу.

 – Ты думаешь, они нападут на нас? А ректор?

 – Скорее всего, нас обманули. Нет здесь никакого ректора. Но как они ухитрились это сделать, будем разбираться потом.

Мне стало страшно. Обманули? Это ведь как-то надо было проникнуть в святая святых, ведь секретарь ректора и сам ничего не подозревал. Или он тоже замешан? В таком случае наш противник куда опаснее, чем я думала. А может, в этом замешан и сам ректор? Если да – нам конец! Что мы можем против ректора, если он всерьёз откроет на нас охоту?

Ярен словно почуял мою нарастающую панику. Обернулся и сказал тоном мягче:

 – Всё будет хорошо.

Именно в этот миг с железным лязгом поднялись двери в конце коридора. Мгновенно похолодало, в лицо повеяло морозом. Я стиснула зубы и сосредоточилась. Мы справимся. Обязательно справимся, вернёмся и узнаем, что происходит.

Помня о гончих я бессознательно ждала что-то похожее: пусть с оскаленными пастями, пусть с общим разумом, чрезвычайно опасное – но нечто в звериной форме. Поэтому, когда по стенам хлестнули ледяные отростки, не сразу поняла, что это и есть тварь. Только когда Ярен метнулся наперерез, отрубая несущуюся к моему лицу ветку, сообразила и, перехватив рукоять Хранителя, тоже ринулась в бой.

Маскировка помогла не только увеличением мощи. От вида алого пламени сразу стало легче и даже как будто теплее.

Невидимая пока тварь стреляла льдом. По стенам хлестали острые, покрытые шипами ледяные отростки, норовили пронзить нас, пригвоздить к стенам, пожрать. Может, это был лишь обман чувств, но мне казалось, ледяная тварь чудовищно голодна – а мы, тёплые, с горячей кровью, живые – для неё самое изысканное лакомство.

Поначалу мы отбивались вполне успешно. Ярен взял на себя середину и правую сторону, я занималась левой – и мы рубили, резали, кололи растущие мгновенно, как ледяные щупальца, ветки. Но холод проникал слишком близко к сердцу, онемели держащие рукоять пальцы, я перестала чувствовать ступни. Пот тёк градом, но от этого становилось только хуже. Я держалась только потому, что от Хранителя шла мощная ласковая волна согревающего тепла – и иногда Ярен помогал целительской магией.

Но сколько бы мы ни рубили ледяные ветки, они появлялись снова. Мне казалось, я вычерпала до дна весь свой источник, выложилась полностью, казалось, что мы давно должны были умереть. Мы пропускали атаки, и острые холодные шипы больно ранили тело, но сила Хранителя и магия Ярена помогали устоять. Ярен несколько раз поглядывал на меня так, словно был изумлён, что я ещё держусь.

Но их становилось всё больше.

 – Хагос, – бросил Ярен сквозь зубы. Рывком притянул меня к себе, обрубая очередную ветку.

Я выдохнула и из последних сил подняла одеревеневшие непослушные руки.

Кажется, это конец. Сама смерть скалилась нам в лицо. Никто не придёт на помощь, никто не знает, что тут происходит. Кроме того, кто пробрался в лаборатории и выпустил тварей… и теперь, может быть, смеётся, наблюдая за нами из безопасного места!

Горячая злость помогла мне ещё чуть-чуть – но тут очередное ледяное щупальце, миновав поставленный слишком поздно блок, вонзилось в грудь. Я вскрикнула от острой, лишающей сознания боли. В глазах потемнело, по жилам хлынул смертельный холод. Алые искры Хранителя взметнулись вокруг, рассыпаясь, уходя: я не смогла больше удерживать концентрацию. Вот и всё…

Мощный поток силы смёл вцепившиеся в меня ветви, с треском ломая их, заставляя тварь выть на пределе слышимости. Боль схлынула, хотя ощущение ледяного прикосновения ещё оставалось – но и оно постепенно таяло. Я обернулась.

И обомлела.

Я никогда раньше не видела никакое другое из Пяти Оружий, но сразу поняла, что это оно. В руках Ярена сиял такой же ослепительно яркий, как Хранитель, меч – разве что окутывающее его пламя было голубым. В его пылающем зареве лицо Ярена было спокойным и сосредоточенным.