Хантер (СИ) - Сакаева Надежда Сергеевна - Страница 1

Старая повозка, скрипя колесами, катила через лес. Копыта лошади с глухим стуком ударялись о плотную землю, расслабляя, навевая дрему и вытесняя лишние мысли. Хотя у Хана и мыслей то особых не было – как говорил один знакомый торговец тканями:

«Если думать много, то жить будет некогда. А если слишком много – то и незачем».

Хан прикрыл глаза. Точнее, один, правый глаз – левый и без того был спрятан под черной повязкой, что сливалась с прядями давно не мытых волос.

Повозку подбросило на кочке, и Хан поморщился. Он привык передвигаться верхом, но сейчас особого выбора у него не было – старую лошадь он потерял на болотах еще в последнюю свою вылазку. Дура сама удила оборвала, да в чащобу сбежала, где ее шишиги и оприходовали. Хан тогда только кости ее нашел и седло, а новым животным обзавестись еще не успел.

Ничего, как только он здесь закончит, у него будет время и на лошадь, и на баню.

Чуткий слух Хана уловил звуки деревни среди шорохов леса прежде, чем она показалась в поле зрения. Странно, местные жаловались на одолевавшую их нечисть, но его чувство голода молчало. Нет, где-то в чащобе, среди кустов рябины прятался лешак, да болотник пел свои песни куликам несколькими милями севернее, но если они кому и угрожали, так лишь одиноким путникам, а не целой деревне.

Ладно, он разберется – за этим и прибыл.

– Тпру-у-у-у-у-у, – зычно крикнул возница, и телега остановилась.

Хан бесшумно соскользнул с деревянного края и растворился в опустившихся сумерках прежде, чем кто-то смог его заметить – он не любил привлекать к себе внимание.

Дом старосты Хан нашел сразу – крепкий, построенный, что называется «на совесть», он немного возвышался среди остальных. Поднялся на крыльцо, постучал. За дверью послышался скрип половиц, и спустя пару секунд она открылась.

На пороге стоял мужичок, лет тридцати пяти, плотный, как соломенный тюк, невысокий, но широкий в плечах.

– Чего тебе? Не видел тебя в деревне прежде. Кто таков будешь, зачем к нам пожаловал? – смерил он Хана недовольным взглядом.

В доме за его спиной горели свечи, аппетитно пахло мясной похлебкой. Кажется, Хан отвлек его от ужина.

– Староста? – спросил он, уже зная ответ.

Видно было, что мужчина привык командовать, привык, чтобы к его мнению прислушивались, и покой зазря не нарушали.

– Ну да, а…

– Хм. Я ведьмак. Дошли слухи, у вас тут нечисть завелась.

– Не похож ты на ведьмака, – мужчина подозрительно сощурился. – Я, конечно, ни одного еще не встречал, но говорят, они совсем не так выглядят.

Хан молча приподнял свою повязку, открывая левый, полностью черный, лишенный зрачка и радужки глаз, а после обнажил зубы, острые на концах, точно у акулы. Он специально не стачивал их уже неделю – знал, пригодится.

Мужичок отшатнулся, его рука дернулась совершить обережный жест, но он смог взять себя в руки – все же был старостой, а не простым пахотным.

– Верю. Что ж, проходи, – мужчина отошел, пропуская нежданного гостя и все же, не удержавшись, скрутил за спиной фигу.

Хан поморщился.

Этот жест неплохо действовал на низшую нечисть, очень слабо на высшую, и почти никак на ведьмаков, разве что, раздражал их. Но на иное он и не рассчитывал – люди боялись нечисть любую, неважно, убивала она их, как стригойи, помогала, как домовые, или защищала, как ведьмаки.

– Как к тебе обращаться то? – спросил староста. – Я слышал, у вас нет имен, ведь вы не помните своего прошлого.

– Хантер. Можно просто Хан, – кивнул ведьмак, не углубляясь в рассуждения. – Так что у вас за напасть случилась?

– Свое имя я тебе не скажу, это извиняй. Нечисти даже блаженные не представляются. А случилась у нас беда, – начал рассказ мужичок, – жуть рядом завелась. Уж не знаю какая, но подростков наших ворует. Мы с ними давно соседи, мне про них еще прошлый староста рассказывал. Однако раньше все терпимо было. Раз в десяток лет уводили кого, и снова тишина. Потом чаще начали, а сейчас и вовсе распоясались – почти все молодое поколение забрали. Женщины теперь беременеть боятся, матери от своих детей не отходят. А ведьмаки так к нам и не пришли ни разу. Хотя, говорят, где нечисть, там и вы.

– Хм.Разберемся. Где их видели?

Говорил Хан уверенно, но дело было странным. Нечисть здесь живет так давно, ворует детей, и рядом до сих пор не появился ни один ведьмак? Да, ведьмаков мало, всегда было мало, но и этого хватало.

И сам он никого не чувствовал, и уже одно это казалось подозрительным. Его голод, конечно, не столь силен, как у прочих, полноценных ведьмаков, но чтоб настолько… нет, никогда прежде такого не бывало. Хоть что-то, да должно проскочить!

Но не проскакивало.

– В лесу, в чаще, севернее деревни. Иногда они выходят на опушку, но не слишком часто. В основном ночью появляются, но и днем бывают. Скот их боится, да и люди тоже, – передернув плечами, объяснил староста.

– А как выглядят? – ведьмак нахмурился.

Нечисть, да днем? Из всей нечисти под прямыми лучами солнца без страха появлялись только полуденницы, лешаки с берегинями, стихийные духи, да сами ведьмаки. Остальные по чащобам прятались, либо туманом себя обволакивали, или сумерек, да пасмурной погоды хоть ждали. Но не в жару, когда прямо в макушку светит.

Непорядок.

– Большие, черные, мерзкие, – сумбурно описал староста, взмахнув руками.

– Хм. Хорошо. Завтра утром буду искать. А пока мне бы место для ночлега, да еду.

– Можешь у меня остаться. А вы и по-человечески едите? Ходят слухи… – страх старосты начал уступать место любопытству.

– Я ем, – перебил его Хан. – А за работу возьму лошадью. Желательно вперед.

– Будет тебе лошадь, – кивнул староста, смекнув, что гость не настроен на разговоры.

Наскоро поев удивительно вкусной похлебки, Хан улегся на выделенную ему лавку и, закинув руки за голову, прикрыл глаза.

Спустя пару минут его дыхание выровнялось, одна нога расслабленно упала вниз, коснувшись деревянного пола. Со стороны могло показаться, будто бы он спит, но так лишь казалось.

Ведьмаки не спят – вы вообще когда-нибудь встречали спящую нечисть? И Хан, даже с его ведьмачьей неполноценностью, так же не спал – лишь погружался в полудрему, в любой момент готовый проснуться, вскочить и защищаться. Или грызть глотки – смотря по обстоятельствам.

Итак, кто же тут завелся?

Детей крали многие, но чтоб подрощенных, уже почти полноценных женщин и мужчин… о таком Хан прежде не слыхал. Да и описание было странным, хотя это-то его и не удивляло – крестьяне никогда толком нечисть рассмотреть не могли, уж слишком ее страшились.