Над Этной розовое небо (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 44

— Ну что ты, дурочка, что ты… я знаю… я тебя тоже очень сильно люблю…

Она обхватывает мою голову, притягивает и очень долго и нежно целует.

— Все хорошо будет, очень хорошо. Ничего не бойся.

Скоро будет смеркаться. Ещё светло, но мы зажигаем фонари. Я подхожу к Паоле и Давиде.

— Лиза, мы так рады! Ты такая красивая, такая чудесная, я не могу глаз от тебя отвести! — Паола нежно гладит меня по щеке. — Будь счастлива! Марко замечательный человек и очень тебя любит — это сразу видно. Вы очень славная пара!

Я крепко обнимаю Паолу.

— Спасибо! Давиде, как твои дела?

— Все хорошо, Лиза, на следующей неделе собираюсь с отцом в Рим.

— Надеюсь, приедешь к нам в гости после возвращения.

— Конечно.

— А где Фабио?

— А вон он на подиуме с музыкантами.

Я поворачиваюсь и замечаю Фабио. Он берет микрофон и машет мне рукой:

— Лиза! Голубоглазая Лиза! Ты помнишь, я обещал тебе спеть эту песню? И вот, кажется, лучше случая не придумать. Это тебе от меня.

Музыканты играют старинную «Лиза дальи окки блу», и Фабио начинает петь. Он поёт проникновенно и искренне, и его голос проникает прямо в сердце.

Подходит Марко.

— Пойдём, я очень хочу потанцевать с тобой, голубоглазая Лиза.

— Эта песня не про нас, — шепчу я.

— Ну припев вроде как можем применить, в смысле, что для нас это начало новой жизни.

Я плотнее прижимаюсь к нему, склоняю голову на плечо.

— Обними меня крепче…

Он прижимает меня к себе, и мы медленно качаемся под звуки голоса Фабио в собственном ритме, не попадая в такт песни. И до меня наконец, доходит, то есть действительно, по-настоящему доходит, что это и в самом деле начало чего-то нового. Я много раз за последнее время говорила это, но осознать у меня получается только сейчас. Я смотрю на папу, сидящего за столиком и не сводящего с меня глаз, на самозабвенно поющего Фабио, на довольного и расслабленного Пьерджорджио, на танцующих Юльку и Николу, влюблённо глядящих друг на друга, и понимаю, что они остаются в прошлом. Разумеется, мы будем видеться и, может быть, даже чаще чем раньше, но теперь всё будет по-другому.

И, прощаясь со страхами, маленькими победами, неуверенностью, слепыми поисками, томлением, волнующими голосами, влекущими взглядами — что там ещё наполняло мою жизнь — со всеми этими прекрасными и восхитительными повседневностями, мне становится немного печально.

— Не грусти, — словно заглядывая в мои мысли, тихонечко говорит Марко, — новая жизнь будет гораздо лучше старой.

Я поднимаю к нему лицо:

— Поцелуй меня…

В его глазах отражается розовое закатное небо, но через мгновение они оказываются так близко, что их становится невозможно разглядеть, а ещё через мгновение я уже не вижу вообще ничего.

— Идём…

Мы совершенно одни, никого нет, огни погашены и нам светят только звезды. Я немного растеряна и взволнована, как перед экзаменом — только минуту назад здесь были все, на кого я могла опереться, а сейчас никого нет, только он… И ещё сейчас будет второй раз, когда мы займёмся любовью… И это совсем не то, что было тогда…

Марко берет меня за руку и открывает дверь. Я останавливаюсь перед порогом и на мгновенье замираю, оглядываюсь назад — на ночь, стулья, столы, белеющие в сумрачном, призрачном саду, едва читаемые следы свадебного пиршества, цветы, практически съеденные ночью… Что я делаю? Кто этот человек? Ведь я совсем его не знаю, но иду за ним в его жизнь, оставляя позади всё, что было до этого…

— Лиза… — Он произносит моё имя очень тихо и нежно, и сердце сразу отзывается, начинает разгоняться и в груди становится тепло.

Мы заходим в дом. Здесь темно, через окна мерцание звёзд почти не пробивается, и мы останавливаемся. Он не включает свет — ждёт, когда привыкнут глаза, затем медленно двигается к лестнице, крепко сжимая мою руку.

В гостиной с камином темно, но через открытую дверь я вижу неяркий трепещущий свет в примыкающей комнате. Мы проходим туда. Её очертания теряются в тени, но в центре, рядом с кажущимся огромным диваном зажжено несколько больших свечей. На столике стоит огромный букет цветов, два бокала и бутылка шампанского.

Марко выпускает мою руку и подходит к столику. Он берет в руку пульт и включает музыку, а потом наливает шампанское. Я сажусь на диван, маскируя свою скованность, не зная, что говорить, что делать.

Из огромных, темнеющих в сумраке колонок раздаются звуки. Негромкие, но очень сочные, объёмные и такие… сладкие, неземные… Я слышу тихий космический голос Криса Айзека, проникающий глубоко в сердце, заставляющий его сжиматься — мир был разрушен и никто не мог спасти меня, только ты…

— Викед гейм… как ты узнал? — произношу я шёпотом.

Он подходит и опускается передо мной на колени, протягивает бокал:

— Просто я люблю всё, что тебе нравится… Потанцуем?

Я кладу руку ему на голову, провожу по волосам, взъерошиваю их, легко скольжу по щеке. Язычки огня, дрожащие свечи, делают его лицо взволнованным, и я понимаю, что он действительно взволнован также, как и я.

Я улыбаюсь и говорю виноватым голосом:

— У меня ноги отваливаются — целый день на каблуках…

Он ставит бокал на пол, наклоняется к моим ногам и очень осторожно снимает туфли, поднимается и сбрасывает пиджак и ботинки, расстёгивает ворот рубашки. Он протягивает руку, и я даю ему свою. Он поднимает меня с дивана, притягивает к себе и обнимает. Мы начинаем плавно двигаться, впадая в волнующий транс, смешивая дыхание с парящей вокруг нас неторопливой и чувственной музыкой…

Я прижимаюсь к Марко, крепко обхватывая его талию, влажную спину, хочу почувствовать каждое движение его мускулов. Вдыхаю его запахи, стёртые остатки парфюма, едва уловимый и пьянящий мускус, запах секса… Я завожусь, набухаю и становлюсь влажной. Марко наклоняется ко мне, зарывается в волосы, ищет губы, и я подставляю их его требовательному, но нежному поцелую. Он проникает в меня — его вкус, запах, его тепло — все это в одно мгновенье становится моим, частью меня и отзывается огнём, разгорающимся в крови.

Он целует меня в шею, и я задыхаюсь и дёргаюсь, как от электрического разряда или даже, как от удара молнии. Голова откидывается назад, и он впивается в мои губы, прижимает меня к себе, и я чувствую, как в живот упирается что-то очень твёрдое. Он проводит по моей спине и через мгновенье моё тонкое лёгкое платье соскальзывает вниз. Я начинаю расстёгивать пуговицы на его рубашке, ремень брюк.

Я отступаю на шаг и поворачиваюсь, чтобы пойти к дивану, но Марко удерживает меня за руку, привлекает к себе, прижимается к спине и снова целует в шею, обхватывает ладонями мою грудь, освобождает её, выпрастывает из тесного плена белья. Он гладит и сжимает её двумя руками, тянет соски, снова гладит и снова сжимает. Мои ноги больше не могут выдерживать мой вес, они больше не служат мне, отказываются подчиняться и я не падаю, наверное, только потому что меня держат сильные руки Марко.

Он гладит меня по животу, плечам, ласкает грудь, а я протискиваю свою руку между нашими телами, нахожу, кажущийся мне огромным, член и вытаскиваю из брюк, поглаживаю, а потом крепко сжимаю и слышу глухой выдох.

— Марко…

Он раскрывает объятия и отпускает меня к дивану, сбрасывает всё с себя, и я вижу — смотрю и не могу отвести взгляд — его член. Метущиеся огоньки свечей оживляют его и наделяют силой и властью, подчиняющей мою волю. Марко опускается на колени и осыпает поцелуями, рассыпающимися брызгами горячих искр, низ моего живота и только потом медленно и осторожно стягивает тонкий кружевной лоскут — единственную преграду, оставшуюся между нами.

Он обнимает меня за бёдра, крепко прижимая к себе и целует аккуратно подстриженную трапецию над моей щелью. Я чувствую, как по ногам сочится тёплая влага. Марко глубоко вдыхает аромат моих соков и, ничего не говоря двигает мою ногу, я пытаюсь понять, что именно он хочет сделать, наконец догадываюсь, что должна поставить ногу на диван. Он остаётся стоять передо мной на коленях, проводит кончиками пальцев по мягким волоскам сверху вниз и, не останавливаясь, продолжает движение вниз — самыми кончиками, по самой кромке. Я вздрагиваю и громко выдыхаю. Он тут же припадает ко мне и целует — на этот раз властно и страстно. Раздвигает языком складки и проникает в самую мякоть. Я хриплю, переламываюсь пополам, пытаюсь найти опору, облокотиться о его плечи, соскальзываю, бью локтем его по голове и снова выпрямляюсь, торопливо глажу его по голове: