Попаданка. Колхоз - дело добровольное (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 56

А однажды родился ребенок, который владел многими Дарами, и управлял стихиями, так же, как древние Ведающие. И люди поняли — это проснулась Древняя Кровь, и появилась у них надежда на возрождение мира и возвращение свободы.

Утром я проснулась с первыми лучами солнца. Господин Орбрен еще крепко спал. И это радовало. Потому что я лежала на его плече, закинув на него ногу и руку. А он обнимал и прижимал меня к себе. Я зажмурилась, может быть, это сон? Но нет…

Наверное, нам было холодно ночью, попыталась я убедить себя, медленно выползая из «постели», зябко ежась от холодной сырости в воздухе. Обильная роса намочила и края попоны, и одеяло.

Прямо над нами влажные листья дуба повисли кончиками вниз, удерживая толстые капли воды и грозя при малейшем неосторожном движении устроить холодный душ прямо здесь.

Стряхнула капли росы с рюкзачка, захватила холстину, заменяющую полотенце, и, приподняв подол измятого сарафана, чтобы не замочить об траву, побежала к озеру. Охладиться. Я же не бревно какое-нибудь… а господин Орбрен далеко не урод… да… если бы не его негодяйский характер…

А вода в озере оказалась теплой, как парное молоко. Теплее, чем воздух, и от этого над поверхностью даже вилась легкая дымка.

Солнце вставало, окрашивая макушки деревьев редкими мазками розового золота, втискивая лучи в редкие прорехи небесной хмари. Ветра совсем не было, и тучи наверху бугрились темными боками влаги. Скоро пойдет дождь.

Это было видно и так, невооруженным глазом, но еще я это знала. Мое обострившееся вчера шестое чувство кричало о том, что дождь будет обильный и затяжной. Я теперь сама себе Гидрометцентр. Как удобно, оказывается, когда у тебя в жилах Древняя Кровь. Интересно, а почему в нашем мире это никак не проявлялось?

— Доброе утро, — перебил мои мысли господин Орбрен. Он, хмурясь и зевая, стоял на мокром от росы камне, на котором я вчера обнаженная расчесывала волосы… А потом поднял угрюмый взгляд и посмотрел на меня. Кошмар меня подери! У меня внутри все полыхнуло так, что казалось вода сейчас вскипит. Ну уж нет! Не дождешься! Я кивнула, отвернулась и поплыла на середину озера. Там прохладнее.

Позади раздался плеск, а потом мимо меня, мощно загребая воду резкими взмахами, пролетел господин Орбрен. Меня снова кинуло в дрожь, либидо, казалось сошло с ума, возжелав непременно заполучить этого негодяя в свои лапы. Срочно рванула на берег, прочь от этого негодяя.

— Малла, — недовольно окликнул меня он, — чтобы никто не мог читать тебя, ты должна мысленно оградить себя стеклянными стенами…

Какой позор! Я мгновенно выставила между нами пластиковое окно. Большое, трехстворчатое. Машинально, как-то само получилось. А потом подумала и окружила себя со всех сторон такими же окнами.

Сразу стало легче дышать. Желание не ушло, но стало как-то глуше. А вот стыд… я покосилась на господина Орбрена, который тоже уже плыл к берегу, ведь он «слышал» мои неприличные мысли. Какой позор!

Быстро обтерлась одной половиной холстины, натянула сарафан и, стуча зубами от холода, побежала к костру. Хотелось согреться и поесть. У меня в рюкзаке остались огурцы и помидоры.

Кажется, я все таки разбудила господина Орбрена, когда выползала из его объятий, потому что он уже развел огонь, вбил в землю ветку с сучком и достал из своих сумок мешочек с цветочной кашей. Словно намекая, что нужно согреть воду и заварить эти треклятые цветочки. А в чем? Я огляделась, никакой посуды. Хоть в горсти воду грей.

— Залезай под одеяло, — господин Орбрен подкрался неслышно, — холодно же.

Обошел меня и подвесил закопченный котелок над костром. А совсем мокрую холстину на ветку… и тут я покраснела. Я же раньше так делала, когда мы с зайкой-алкоголиком купаться ходили: вытиралась одной стороной полотенца, а он другой. И сейчас поступила так же. Неосознанно. Кошмар меня подери! Хорошо, что окна так и стоят вокруг меня, закрывая мысли.

— У тебя отлично получилось, — сказал он, пристально оглядев меня, — я больше не слышу, о чем ты думаешь. Интересно, почему ты не умела прятать мысли от других? У вас разве принято думать вслух?

— У нас никто не умеет слышать, о чем думают другие люди, — я закуталась в одеяло. От него пахло господином Орбреном. Это просто ужас какой-то.

— Почему? — Он с хрустом ломал ветки, чтобы подкинуть их в костер. Их осталось совсем мало, и если мы хотим остаться здесь, пока идет дождь, после завтрака нужно будет идти за дровами.

— У нас в мире нет ни магии, ни Даров, ни Ведающих… пока не поселилась в Гвенаре, я даже не знала, что такое бывает на самом деле. У нас это всего лишь сказки.

— То есть ты не знаешь, как управлять своими силами?

Подложив дрова в огонь, он сел напротив меня у костра и принялся обстругивать палочку, стряхивая стружку прямо в жадное пламя. Наверное, нож тоже был у него в сумках. Господин Орбрен оказался готов к моему путешествию гораздо больше, чем я.

— Нет, — я помотала головой, — я даже не знала, что они у меня есть. До вашего рассказа вчера вечером.

— Но ведь уже управляла стихиями?

Костер разгорался, стало немного суше и теплее. И вода в котелке покрыла пузырьками стенки посуды, готовясь закипеть.

— Никогда в жизни.

— Разве? — он удивленно приподнял брови, — я видел это своими глазами. Вчера деревья расступались перед тобой, овраги поднимались, а холмы выравнивались. И ты сворачивала пространство. Именно потому мы так быстро оказались здесь. Кстати, куда ты бежала? — господин Орбрен ловко поддел котелок с закипевшей водой, опуская его на землю, насыпал горсть синих цветков и размешал палочкой.

— Не знаю, куда-то… а вы уверены, что это делала я?

— Уверен, Малла, — он достал из сумки ложку и подвинул котелок мне, — я тоже Ведающий. И я видел.

— Вы Ведающий? — я распахнула глаза, — правда?

— Правда, — улыбнулся он уже второй раз. Не иначе в лесу что-то сдохло. — Бери, ешь. У меня только одна ложка и один котелок. Так что ты первая.

— У меня овощи в рюкзаке, — пробормотала я, осторожно подтаскивая горячий и покрытый свежей сажей котелок ближе. Господин Орбрен кивнул, залез в рюкзачок и ловко разрезал помидоры и огурцы, складывая половинки на сдернутую с ветки мокрую холстину.

— Если вы Ведающий, то почему об этом никто не знает? — я подула на кашу. Есть хотелось так же, как знать, что, вообще, происходит. — мне Салина совершенно точно рассказала бы об этом.

— Кому надо, те знают, — усмехнулся он, — а остальным не обязательно.

— Почему?

— Потому что не только наши шпионы есть в Хадоа, Малла, — вздохнул господин Орбрен, — но и их у нас. Ешь, я за дровами. Нам еще его светлость сидеть и ждать.

Я замолчала. Небо хмурилось, прорехи в тучах совсем пропали. И воздух потяжелел от влаги. Вот-вот начнется дождь. И это не самое лучшее время для прогулки. Хотя, я снова, закрыв глаза, осмотрела округу, его светлости нет.

Насытившись, я отодвинула котелок, поставив его на угли, чтоб не остыл, и, хрустя огурцом, тянула время. Вылезать из-под теплого одеяла и идти в холодный мокрый лес за дровами ужасно не хотелось. И не пришлось. Господин Орбрен справился сам, в два приема натащив кучу веток и бревен раза в два больше моей вчерашней.

— Господин Орбрен, — вырвалось у меня, когда он уселся завтракать, — идемте сюда, под одеяло, вам же холодно.

Я сошла с ума, кошмар меня подери! Язык мой — враг мой.

Под одеяло господин Орбрен залез только, когда доел кашу, помыл котелок и соорудил навес над костром. А я все это время приходила в себя то ли от своей смелости, то ли от дурости. Не понимаю, почему я так реагирую на него? Нет, он, конечно, чисто внешне мне очень нравится, но ведь внешность не главное. Это я, благодаря моему красавчику-Орландо знаю. А все остальное мне в бригадире строителей не нравится совершенно.

— Да, не трясись ты так, — неправильно понял меня господин Орбрен, — ничего я тебе не сделаю.

— Господин Орбрен, — прокашлялась я, надо было срочно перевести мысли другую плоскость, — раз вы Ведающий… и я тоже… вы научите меня управлять силой?