Попаданка. Колхоз - дело добровольное (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 67

А я снова почувствовала ту же злость, как тогда на полянке, когда решила встретить Угрозу лицом к лицу.

— Да, — я выпрямилась и смело сделала шаг вперед, — я притворялась. Но это именно вы вынудили меня.

— Я? — удивленно переспросил господин Орбрен.

— Вы! — сделав усилие, села за стол напротив него. Боялась, что колени подогнуться. Так тряслись. Я же еще никогда вот так открыто не выступала в свою защиту, и всегда старалась сделать это как можно незаметнее.

Господин Орбрен вопросительно смотрел на меня. И я продолжила:

— Вы каждый раз провоцировали меня, обвиняли в том, что я что-то сделала. А ведь я не знала, что я, вообще, что-то сделала. Сарафан у Оракула попросила? Так многие вдовы к нему ходили с просьбой разрешить им носить нормальную одежду. Вы же не знаете, каково это ходить в дерюжном мешке. Вы вообще ничего не знаете о жизни во вдовьем поселении. А потом? Я просто пела. Понимаете? Я же знать не знала, что мои странные видения имеют какой-то смысл. А вы?! Вы орали на меня, не объясняя, в чем моя вина. А потом, вообще, засадили в кутузку. И там, на озере, вы обещали никому не говорить о моей беременности. И что?! Вы сдержали слово?! Нет. Вы тут же сдали меня его светлости и его величеству. Так с чего мне было верить вам? А, ваша светлость?!

— Ты догадалась? Да, я герцог Эллдорский, младший брат его величества. Но здесь я господин Орбрен.

— А вы не особо и скрывались, — ответила я. Запал, с которым я только что выкрикивала обвинения, никуда не исчез, — еще бы… Малла же дура, — передразнила я короля, — у нее только замужество на уме. Как же я вас ненавижу. Вас всех! Мне ведь от вас ничего не нужно! Я просто хочу спокойно жить в колхозе, просто растить своего ребенка сама, просто не видеть всех вас в своей жизни. Я не аристократка, и никогда ею не была. И меня это устраивает. Я, как и все женщины, могу помечтать в короле, но замуж хочу выйти за нормального мужика. Не за вас. Но вы ведь даже это не удосужились мне объяснить. Нет, вы предпочли все скрыть, чтобы в очередной раз посмеяться над дурой-Маллой. Но не переживайте, я снова не знала, что этот дурацкий вопрос, который мне послышался, что-то значит. И мне не нужно ваше «да». Назовете потом перед Оракулом своей какую-нибудь герцогиню, и будете счастливы.

— Кхм… Малла, это невозможно. — господин Орбрен прокашлялся и ткнул куда-то вверх пальцем, — ты же видишь

— Что опять я должна видеть?!

— Мой Жар и твой Жар…

— Господин Орбрен, — я закрыла глаза ладонями, — я не понимаю, что вы от меня хотите. Вы прекрасно знаете, я из другого мира. У нас нет магии. И ничего похожего на ваши Дары тоже. И именно поэтому я ничего не вижу и не знаю даже, куда нужно смотреть, чтобы увидеть.

— То есть… ты ничего не видишь? Вообще?

— Я уже не первый раз говорю вам об этом…

— Но как же ты тогда… на поляне. Ты же сама говорила, что собрала Жар и сделала из него Шар…

— Это было образно, я так чувствовала, — я вздохнула, запал сошел на нет, после того, как я выкрикнула все, что накипело, — ваша светлость, раз мы все выяснили, может вы покинете мой дом и уйдете? Уже поздно, и я хочу спать. Обещаю не обращаться к Оракулу ни с какой просьбой.

— Да… — господин Орбрен тоже тяжело вздохнул, — надо было поговорить с тобой намного раньше… Я не могу уйти, Малла… свое «да» я сказал еще там… на поляне.

— Что?! — захлопала я глазами, — но… зачем? Только не врите, что любите и жить без меня не можете.

— Не буду. Потому что ничего этого и нет, — господин Орбрен сокрушенно вздохнул, — но не могу сказать, что ты мне совсем не нравишься. Ты красивая и интересная женщина, хотя, конечно, временами делаешь глупости. Вот, например, когда притворялась пустоголовой дурой при его величестве. Но я не об этом хотел тебе рассказать, — торопливо исправился он, увидев, что я готова разразиться возмущенной тирадой, — ты знаешь, что у его величества было шестнадцать жен? А эта уже семнадцатая? Так вот… он одни из самых сильных Ведающих в нашем мире. Но так уж вышло, что в Гвенаре так и не родилась девочка, равная ему по силе. Поэтому Совет принял решение, что он должен жениться на на тех, кто намного слабее. И, подключаясь с ними к Оракулу, он фактически выкачивал из них всю энергию, обрекая на смерть. Это очень тяжело, Малла. Жениться снова и снова, и каждый раз знать, что эта девушка тоже умрет. И можно только догадываться, каких усилий это стоит его величеству.

— Какая мерзость, — вырвалось у меня, — а кто-нибудь из вас подумал, каково девушкам?! Каково этим несчастным выходить замуж, зная, что его величество, как вампир, высосет из нее жизнь?

— Не знаю, кто такой в-вам-пир, — вздохнул господин Орбрен, — но в остальном ты абсолютно права. Даже то, что девушкам не говорили правду, списывая смерти на несчастные случаи, покушений и болезни, не делает ситуацию сколько-нибудь приемлемой. Именно потому я и ушел. Я отказался быть палачом. И вот я увидел тебя. Сильнейшую Ведающую в мире. И решил, что ты и есть та самая Последняя, предсказанная Оракулом, которая остановит эти бессмысленные смерти.

— И поэтому вы пытались отвезти меня в столицу? — кажется начала понимать я, — но ведь вы знали, что я… такая… гораздо раньше. Но почему я понадобилась так срочно? — я ахнула, — вы знали?! Что будет нападение?! И полагали, что…

Господин Орбрен кивнул:

— Верно. Пока ты сидела в кутузке, я, по совету господина Гририха, решил съездить в столицу, повидаться с братьями. И по пути заскочить на границу, нужно было решить там кое-какие вопросы. И там я увидел непонятную суету, оказалось, что граница отодвинулась от прежней метки на целую веху. И я решил объехать еще несколько крепостей, чтобы проверить, как там дела. И когда в четвертой крепости увидел то же самое, понял, что это снова твоих рук дело, а значит никакой договоренности с хадоа не было. И они так просто это не оставят. Со дня на день нужно ждать нападения, защита от которого целиком ляжет на плечи его величества и новоиспеченной королевы. Я не знал, что она тоже из Мидгарда, думал, это будет последний бой несчастной девушки. А ее смерть означала бы угрозу безопасности Гвенара. А значит тебя нужно было срочно доставить в столицу и выдать замуж за его величество.

— Вы хотели и меня обречь на смерть? — вскинула я брови.

— Нет, — он помотал головой, — ты бы не умерла, Малла. Ты сильная. Но ты сбежала. Я помчался за тобой. А ты легко, играючи сворачивала пространство, стремясь в неизвестность. Я почти загнал коня, стараясь не отстать. И когда увидел тебя на поляне, когда ты формировала свой Шар, я был шокирован. Ты оказалась намного сильнее, чем я думал.

— И вы решили заполучить меня себе? — На душе было гадко. Словно в вонючем старом подъезде, загаженном кошками, пропахшим прогорклым жиром с чьей-то сковородки и вековой пылью.

— Нет, — господин Орбрен помолчал, — я просто восхитился тобой, Малла. Понимаешь… я сильнейший Ведающий в Гвенаре, и у меня не было ни единого шанса встретить равную. И тут ты… такая сильная… ну, я и подумал, что сам с радостью взял бы тебя в жены, как раз в самый неподходящий момент…

— Но почему вы не сказали мне?! — возмутилась я, — я бы знала, к чему мне быть готовой… А теперь что делать?! Я вовсе не собираюсь быть вашей женой! Вы мне вообще, не нравитесь. Я вас ненавижу! И сейчас даже больше, чем пять долей назад!

— Я знаю, Малла. Понимаешь… все ведь не закончилось. Его величество сообщил Совету, и сегодня я получил бумагу. Совет одобрил наш брак. Погоди! — снова остановил он мои вопли, — его величество никогда бы не сделал этого без разговора с тобой… но ты так старательно изображала недалекую дуру, которая мечтает замуж за герцога… В общем, теперь ты официально герцогиня Эллдорская…

Вот тут я уже не выдержала. Я орала и даже, кажется, топала ногами, на разные лады повторяя, что Совет, его величество и сам господин Орбрен вместе со своей бумажкой могут отправляться в одно интересное место; что никто мне не указ, и я не собираюсь быть его женой, из-за череды нелепых случайностей; что у меня своя жизнь, в которой нет места ни герцогу Эллдорскому, ни господину Орбрену; что это не я дура, а они идиоты, из-за глупого молчания которых, случилась вся эта дурацкая история, и пусть они теперь сами расхлебывают все, как хотят, без меня.