Грешник (СИ) - Булавин Иван - Страница 22

  Когда мы собрались вместе после казни, встал вопрос, что делать теперь. С одной стороны, наше место в крепости и нужно возвращаться к месту постоянной дислокации, с другой - раненым нужен покой, желательно им отлежаться хоть пару дней. А с третьей стороны, нормальный врач опять же находится в крепости, а здесь даже знахаря или костоправа нет.

  В итоге решили всё же ехать, крестьяне от щедрости выделили нам четыре телеги с лошадьми, но которых можно везти раненых. Хуже всего пришлось Эрни, тело его было просто изодрано. Раны все, конечно, поверхностные, да только много их и кровопотеря чудовищная.

  Не намного лучше смотрелся Архонт. Если в случае с Эрни можно было надеяться на молодость и крепкий организм, то здесь всё было строго наоборот. Приходя в сознание, старик поведал, что это был эксперимент. Есть амулеты блокирующие магию, так он нашёл способ заставить его работать по площади. А в процессе испытания не рассчитал сил и немного надорвался. Никто не понимал, насколько это опасно, но чем раньше показать его врачу, тем лучше.

  В итоге старика положили на вторую телегу. На третьей полусидел полулежал я, да ещё Курт, который правил лошадью. Великан, когда отмылся и постирал одежду, оказался в полном порядке, даже царапин было немного.

  На четвёртой телеге сидел Эрнесто, единственный, кто был в хорошем настроении. Источник его радости сидел рядом, связанный и с заткнутым ртом. Ведьма и впрямь была довольно красивая, о чём сейчас, вполне возможно, жалела. Полицмейстер смотрел на неё с беспокойством, но мексиканец уверил его, что ведьма нужна для допроса, а потом её, разумеется, сожгут. Пришедший в себя старик его слова подтвердил. Лошадью правил Эванс, он в схватке тоже получил серьёзную рану. Когтями разорвали левый бок. Но почувствовал это намного позже, когда бой уже закончился. Теперь перебинтованный на манер кушака, он сидел, держа в руках вожжи. А рядом присел Лев. Всё такой же потерянный. Он с тех пор ни с кем не разговаривал. Эванс мне по секрету сказал, что если боец обосрался в первом бою, то ничего страшного тут нет. А вот если то же самое повторится во втором, будем принимать меры. Что за меры, оставалось только догадываться, но явно ничего хорошего. Странно, мне тоже было страшно, тоже хотелось блевать, но прошло быстро, да и, несмотря на страх, свой долг я выполнял. А тут человек среагировал иначе. Смелый с беззащитными, он, почувствовав на своей шкуре, что такое животный страх, просто потерялся. С одной стороны понять можно, любой от такого в ужас придёт, да только работаем мы в команде, а спину свою такому персонажу доверять никто не захочет.

  Крестьянские телеги, запряжённые тяжеловозами, двигались не намного быстрее пешехода, но за полдня мы всё же достигли входа в туннель. Здесь солдаты охраны, повинуясь приказу Архонта, быстро раздобыли носилки и положили на них старика и Эрни. Я с поддержкой вполне мог двигаться сам, Эванс отказался от помощи. Курту никто и не предлагал. Самостоятельно шёл и Лев, только при переходе по тёмному туннелю, он мелко дрожал. Наверное, теперь и по ночам не спит. Опасается подкроватного монстра.

  Шли долго, идти вверх всё же труднее, несколько раз останавливались, однажды у Эрни открылось кровотечение, пришлось заново бинтовать. Когда попали в крепость, была уже ночь. Все относительно здоровые пошли в казарму и завалились спать, наплевав даже на ужин. Раненых увели в лазарет. Доктор Абель как ужаленный бегал от одного к другому, но сказал, что жить будут оба. Это нас успокоило.

  Утром меня и Эванса вызвали на допрос. Позвали бы и Курта, да из него было трудно что-то вытянуть. Мы пришли в кабинет, где нас ждал комендант крепости, а рядом с ним сидел другой архонт, видимо, прибывший на замену. Был он несколько моложе нашего Гэндальфа, борода не такая седая, а ещё он носил очки. На этом все различия заканчивались. Он-то и начал нас расспрашивать.

  Скрывать нам было нечего, рассказали всё, как было. Каждый помнил что-то своё, но в целом рассказ получился без белых пятен.

  - Что же, - сказал новый Архонт, вставая со стула и прохаживаясь за нашими спинами, - вы отлично себя проявили, я уже получил по телеграфу подробный отчёт от уполномоченного. Ваши подвиги заслуживают награды, но награждать вас, увы, не принято. Кроме того, нас интересует ведьма. Для чего она вам?

  - А вы сами как думаете? - Эванс посмотрел на него с насмешкой, - не беспокойтесь, архонт, потом она будет сожжена в присутствии свидетелей. А вам, чтобы мы ведьм не таскали, следует подумать насчёт обеспечения нас женщинами. Хоть изредка.

  - Я подумаю, - сказал Архонт, напрягшись, видимо, заниматься подобными вопросами он не хотел. А чего, собственно. Мы - злодеи, отношение к нам соответственное, но мы нужны и нас за это кормят, поят и одевают. Но у нас, как у людей, начисто лишённых морали (что, конечно, не совсем верно, мораль у нас есть, только своя, специфическая, мало кому понятная), присутствуют и другие потребности, которые приходится удовлетворять доступными способами. Чего проще, завести полковой бордель. Красавицы нам не нужны, лишь бы женщинами были.

  На этом разговор закончился, мы, поняв, что более не нужны, и никто нас не задерживает, собрались было уходить, но нас остановили, и новый архонт сказал:

  - Если вы не заняты, ближе к вечеру зайдите к Балтазару, он вас ждёт.

  - К кому? - хором переспросили мы с Эвансом.

  - К Гэндальфу, - смеясь, пояснил нам комендант, - он в лазарете.

  Так мы узнали настоящее имя Архонта. Лазарет, где совсем недавно лежал я, был довольно уютным местом, отдельные палаты были только для офицеров и для нас, чтобы с солдатами меньше контактировали, а то, чего доброго, мы их плохому научим. Само собой, что и Архонта тоже положили в отдельную.

  Выглядел старик по-прежнему плохо. Нет, умирать он не собирался, но и активной деятельностью заняться сможет ещё очень нескоро. Его бледно-жёлтое лицо его было худым, нос заострился, глаза глубоко ввалились. Тем не менее, взгляд был осмысленный, а при нашем появлении он даже улыбнулся.

  Мы взяли стулья и сели рядом, приготовившись слушать. Старик набрал воздуха в грудь и собрался что-то сказать, но потом обессиленно выдохнул и показал на глиняную кружку, стоявшую на тумбочке. Эванс взял кружку, из которой пахло каким-то травяным настоем, и поднёс ему к губам. Архонт сделал несколько мелких глотков, отдышался, потом снова отхлебнул. Лекарство возымело действие, щёки его порозовели, дыхание стало ровнее, и он, наконец-то, заговорил:

  - Вот... какой развалиной я стал. Уж не знаю, получится ли поправиться. Но вас я позвал не затем, чтобы ухаживать за больным, для этого другие найдутся.