Рубедо (СИ) - Ершова Елена - Страница 49

— В приходских больницах недостаточно мест, — заметил носатый господин, на время оторвавшись от блокнота. Его взгляд, цепляющий и живой, мог принадлежать полицейскому или журналисту. — И квалифицированного персонала тоже. Фельдшерскую функцию выполняют монахи, и за последний год имеем уже четыре смерти от туберкулеза.

— Верно! Чахотка замучила! — выкрикнули из толпы. — В приходских больницах все койки заняты!

— Молитесь! — потряс крестом предводитель. — И воздастся вам!

— Молитвами лечат! — зароптали в ответ. — А нам бы лекарств!

— А если эпидемия?

— Умирать не хотим!

— Все дела Господа весьма благотворны! — перебивая возгласы, загудел предводитель. — И всякое повеление Его в свое время исполнится! Одумайся, Спаситель! Не гневи Бога, дарующего Тебе силу! На все Его воля!

— Его воля — здесь! — кронпринц широким жестом указал на мраморные колонны, на арку, на статую Девы Марии. — И я — исполнитель ее. Здесь вы получите помощь! Здесь спасетесь! И не через долгие семь лет, а прямо сейчас! — Он принялся стягивать перчатки, и Марго почудилось, что из-под манжеты прыгнули оранжевые искры. — Прямо сейчас вы излечитесь, если больны! Прямо сейчас узнаете, как предупредить распространение эпидемии! Прямо сейчас сможете обнять родных и близких, когда, казалось, надежда потеряна! Прямо сейчас я, ваш Спаситель, протягиваю вам руку помощи! Вот она! — кронпринц вывернул руки голыми ладонями вверх. — Так примите ее!

Марго не улучила момент, когда вспыхнуло пламя. Только ахнула от ослепительной оранжевой вспышки и прикрыла глаза. Но и сквозь щелочки век могла различить огненные языки, пылающие на ладонях спасителя.

И это было куда страшнее стрельбы.

— Господи! — застонал кто-то слева. — Верую!

— Огонь неугасимый и бездымный! Ах!

— Верьте мне! — слышался звенящий голос кронпринца. — Верьте и будете живы!

Марго различала смятение в рядах богомольцев. Кто-то лежал ничком, кто-то размашисто крестился, как есть, на коленях, отползая назад. Марго и самой хотелось бежать: все равно куда, только подальше от слепящего оранжевого света, от застывших гвардейцев, от едва уловимого запаха гари, от треска огня, от воспоминаний…

Ее замутило, в висках отчаянно застучало, колени — ватные и будто бы чужие, — вдруг предательски подломились, и Марго, вздохнув, осела на мостовую.

На этот раз тьма длилась недолго.

Резкий запах ударил в ноздри, выдернул из забытья. Кто-то поддерживал ее затылок, спрашивал с различимым акцентом:

— В порядке, леди?

И снова резкая, острая вонь нюхательной соли. Марго застонала, отводя чужую руку. Но голова уже прояснялась, и напротив маячило встревоженное загорелое лицо.

— Смотрите сюда, леди! — упрямо продолжал незнакомый господин. — Сколько пальцев видите?

Она моргнула и ответила:

— Три. Теперь четыре.

— Прекрасно! — воодушевленно воскликнул он. — Удачно, что я оказался рядом с вами и успел подхватить. Иначе вы могли бы расшибить голову. Мое имя Натаниэль Уэнрайт.

— Уэнрайт? — переспросила Марго, силясь вспомнить, где уже слышала это имя. — Благодарю, мне просто стало дурно, но теперь лучше… а что с его высочеством?

— О, с ним все будет хорошо!

— Я видела, как он загорелся…

Умолкла, отгоняя всколыхнувшие память образы.

…удушливый дым.

…изъеденные огнем перекрытия.

…не помочь, не вытащить из огня…

— Такое случается, к сожалению, — поймав слабую руку Марго, доктор коснулся ее губами. — Но это было необходимо. И мне знакомо ваше лицо. С кем имею честь?

— Фон Штейгер. Баронесса.

— Позвольте! — голубые глаза доктора Уэнрайта блеснули радостью, и он с силой сжал ее пальцы. — Как я мог быть столь рассеян? Вы в списке приглашенных!

— Приглашенных? — рассеянно спросила Марго.

Сознание прояснилось окончательно, так что она могла различить поредевшую толпу, и опустевшую лестницу под аркой.

— На фуршет, — улыбаясь, пояснил доктор. — Как вовремя я вспомнил! Если упущу вас, Харри этого не простит. Разрешите проводить!

Подхватив под локоть, повлек в вестибюль — просторный, светлый, выкрашенный в белый и с белыми же декоративными колоннами. На оттоманке, скромно приткнувшейся между двумя кадками с гортензиями, полулежала бледная кронпринцесса с мокрым полотенцем на лбу, две фрейлины обмахивали ее широкими веерами, а возле окна, держа перед собой руки, стоял его высочество.

— Должен заметить, я не удивлен, — говорил он, наблюдая, как фельдшер бинтует ему ладони. Марго вспомнились дрожащие языки пламени, и снова ощутила дурноту. — Протесты были ожидаемы. Дьюла не явился сам, но подослал провокаторов.

— Неясно, чего они планировали достичь своей акцией, — произнес носатый господин, замеченный ранее в толпе.

— Скандала, — дернул плечом кронпринц и болезненно сморщился, когда фельдшер особенно туго стянул бинтом его руку. — А вероятнее — вооруженного конфликта. Их ошибка и наше счастье, что не пошли на открытую конфронтацию. Если бы гвардейцы или полиция начали стрелять, меня бы обвинили в убийстве. Я не мог допустить кровопролития.

— Ваше высочество, позвольте заметить, это становится закономерностью! Сперва — покушение анархистов, теперь — протесты религиозных фанатиков.

— Так напишите об этом, Имре! — нервно ответил кронпринц, выдергивая руки и принимаясь поверх бинтов натягивать перчатки. — Пусть люди сами делают выводы. Я верю, что в Авьене помимо мракобесия существует и просвещенность.

Он повернулся и замер, уставив на Марго внимательный взгляд. Опять накатила слабость. Марго понимала, что должна присесть в реверансе, сказать: «Ваше высочество…», но суставы точно одеревенели, язык присох к небу, а в ушах принялся нарастать противный звон.

«Не думать про огонь, — поняла она. — Не думать и не вспоминать…»

— Как самочувствие вашего высочества? — послышался встревоженный голос доктора Уэнрайта.

— В порядке, — отрывисто ответил кронпринц. — Лучше позаботьтесь о том, кому действительно нужна помощь.

Марго тотчас подхватили под локти и усадили на соседнюю оттоманку, в руки ей ткнулось холодное стекло. Она приняла стакан, глотая воду и понемногу возвращаясь в реальность.

— Я сожалею, — донесся приглушенный голос его высочества, — что не подаю вам руки и не могу пожать вашу.

— Простите и меня, — слабо отозвалась Марго. — Я так не вовремя лишилась чувств.

— Было от чего, — ответил кронпринц и покосился на стонущую жену. Закатив глаза так, что блестели только влажные белки, она шептала что-то бессвязное. — Признайте, вы больше испугались меня, нежели этих глупцов?

— Испугалась, — произнесла Марго, возвращая воду фельдшеру. — Что начнется пальба и… А еще испугалась за вас…

— За меня? — повторил кронпринц, приподнимая бровь. — Что ж, игра в Бога довольно утомительна, но, к сожалению, необходима. Я рад, что мое выступление возымело должный эффект. И рад, что вы пришли, баронесса. Уже познакомились с доктором Уэнрайтом? Не забудьте поблагодарить его за помощь, в деле вашего брата он выступил от лица профессуры.

— Так вот где я слышала это имя! — воскликнула Марго, поднимаясь. Сердце взволнованно затрепетало. — Как Родион? Его перевели из тюрьмы?

— Перевели в корпус для выздоравливающих, — с улыбкой ответил доктор Уэнрайт. — Можете навестить его прямо сейчас, если желаете. Я провожу.

— А после, — подхватил его высочество, — обязательно возвращайтесь. Я заказал отличный крепленый Porto, и попробуем забыть о сегодняшнем инциденте. Обещайте!

Марго пообещала.

Госпиталь Девы Марии.

Время — вода в клепсидре, утекало капля за каплей. Когда Марго вернулась из соседнего флигеля, над крышами Авьена вовсю полыхал закат.

Она не думала, что настолько соскучилась по Родиону. Не думала, что за время разлуки он будто бы вырос и повзрослел: пушок над губой стал жестче и темней, взгляд — серьезней, а рассуждения — более вдумчивыми и зрелыми.