Любишь кататься - умей и кувыркаться (СИ) - Мазуркевич Наталья - Страница 56

За столом, облюбовав чайничек, в котором, судя по всему, объем уменьшился едва ли не в трое, сидели Кира и братья-болотники. На лицах последних была скорбь. Такая натуральная, такая искренняя, что никто им не поверил.

- Итак, я требую объяснений. По какому праву, не согласуя с администрацией, вы начали вешать свои объявления?

Честная компания отвела глаза. Я напротив – вылупилась на Георга, который сейчас являл собой образец честного и неподкупного стража, которому дали недостаточную мзду.

- А нужно было согласовать? – ляпнула я.

- Необходимо было! – громом среди ясного кабинета пронесся голос Георга. Пронесся и сменился кашлем. «Не отрепетировал», – поняла я.

- Мы не зналииииии, – с подвываниями принялась объяснять я. – Но вы честный и справедливый, вы же не оставите нас без братской… отцовской поддержки. Вы же наставите на путь истинный. Вы же…

Остапа понесло. Это заметили все: болотники, которые изобразили нечто похожее на небезызвестное рука-лицо, и Георг, который подавился чаем и расплескал его на стол любимого (аж до зубного скрежета, я не вру!) руководителя.

- Конечно, не оставлю! – юноша стал раздражаться. – Данька, да хватит уже причитать. Давай свою бумажку, разрешение проштампую – и вешай. Только перестань по моим ушам ездить!

Я приободрилась и уронила кипу бумаги на стол. В ту его часть, где чай не успел отметиться.

- А вы, – Георг грозно глянул на вмиг раскаявшихся болотников, скрывающих улыбки за опущенными головами, – будете их сами потом отклеивать. – Вот договор на рекламу. – Перед братьями упал талмуд. – Подпишете в конце – и свободны.

- Мы не успеем его прочитать. Можно мы его на дом возьмем?

- Тогда и листочки свои тоже на дом возьмете. Как ознакомитесь, подпишете, так и повесите, – Георг был непоколебим.

- Мы согласны, – спустя полчаса, которые я пила чай и кушала пирожки в компании с Георгом и Кирой, ответили болотники. Вид у них был, как у линялых жабок в засуху, и их даже не прикончить хотелось – это казалось кощунством, а сразу похоронить, чтобы останки не тревожить.

- Вот и славно. Подписи в конце.

Я было тоже сунулась к талмуду расписываться, но была перехвачена Георгом. Он отрицательно покачал головой и сграбастал книгу прежде, чем остальные успели возмутиться.

- Отлично. Теперь можете клеить. – И он протянул нам наши стопочки, только теперь в углу каждого объявления значилось «одобрено академией колдовства», далее шел адрес академии. Вот так мы стали санкционированным собранием, а не просто сборищем болотных кадров. Печально, печально. Мы падаем все ниже и ниже, и с каждым разом восстанавливать репутацию все сложнее.

Болотники выбежали из кабинета, едва только дверь сменила размерчик. Кира кивнула мне на прощание и тоже покинула комнату, видно, разделяя мои мысли, что без присмотра наших зеленых братьев оставлять нельзя.

- Данька, – окликнул меня Георг. Я обернулась и сделала шаг назад, отходя от двери. – С учебой все нормально?

Заботиться. Мне стало приятно от слов мага. И я даже решила забыть, что видела его в не лучшие дни существования. Наверное.

- Все славно, – усмехнулась я. – И весело! – указала ему на листовки.

- Жаль, что ты с ними, – как будто для самого себя произнес Георг.

- Не жаль. Болотники – они хорошие, ты бы только лучше их узнал.

- Не думаю, что оно того стоит.

- А ты не думай, ты действуй, – я неожиданно рассмеялась. – Кира вон тоже не думала, а теперь они с Джейсом вместе завтракают. И… спасибо, что помог нам с объявлениями.

- А я не помогал. – Георг погладил переплет талмуда.

- В любом случае – спасибо!

- Для тебя по старой памяти, – кивнул юноша. – Но не думай, что моя благосклонность будет вечна!

- Ага, не думаю – я знаю, – согласилась с ним я. – Заглядывай на чай, а то они твои запасы изрядно проредили.

- Загляну, – пообещал парень. Вот только я почему-то была уверена, что он не зайдет.

Спускаться вниз по ступенькам было куда проще. Не только оттого, что вниз идти всегда легче, но и от облегчения. Все же, кабинет коменданта – место не очень приятное. Вряд ли найдется кто-то, кто желал бы идти к нему. Впрочем, если там будут наливать чай и развлекать интересной беседой без последствий в виде последующего мытья подоконников или сбора опавшей листвы, то может что и измениться.

В холле толпился сонный адептовский люд, который наконец проснулся или просто дополз до альма-матер после хорошо проведенной субботы. Заметив направление, в котором я иду, многие перестали дышать. Последствия лапания доски объявлений были всем известны, а при стольких свидетелях… Они уже предвкушали мои отработки. Наивные!

Гордо расправив плеч, я протиснулась сквозь толпу, достала даже не потекший (слава тебе, Господи!) клей и принялась за липкое дело. Зрители следили затаив дыхание, ожидая, что вот сейчас примчится комендант и…

Я закончила свою работу и отправилась к следующей доске. К этой же ринулась непонимающая толпа, быстро прочитала сообщение и споткнулась взглядом на печати. Все, конец репутации, или… Да мы же теперь крутые, с одобрения самого коменданта рекламу вешаем. Так их всех, уже к вечеру про наше предложение будут знать все.

Довольно улыбаясь, я шла по коридору академии. Мне следовало наклеить еще одно объявление, и на душе было светло и радостно, как бывает от полного удовлетворения собственными деяниями.

Мимо проплыл призрак почившей тещи сто какого-то директора академии, за ним, размахивая иллюзорным сачком, пробежал адепт в одной тоге из простыни. Следом – еще один. После – еще…

Когда мимо меня, ругаясь на чем свет стоит, пронесся наш достопочтимый ректор, с макарониной за ухом и перекошенной бородой, я даже не удивилась: творилось что-то странное. Покачав головой, я отправилась к аудитории 113, где имелась еще одна доска с объявлениями. Там обычно вешали список записавшихся на факультатив или награжденных за вклад в развитие академии, но порой возникали и записочки любовного толка. А потому это место любилось всеми сплетниками школы и навещалось ими ежедневно согласно расписанию.

- Заблудились, юная дева?

Этот вопрос, заданный с придыханием, заставил меня истерически всхлипнуть. Ну сколько можно? То эти в тогах, то ректор со спагетти, то теперь этот… я обернулась, чтобы лицезреть нарушителя спокойствия… Серый волк!

- Что вы, что вы, – я улыбнулась во все зубы самой ласковой улыбкой, – как можно! Я шла за вами!

- За мной? – удивился бедный оборотень. Тому, кто напялил на него красные сапоги. Мне хотелось руки оторвать. Был себе симпатичный парень, пусть и с хвостом в животной ипостаси, так никому ж не мешал, за что с ним так…

- Именно, любезный. За тобой. Гринпис просил присмотреть и наказать обидчиков.

- Обидчиков? Меня никто не обижал. – Тут он вспомнил что-то. – Это я кого хочешь обидеть могу и сейчас… – Бедный парень задумался, вспоминая слова.

- Ты меня съешь, – подсказала я, начиная приклеивать объявление.

- Да… – растерялся мой мохнатый собеседник. – А ты откуда знаешь?

- У Красна Солнышка спросила да Ветра Могучева, – сдала я информаторов.

- Утвердили уже, – завистливо проговорил парень.

- Куда? – не поняла я.

- А ты разве не с отбора?

- Нет, – не поняла прикола я. – А что отбор какой-то?

- Так это, старшие курсы в конкурсе участвуют. Постановку свою делают. Сегодня отбор на роли.

- А, кастинг, – наконец дошло до меня.

- Не ругайся. Сама везучая, а мне как быть?

- А ты на какую роль пробуешься? – заинтересовалась я. Неужели Красная Шапочка на новый лад будет?

- Волк Серый. Одна штука. В сапогах красных, – зачитал по бумажке бедняга.

- И?

- И там уже десять таких волков. У всех сапожищи как сапожищи, а у меня… – Он попытался прикрыть вышивку. – Пришлось у бабки одалживать.

- Снимай, – заявила я. – Это не для роли, это старшекурсники поиздеваться решили.

- Ага, поиздеваться. Они даже ректора пригласили оценивать. А я хочу играть! У меня может мечта такая! С детства!