Любишь кататься - умей и кувыркаться (СИ) - Мазуркевич Наталья - Страница 7

- Так может это, – замялся главный герой самодельной пьесы, – того, в дом пойдем? Костьника уже и ужин сготовила, приказала вести быстрей.

- Веди, – милостиво позволила Ванична. – Умаялась я что-то.

Глава 2. Домоводство и его практическое применение

Правильное домоводство есть лучший способ

заставить окружающих все делать вместо тебя.

Вот уже третий день, как я участвую в народном аттракционе «разожги печь». За время учений в результате самовозгорания были подпалены или сожжены следующие предметы быта: занавески, три полотенца, коврик у входа, две ножки стула, один стол, пара лаптей, нож с деревянной ручкой, ложка, лучинка, горшок цветочный, обыкновенный.

Несмотря на большую смертность среди предметов быта, Ванична не теряет надежды приобщить меня к местным способам приготовления еды. С каждый днем ее надежда становится все маниакальнее и меня заставляют пробовать снова и снова. Вероятно, она хочет взять печь измором, чтобы та при виде меня сама растапливалась. Ничем другим я подобное упрямство объяснить не могу.

И да, для лучшего вливания в мир собственных глюков, мной было принято решение вести хозяйственно-просветительские записи. Пока преимущественно хозяйственного толка. Уже даже первую сделала: «Трогать жабу в период линьки опасно для жизни». Нет, не поймите неправильно. В гробу я видела эту жабу и ее линьку, но кормить живность прочно вошло в мои обязанности. «Любят животинки молодую кровь», – туманно пояснила свое решение Ванична, выдавая мне ведро с дурнопахнущей смесью а-ля «суп-пюре для извращенцев».

Да уж, молодую кровь они любят. Портить. Пока я воевала с жабой, уговаривая ее отхлебнуть из чудо-ведерка, это самое чудо-ведро умыкнул ужик. И не надо ржать. Этот ужик был очень умный, а при его длине в три-четыре метра утянуть какое-то ведро было для него раз плюнуть. И попало же мне… Пришлось самой идти и комаров ловить.

Почему комаров? Так любит их Жабка. А Ваничка хотелась нас сдружить и сама ловила комариков, чтобы суп любимой скотинке сделать, а тут такая потеря. В общем, выдали мне сачок, мешок как из-под картошки и отправили на болото.

Нет, не пугайтесь, Ванична меня любит, пылинки сдувает, а на болото… Ну так водятся там комары. И меня любят. Как увидят, так и несутся ко мне всей стаей. Познакомиться хотят. Это мне Ванична объяснила. Дескать, комары молодые, кикимор настоящих не видели, вот и бегут со всех крыл на чудо посмотреть. Ага, а кикимора стоит. Сачком махает и в суп их, в суп, чтоб неповадно. Этакая плата за просмотр с летальным эффектом. И ведь продолжают лететь. Если бы еще покусать не пытались от полноты чувств. Но это молодняк.

Более степенные комары, как сказала Ванична, таких как мы видели и попробовать не пытаются, а уважительно облетают за версту, чтобы в суп не попасть. Они и молодняк просвещают, но куда уж там. Детки-то всегда себя правыми считают. Без исключений, что комарьи, что человечьи, что кикиморины. Последнее Ванична особенно подчеркивала, на меня косясь. А что я? Я ничего. Подумаешь, забыла сарай у Жабки запереть. Так не сбежала эта скотинка. А могла бы. Нет же, выскочила и давай вокруг дома бегать, а мне потом болото равняй, чтоб не прохудилось где.

В общем, не жизнь, а сказка. Злая какая-то и уж больно хозяйственная. Золушка что ли? Нет, на мачеху Ванична не тянула. Да и принца на горизонте нет. Или сынок старостин за принца сойдет?

Этот, должна отметить, достойный сын своего отца решил пойти по стопам отца и пошел прямо к нам, на болото. Пришел, уселся на пенек в сторонке. Сидит, веником обмахивается, горланит какие-то песни. Жабка прямо заслушалась – давно ее соплеменники серенады под окнами не пели, заскучала бедная Жабка по мужскому вниманию, а Ванична села повздыхать у окошка, но уже на второй ноте с грохотом захлопнула ставни и дверь на щеколду закрыла. Еще и мне сказала не выходить, чтоб ушки мои слабенькие не пострадали.

А мы и рады стараться. Это же целый день лентяйства. К печке меня точно не поведут – дрова-то все на улице, в сарайчике у Жабки, а тот запас, что в доме хранится, так не для разбазаривания он. Посему, к моему крайнему облегчению меня выгнали погулять по дому.

Гулять, конечно, было скучно, и я отправилась на облюбованный чердак. Именно здесь и хранились мои записки сумасшедшего, коя я собиралась пополнить в самое ближайшее время. Выглянула во двор, где все так же самозабвенно мучил гусли старостин сынок (на веник уже и смотреть жалко было), я сделала вторую запись в кладезь умных мыслей: «Хуже Жабки и печки может быть только горловое пение».

Какое отношение эта запись имела к хозяйству, я слабо представляла, но не увековечить полезный опыт не могла. И вот еще, после знакомства с Ваничной я резко стала всех здесь понимать. То ли адаптация к глюкам вышла на новую стадию, то ли еще что, но факт оставался фактом. Я их всех понимала. Даже Жабку иногда.

Сказала о последнем Ваничне, так она тут же славу возносить какому-то Болотному Божку стала. Дескать, благословил батюшка, настоящая кикимора растет, будет кому болотце передать с хозяйством. Кажется, от идеи сплавить меня несуществующим в этом кошмаре родителям, женщина отказалась. Ну и ладно, мне же легче, врать меньше. Все равно когда-нибудь этот затяжной бред кончиться и все снова будет по-старому. Эх, надеюсь, факультет за это время распрощается со мной, и я смогу податься в химики.

Почему-то в последнее верилось с трудом, ну да ладно. Подведем итоги нашей бурной трехдневной деятельности. Погружение проходит успешно. Аборигены уверены, что я одна из них. Комары не обижают, Жабы в любви признаются, печка морщится и не признает. Ну все как обычно. А и еще, появились поклонники. На данный момент в количестве одной штуки. Настырный, без слуха, страшный. Итог – не подходит.

Старался бедный поклонник до самого вечера. Уже и первые звезды загорелись, когда он подобрал свой веник, засунул гусли под мышку и утопал в сторону деревни. Что-то мне подсказывало, что завтра он. Если и придет, то веник тот же принесет. Весь в папочку же? Так зачем лишний раз тратиться, если вещь еще целая.

- Данька, ужин стынет, – а это уже мне. – Иди уже кушать, дочка.

Я решила не отвечать словами, предпочитая ответить делами, и быстренько спустилась на кухню. На моем месте уже стояла тарелка с супом, лежала ложка и ломоть хлеба. Большой, ароматный, с семечками. Давно такой хотела.

- Спасибо, матушка, – поблагодарила я, замечая, как расплывается в улыбке Ванична. Нравилось ей это обращение, а мне было совсем несложно сделать ей приятное.

Неожиданно женщина погрустнела. Она медленно опустилась напротив и шумно выдохнула:

- Прости дочка, не смогли твоих родителей найти. И тебя никто не вспомнил.

Ну еще бы меня кто-то вспомнил. Было бы удивительно, но…

- И что же мне теперь делать? – Мордашку погрустнее – промелькнула ехидная мысль.

- Ничего, дочка, со мной останешься. Наследницей будешь, всему научу, настоящей болотницей станешь.

- А кака? – несмело поинтересовалась я. Я уже как-то успела смириться, что придется туда идти и даже думала, что мне в пути понадобится.

- А что КАКа? Пойдешь, отучишься годок, болотники-то больше и не учатся, сбегают. Мучают там наших, за людей не считают. Придираются. Я бы и тебя не пускала, но правила. Один курс отучиться каждая болотница должна, чтобы замуж выйти, да деток после учить. Ты уж постарайся в грязь лицом не ударить. Хорошо учись, на троечки. Чтобы мне стыдно не было. А то сынок Гречневых чего удумал, четверку получил! Стыд и срам, как им сочувствовали, как уговаривали не выгонять болезного. Чего натерпелись.

- А если я не смогу на троечку? – осторожно поинтересовалась я.

- Ну так и двоечка хороша. Для всякой уважающей себя болотницы двоечка – лучшая оценка. Деток учить хватит, а с мужем спорить не станет.

На этом и порешили.

Утро выдалось погодистое, теплое и по-летнему ласковое. Даже на нашем угрюмом болоте на травинках повисли капельки росы. Я уже предвкушала, как пройдусь по ним босиком, когда выскочила довольная Жабка, свалила меня с ног и облизала лицо своим липким языком. Вот и умылась, – подумалось мне. О том, чтобы пройтись по росе уже и речи не было. Какая роса после Жабкиных лапок. Опять болото равнять. И почему самая сложная работа достается мне?