Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 7

— Это «художественное преувеличение», — ответил, наконец, следователь, «переварив» услышанное, — мы же, в конце-концов, живем в XXI веке, в просвещенной и цивилизованной стране, так что у следствия пока нет причин полагать, что в данном случае имело место быть убийство.

Ага! Цивилизованная страна, XXI века, где Семья может безнаказанно «подарить», в качестве «игрушки», четырнадцатилетнюю девушку какому-то…

— Скажите, Кайа, — продолжил Следователь, — вы были хорошо знакомы с этими двумя, что запечатлены на той виртуальной записи?

— С умершей — я знакома не была вовсе. С другой, с бывшей Главой Совета Старшеклассниц, с Татьяной, мы были знакомы «постольку-поскольку», «шапошное» знакомство, так сказать.

— Понятно, — ответил тот, — а с этой Татьяной у вас имелся конфликт? Некоторые свидетели, которых мы уже успели допросить, утверждают, будто из-за нее вы не попали на школьную Олимпиаду по математике, из-за чего, были с ней сильно не в ладах.

— Я возражаю против подобных формулировок, — заявил Федор Никифорович, — и напоминаю уважаемому Следователю, что Кайа Игоревна находится в статусе свидетеля, а не обвиняемой!

— Хорошо, — ответил тот, — спрошу по-другому, имелась ли у вас, Кайа, личная неприязнь к этой Татьяне?

— Да, конфликт имел место быть, — не стал я отрицать очевидного, — но он был исчерпан, когда Татьяна разрешила мне участвовать в Олимпиаде по физике.

— То есть, лично вы не испытывали негативных эмоций в отношении Татьяны из-за «недопуска» ею вас на одну из Олимпиад?

— Нет, — ответил я с «покерфейсом», — поразмыслив, я пришла к выводу, что не смогу полноценно подготовится к двум Олимпиадам городского уровня сразу и мне, в любом случае, пришлось бы выбирать, на какую из них идти, так что ничего плохого, в итоге, для меня не произошло и раз она мне позволила участвовать в Олимпиаде по физике, то лично я, таить обиду на нее не стала.

— Один из свидетелей утверждает также, что видел вас, пользующуюся ВЭМом, в кафе, расположенном в жилом доме, приблизительно в тоже время, когда с устройства, находящегося в одной из квартир данного дома, была произведена передача той виртуальной съемки в Коммуникационную Сеть.

Сказав это, он вновь «заглянул» в мои глаза.

— И? — спросил я, вопросительно подняв одну бровь

— Как именно вы использовали свой ВЭМ в тот момент? Что вы делали?

Я сделал вид, что задумался, поглядев в потолок, а затем, пожав плечами, спокойным голосом, ответил:

— С того времени столько всего случилось, так что, к сожалению, в данный момент я затрудняюсь вспомнить, что именно я смотрела на экране своего ВЭМа.

Заметил краем глаза, как улыбнулся мой Защитник, явно оставшийся довольным моим ответом.

— Ясно, — сказал Следователь, легонько постучав письменной ручкой по столу, — скажите, Кайа, вам когда-либо до этого уже доводилось давать показания полицейским?

— Нет, — ответил я, улыбнувшись ему и добавил, — у меня это с вами, можно сказать, первый раз.

Я услышал, как «бабуля» громко прочистила горло, а Следователь начал что-то изучать на полу.

— Вы позволите ознакомиться с содержимым информационных накопителей вашего ВЭМа и видеофона? — внезапно спросил Следователь, — конечно, на данный момент у нас нет должного постановления, но это только на данный момент…

— Нам со свидетельницей нужен небольшой перерыв, — прервал его адвокат

— Конечно, — ответил Следователь, после чего, мы втроем: Федор Никифорович, я и «папаня» — покинули Зал.

— Кайа, если позволить им ознакомиться с содержимым твоих устройств, они ничего ведь не обнаружат? — спросил меня адвокат

— Они там абсолютно ничего не найдут, — уверенным голосом ответил я

— Уверена? — спросил «папаня»

— Да! — ответил я

— В таком случае, — продолжил адвокат, — я рекомендую, не дожидаясь получения ими соответствующего постановления, дать ознакомиться с устройствами, открытость перед Следствием сыграет нам на руку, в конечном итоге.

— Сейчас твой ВЭМ принесут, — сказал «папаня», «набирая» кому-то.

Мы, с адвокатом, вернулись обратно в Зал.

— Свидетельница предоставит Следствию требуемые устройства, их сейчас принесут, — заявил Федор Никифорович

— Очень хорошо, спасибо, — ответил тот, — и, возвращаясь, к нашей теме, почему вы посетили именно то кафе?

— Если я все правильно помню, — ответил я, изобразив задумчивость, — то я просто попросила водителя заехать в какое-нибудь кафе.

— До этого раза, вы когда-нибудь бывали в том кафе? — спросил Следователь

— Нет, — покачал головой я, — насколько я помню — не бывала.

— Скажите, Кайа, этот человек вам знаком? — спросил Следователь, положив передо мной фото того мужичка, хозяина устройства, адрес которого я «клонировал» на виртуальном сетевом адаптере, которое он достал из своей папки.

— Нет, мне этот человек не знаком, — ответил я, поглядев на фото, с таким выражением на лице, будто и впрямь, вижу его впервые.

— Как, по-вашему, — спросил следователь далее, — мог ли этот человек сделать и распространить ту виртуальную запись?

— Я не могу вам ответить на вопрос, касаемо того, — ответил я, — мог ли он распространить ту виртуальную запись или не мог, ибо не знаю. А что касается того, мог ли он сделать ту запись — сильно сомневаюсь, — я пожал плечами, — в Пансионе очень надежная охрана и я ни разу не видела на территории посторонних мужчин.

— А кто, по вашему мнению, Кайа, мог совершить, в отношении тех двух Воспитанниц Пансиона, такую низость? Были у них, какие-либо, известные вам недоброжелатели?

— Что касается того, были ли у них недоброжелатели или нет, то доподлинно это мне неведомо, — вновь пожал плечами я, — но! Татьяна, Глава Совета Старшеклассниц, бывшая уже, была очень принципиальным человеком, когда это не касалось лично ее и крайне нетерпимо относилась к чужим недостаткам и таким образом, я полагаю, нажила себе массу недоброжелателей. Что же до ее… подруги, то, хоть я лично и не была с ней знакома, но слышала, что она была Художницей огромного таланта, а талант, как всем известно, порождает зависть окружающих. Что же до того, кто именно мог это проделать — да кто угодно! У нас же, господин Следователь, женский Пансион и хоть его территория велика, но все друг у друга на виду, все за всеми наблюдают и все обо всех сплетничают. Я почти уверенна, что для некоторых Воспитанниц, особенно их числа тех, которые в Пансионе учатся уже давно, «нестандартные» отношения Татьяны и ее Художницы, — «бабуля» вновь неодобрительно прокашлялась, — не были секретом.

Следователь замолчал, «переваривая» услышанное, а мой адвокат, глядя на меня, вновь слегка постучал по столу мизинцем.

— Почему вы решили, — спросил, наконец, Следователь, — что для некоторых Воспитанниц, как вы выразились, их отношения могли не быть секретом?

— Татьяна, после всего произошедшего, устроила публичную «деанонимизацию» известных или предполагаемых ею подобного рода отношений, между иными Воспитанницами, а раз так, то надо полагать, что другие также могли знать о ее собственных «грешках».

— У вас там, что, такого много, в вашем Пансионе? — не удержался, от вопроса ведший Протокол допроса полицейский.

— Такое иногда вполне может происходить, — ответила тому психолог, — учитывая «закрытость» заведения и то, что там учатся подростки, у которых бушуют гормоны, мальчиков-то у них там нет.

— Ясно, — ответил Следователь, взглядом своим давший понять, чтобы эти двое — заткнулись и не влезали, когда их не просят.

— А вы, Кайа, — обратился он ко мне, — знали об их отношениях?

— Нет, я не знала, — ответил я.

В этот момент принесли мой ВЭМ, который, вместе с переданным лично мною видеофоном, отдали технику, а Следователь, на камеру заявил, что сейчас будет производиться некое «инспектирование» личных технических средств свидетельницы, а именно, ее ВЭМа и видеофона.

Моему адвокату и «матушке», вновь потребовалось подписать некий документ.