Оболтус (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 12

Это смешно. Она действительно думает, что я собираюсь следовать каким-то там правилам?

— Во-первых, никаких девушек в этой комнате.

— Даже тебя? — ухмыляюсь. Только первое правило, а уже осечка.

— Кроме меня, конечно! — рявкает. — Не таскать сюда никаких подружек. Я не собираюсь потом проводить здесь дезинфекцию. Во-вторых, — загибает палец, — убирать за собой. Я не позволю мою комнату превратить в хлев.

Как будто он и так им не является.

— В-третьих, не смей трогать мои вещи. В четвертых…

Без понятия, сколько у неё этих гребанных правил, но когда у неё заканчиваются пальцы на руках, а, возможно, и на ногах (я не особо слушал), и она замолкает, то я растягиваю на губах кривую усмешку.

— Теперь, полагаю, моя очередь? — Встав, подхожу к ней, возвышаясь на полторы головы. По сравнению со мной эта девчонка просто кроха (ага, это она с виду такая беззащитная, но я-то знаю какая у нее твердая коленка). — У меня есть одно правило: никаких чертовых правил. Запиши это себе на лбу, солнышко, чтобы вспоминать каждый чертов раз, когда будешь смотреться в зеркало. А теперь, будь добра, покажи мне где в этом сарае душ.

— Сам найдёшь, — пихает меня в плечо (рука у неё реально тяжёлая), и начинает застилать свою кровать.

Сам так сам.

Пожав плечами, достаю из чемодана полотенце, банные принадлежности, скидываю найки, носки и надеваю тапки, после чего выхожу из комнаты.

Длинный коридор не везде освещается. Видимо, кто-то лампочки повыкручивал. Ванну я нахожу почти сразу. Точнее душ. Возле него стоят несколько парней. Хочу уже протиснуться мимо них, но меня хватают за плечо:

— Эй! Куда прешь? Очередь!

Мать вашу, здесь ещё и очередь?

Парень прищуривается, а после спрашивает:

— Новенький, что ли? Не припомню тебя.

— Ага, только сегодня въехал. Саша, — протягиваю руку.

— Лёня — пожимает ладонь, — а это Костян, — кивает на рядом стоящего друга. — А в какую заселился?

— Двести десятую.

— Оу, — протягивает, — к Лопушковой? Сочувствую.

Что ж, я знать не знаю кто такая Лопушкова, но, судя по тому что мне сочувствуют и весьма искренне, это моя «соседка-тире-нянька».

— Ага, странно, что тебя вообще к ней подселили. Она ж вроде на лапу коменданту даёт, — вклинивается в разговор Костя. Худощавый высокий парень, с резкими чертами лица и лукавыми глазами.

— Мест наверное не было, — не вдаюсь в подробности. — А эта Лопушкова как вообще?

— Да нормальная вроде… — задумавшись говорит Лёня. — Перец у неё правда крутой какой-то на мерине гоняет, но зубрилка ещё та!

— Ага, но зато не доносит, если с ребятами гудим.

Дверь щелкает и выходит высокая блондиночка. Девяносто-шестьдесят-девяносто.

Надо же, какие экземпляры в общаге обитают!

Плотоядно облизнувшись, уже представляю её под собой. Или на себе.

— Светик, ну ты хоть если в душ идешь, то майку прозрачную что-ли надевай на мокрое тело. Порадуй мужской глаз, — смеется Костян.

— А тебе, Алексеев, только и остается что смотреть, — хмыкнув бросает блондинка и кидает мимолетный взгляд на меня.

Я подмигиваю. Прикусив губу, девушка бегло меня осматривает, кокетливо взмахивает волосами, и, покачивая бёдрами, удаляется.

— А это кто? — спрашиваю.

Светка из двести четвёртой. Но я тебе так скажу, друг, даже не старайся. Она себе богатого хахаля ищет.

— Понял, — киваю, а сам уже думаю как буду ее иметь. Богатый не богатый, а тонны обаяния у меня не отнять. Если я хочу, то могу быть весьма настойчивым и обходительным парнем. — Кто следующий?

Ребята обмениваются взглядами, а потом Лёнчик говорит:

— Можешь, идти. Кстати, мы с Костей каждый месяц собираем на горячую воду. У нас тут общий счёт, — ну очень тонко намекнул.

Денег у меня не особо много, но все же на вражеской территории «свои» люди не помешают. Потянувшись за кошельком, спрашиваю:

— Сколько?

— Пятьсот.

Ну это ещё по-божески, я вам скажу.

Достаю купюру и передаю. Довольно лыбясь парни, пропускают меня вперёд.

— Ну если тебе будет что-то нужно, то обращайся.

— Угу…

Зайдя в душу, дергаю щеколду и прохожу внутрь.

Просто, млять, ущипните меня! Это душевые? Да в любом притоне и то получше будет! Потрескавшаяся плитка, гнилые трубы с которых капает вода, паутина на стенах…

Черт! Может, армия была не таким уж и плохим вариантом?! Потому что это полный отстой.

Сняв свои вещи, которые стоят дороже, чем все это здание, аккуратно вешаю на крючки, а после становлюсь под душ и включаю воду.

Холодная… Неудивительно, что они на горячую собирают.

Начинаю крутить второй винтик, но ничего не меняется.

Что за хрень?

Мне понадобилось более пяти минут, чтобы понять, что никакой горячей воды нет и не будет. Закрыв воду, натягиваю боксеры, хватаю полотенце, свои вещи и бросаюсь в комнату.

— Почему в душе идёт холодная вода? — как только захожу, выплевываю.

— А какой она должна быть? — невозмутимо интересуется Лопушкова, даже не оторвавшись от своего телефона.

— Горячей, разумеется. Я же, мать твою, отвалил за это пятьсот рублей!

Лера

Этот парень полный кретин. Как можно было повестись на этот тупой развод?

Так же, как и ты четыре года назад. Да-да, спасибо внутренний голос, ты как всегда вовремя.

С его волос капает вода, и уже сделала на полу приличную лужу. Он даже не потрудился вытереться и одеться, прежде чем ворваться.

Лицо перекошено, а скулы ходят ходуном.

Черт!

— Я сейчас приду, — ворчу, вскакиваю в тапки, потуже затягивают халат и топаю к нашим юмористам.

Вообще-то, мне стоило сказать ему что он тупой придурок, которого облапошили, но вид этого парня…

Да. Мне его стало жалко. И потом, если уж я собираюсь стать его нянькой…

Дерьмо. Я уже его нянька. И то, как я иду сейчас заступаться за него, только подтверждает этот факт.

Подойдя к комнате, кулаком тарабаню. Дверь открывается, и высовывается наглая рожа Потапова.

— У вас совесть есть? — рявкаю. — Верните этому идиоту деньги, — требую.

— Лерунчик, какие такие деньги? — делает изумленное лицо Потапов. — У тебя жар? — прикладывает руку мне ко лбу.

— Потапов, — рычу, хлопая его по руке, — не делай из себя идиота, природа уже все сделала за тебя. Учти, если ты не вернёшь деньги, то больше на ваши тусовки, я закрывать глаза не буду. Так и знайте! — кричу им в комнату, чтоб все услышали.

— Да ладно тебе, — вздыхает. — ну хочешь мы поделимся?

— Нет, — категорично изрекаю. — Я хочу, чтобы вы вернули деньги.

— Вот же заноза, — буркает, тянется в карман и достает смятую купюру. — Держи, Лопушкова. Но это только по старой дружбе, а ещё…

— Буду держать рот на замке, — понятливо киваю.

Вот это другой разговор.

Я смотрю на смятую купюру у себя в руке, не понимая, откуда взялась эта ответственность. Мне не стоило сюда идти и вступаться за этого парня. Уж он-то точно не нуждается в моей защите. С другой стороны… Не пойди я сюда были бы разбирательства, возможно даже мордобой, а я обещала его отцу сделать из сына человека, а не калеку.

Зайдя в комнату, кладу деньги на стол и говорю:

— У нас нет никаких взносов. Вот твои деньги.

— Как? А вода?

— Горячую воду уже отключили.

— Просто чудесно, млять, — фыркает, проводя рукой по лицу. Молчит пару секунд, а потом неохотно выдавливает, — спасибо.

В ответ я только хмыкаю. Больше мы не препираемся. Не потому что вдруг перестали друг друга ненавидеть, а просто потому что устали. Слишком много новостей за этот вечер. Неприятных, конечно же.

Зайцев не разбирает свой чемодан, он просто отодвигает его в сторону, застилает постель и ложиться в кровать. Я же выключаю свет. Комната погружается в темноту.

Уже закрываю глаза, как…

Хлоп. На пол что-то падает на пол.

Поворачиваю голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть в темноте. На полу что-то валяется. Кажется, красное…