Оболтус (СИ) - Благосклонная Ядвига "Bambie" - Страница 35

— Все! Готово! — отвлекает меня от мыслей Лера, осматривает идеально выглаженную рубашку и довольно кивает, протягивая мне.

— Спасибо, — протягиваю руки и забираю рубашку, немного дольше положенного касаясь её пальцев.

Казалось бы, совершенно невинный жест, но от него в груди сердце начинает стучать быстрее.

Что. За. Черт?

Отдергиваю руки, будто ужалившись. Суматошно смотрю по сторонам, словно пытаясь скрыть свою реакцию.

Свою странную реакцию, прошу заметить.

Прочищаю горло и накидываю рубашку на плечи, застегиваю пуговицы и заправляю в штаны. Подойдя к холодильнику, стаскиваю одеколон, пару раз пшикаю, после чего смотрю в зеркало.

Подмигиваю самому себе, поправляю растрепанную шевелюру и, повернувшись, с излишним энтузиазмом интересуюсь:

— Ну как?

Лера оценивающе осматривает меня с головы до ног, а потом обратно. Наклонив голову, всматривается в лицо, потом поднимает палец вверх и говорит:

— Красавчик! Все дамы за пятьдесят твои!

— А вчера были за шестьдесят! Росту с каждым днем!

Мы взрываемся хохотом, и я внезапно понимаю, что у нас уже появились общие шутки. И от этого на душе становиться теплее.

Интересно, а с Сэмом у них тоже есть общие шутки?

Настроение тут же мрачнеет.

И зачем только об этом подумал? Да, ребята, я никогда не утверждал, что я умный!

***

Когда я заезжаю во двор дома и паркую машину, то сразу вижу отца. Он беседует с одним из владельцев крупной доли акций канала — Никитой Андреевичем Луцким. Его жена Алина Фёдоровна стоит возле матери чуть поодаль. Женщина что-то рассказывает, при этом слишком активно жестикулируя. Мама же вежливо улыбается, кивая. Как только она замечает меня, выходящего из машины, тут же извиняется перед Алиной Фёдоровной и быстрым шагом направляется ко мне.

— Сынок! — восклицает, обнимая меня. — Живой, — недобро прищуривается, отстраняясь.

— А какой же ещё?

— Да вот уж не знаю какой! Ты же дома не появляешься!

— Мам, ну я звонил…

— Звонил! Тьфу ты! — она обиженно поджимает губы.

Становится стыдно. Я действительно давно не проводил время с матерью.

— Мам, обещаю сегодня я весь твой! — растягиваю на губах очаровательную улыбку. Запрещенный прием, от которого она тут же тает.

— Обормот, — треплет меня по голове, затем с лаской приглаживает волосы и заговорчески шепчет, — тут тебя уже две невесты ждут.

— Мам, — жалостливо скулю.

— Знаю-знаю, — морщиться, — но отказать не могу. Ты же понимаешь. Будь вежлив, хорошо? — Дождавшись моего вялого кивка, озорно подмигивает и говорит, — может, это твоя судьба?

Моя мама — Юлия Владимировна, пожалуй, самый оптимистичный человек, которого я знаю. Обычно люди принимают её за ветреную дурочку, несмотря на то, что она является основателем благотворительного фонда для детей сирот. Конечно, это дело обычное для наших кругов. Жены бизнесменов или чиновников часто занимаются благотворительностью, только в случае с мамой это не было чем-то «с барского плеча». Она проводит кучу времени в центре, ездит по детским домам, устраивает различные концерты, выпускные и много других мероприятий. Я ей горжусь. Она явный пример того, что деньги нисколько не портят людей и что не все ими можно измерить.

Мы проходим в гостевую комнату, где мама представляет меня нескольким женщинам. Определить их возраст крайне сложно. Эти дамы переборщили с ботоксом.

«Невест» пока не видно, поэтому я немного расслабляюсь.

И что вы думаете?

Ну, разумеется! Разумеется, жизнь мне дает пинок под зад.

Из-за угла выходит Сара Ибрагимовна Штольц.

Дьявол ее забери!

Эта карга еще жива?

Судя по загоревшимся азарту в глазах — живее всех живых!

Как всегда в новой шляпке (сегодня синего цвета. Уверен, её коллекции позавидует сама Елизавета II), с тростью (которой мне в детстве по горбу прилетало) и неизменным хищным оскалом.

Сглатываю, пятясь назад.

— Бабуль! — слышу звонкий голос позади Сары Ибрагимовны, и чуть не стону в голос от досады.

Я что по дороге черную кошку задавил?!

Близняшки Штольц выплывают из-за угла.

Спасибо, мамочка!

Когда она сказала «невесты», я подумал что опять чьи-то дочери, но никак не однолицые!

Подстава так подстава!

Тру шею и с шумом сглатываю. Подойдя сзади, мама утешающе гладит меня по спине.

О нееет! Ну неет! Скажите, что это всего лишь глюк! Этот кошмар не может быть наяву!

Спросите, что же тут такого?

Ну старуха и две внучки? Ничего примечательного.

Хах! Если бы!

Сара Ибрагимовна Штольц, боги заберите её душу, эдакая копия Розы Сябитовой. Сваха, проще говоря! Эта бабуля настоящая охотница за состоянием. Пристроила своих троих дочерей и восемь. Восемь, Карл! Внучек в очень состоятельные руки.

Близняшек Штольц я знаю с детства. Мы учились в одной школе, но, к моему неземному счастью, после её окончания наши пути разошлись. Я питал надежду, что навсегда.

Бабушка Сара уже не раз намекала, что, мол, отличная пара вышла бы из детишек. Причем кто будет моей «парой» близняшка Любовь или Надежда — ей было абсолютно фиолетово.

Близняшки Штольц и сами были не против, а очень даже «за». Настолько «за», что весь свой выпускной год в школе, я шарахался от этих однолицых и был вынужден прятаться по углам.

Какими только изощренными способами они не пытались меня окольцевать. Близняшки были сдвинутыми на всю голову маньячками, а ещё злобными, коварными гарпиями. Собственно, из-за них мне так и не удалось найти себе постоянную подругу в школьные годы.

Видите ли, в комплекте ко мне прилагались две шизанутые девицы, и никто из знакомых девчонок даже близко ко мне не подходил. В основном, я встречался с девчонками из соседних школ, но как только близняшки Штольц отрезали волосы моей девушке, с которой я провстречался около месяца, а другой, которая продержалась еще меньше, в гель для душа подмешали синьку, меня начали обходить стороной, как будто я болен Эболой.

— Александр! — бабуля уже стремительно несётся ко мне. Подлетев, треплет по щеке и произносит, — как вымахал-то! Красавец!

Странно, как еще зубы не просит показать. С нее станется.

— Здравствуйте, — невнятно бормочу, ища пути отступления, но по сторонам уже образовались две пираньи.

За те четыре года что я их не видел, они повзрослели, а ещё кое-где подросли.

Похоже, они накачал себе сиськи. Но, знаете, чтобы там не говорили про мужчин и про то, что их жизнью управляет член, даже эта «приманка» не убавила моего желание испариться из этой комнаты. Я бы предпочёл вариться в котле в самом Аду, чем терпеть тупое заигрывание однолицых.

Эти две дуры однажды подвешали мне в суп «приворотное зелье», которым я траванулся и неделю провалялся в больнице.

Ага. Вы представляете насколько все запущено? Они представляют реальную угрозу для жизни. Однолицых нужно изолировать от общества.

— Сашка! — восклицают они в унисон притворно-радостными голосами и повисают на моей шеи.

Целуют в обе щеки, оставляя липкий след блеска, и начинают наперебой болтать:

— Давно тебя не видели!

— Мы так по тебе соскучились!

У них эта дурацкая особенность всегда говорить «мы» вместо «я». Не помню даже, чтобы видел их по отдельности.

— Ой, а правда, что ты больше не занимаешься боксом?

— Правда, — ворчу, пытаясь отцепить пиявок от своей шеи.

Господи, да они же меня сейчас задушат!

— Так жааалко! — протягивают снова в один голос.

Наконец, мне удается отцепить их от своей шеи.

— А бабуля сказала, что тебе и не нужен этот бокс. Говорит, ты будешь главным на канале.

Ещё бы она им не сказала! Нужно же замотивировать своих бультерьеров.

Острая фраза уже висит на языке, но мама зыркает на меня, поэтому я её проглатываю.

Девушки скромно улыбаться, потупив глазки, но меня подобным трюком не проведёшь. Из-под ресниц две кокетки поглядывают на меня зазывающе.